Растопив лед недоверия... - Элиса Хэнри

У Джоша был легкий характер, он шел по жизни легко и беззаботно. И все, что он делал, было хорошими делами мальчишки-скаута.

Джозеф намного серьезнее и целеустремленнее. Он готов ждать и наблюдать, пока не обозначится проблема. Он был полицейским до мозга костей.

Подумав об этом, Мария вернулась к своим проблемам. Последние родители, недовольно ворча, ушли, за ними покинули офис и помощники шерифа, направляясь в ближайшее кафе на перерыв.

Наконец они остались вдвоем.

– Ладно, – произнес Джозеф. – Выкладывайте все свои возражения.

– Что вы хотите сказать? – нервно спросила Мария. – Или вы уже и мысли читать научились?

– Не надо уметь читать мысли, чтобы узнать, что мистер Спиви установил у вас термостат, а потом выдал меня с головой.

– А чего бы вы хотели? – возразила Мария.

– Я хотел, чтобы вы и Сэм не мерзли. Теперь вы служите у меня в офисе. И мы вместе можем выработать план, как вы будете отдавать мне долг.

– И какой же оплаты вы от меня хотите? – с гневом спросила она.

– Вы будете платить мне столько, сколько сможете, каждую неделю или две, пока не выплатите всю сумму, – проговорил он медленно, не сводя с нее глаз. – А вы о чем подумали, Мария?

Она почувствовала себя неловко, но было уже поздно отступать. Теперь надо выяснить все до конца, или она не сможет здесь работать.

– Мы… вы… поцеловали меня, – выдавила она с трудом.

– Да, а вы поцеловали меня, – спокойно ответил он.

– Я думала, вы хотите большего, – неловко выговорила она.

Но Джозеф, похоже, ничуть не смутился.

– Да, хочу. И даже очень. Но надеюсь, что никогда не дойду до такой низости, как покупать женщину или принуждать ее.

– Так, значит… – продолжила Мария, но не могла найти слов.

– Вероятно, теперь, – он встал и небрежно смахнул пыль с брюк, – мы можем вернуться к работе?

Она кивнула с облегчением.

– У вас было время взглянуть на те планы, которые я вам оставляла?

– Да, – ответил он. – Я должен получить добро от комиссии, но, на мой взгляд, все просто замечательно.

– Спасибо, – прошептала она, пытаясь восстановить дыхание.

В этот день она, слава Богу, больше не встречалась с Джозефом, занимаясь работой, которая ее успокаивала.

Быть рядом с Джозефом было все равно что попасть в поле статического электричества. У нее буквально шевелились на голове волосы, кожу покалывало, особенно на кончиках пальцев рук и ног.

Мария тихонько рассмеялась, снова почувствовав себя молодой и глупой. Но ни молодой, ни глупой она не была. Вдова с кучей проблем и маленьким сыном.

Было без пяти пять, когда Мария взглянула на часы, висящие как раз напротив ее стола.

Она сама выбрала этот стол и кресло из целой кучи мебели на складе. Потом ей пришлось извести на них целый флакон полироля, пока они не засияли. Недолго думая, она точно так же обработала стол и кресло в кабинете Джозефа.

Интересно, заметил ли он? – подумала Мария, глядя на ровную чистую поверхность, на которой отражались последние лучи заходящего солнца.

Она надела пальто, взяла сумочку и закрыла за собой дверь офиса.

Мария спешила. Ее ждет Сэм. Оглянувшись, она заметила свет в одном из окон. Тяжело вздохнув, она вернулась и начала пробираться через груды мебели и баллонов с краской в сторону маленькой комнатки, где только начали ремонт и где забыли выключить электричество.

Поднявшись на цыпочки, она попыталась дотянуться до выключателя, который довольно высоко болтался на шнуре. Подпрыгнула, но не достала до выключателя и рухнула на пол. Мария приземлилась удачно, немного оцарапав коленку. Самое худшее, что под паркетом оказалась дыра, в которой застряла ее нога. Как она ни старалась, как ни дергалась, освободить ногу не удавалось.

Она огляделась в поисках инструмента, которым можно было бы расширить отверстие в старом деревянном полу. Но ничего не обнаружила. Тогда она села на пол, пытаясь скинуть туфлю, но не смогла. Не желая поддаваться страху, Мария подумала, хорошо еще, что она не успела выключить свет. Тут ее ухо поймало скребущийся звук. Сердце Марии сжалось. Неужели крысы? И она опять начала вытягивать ногу.

Мария не знала, сколько это продолжалось. Коленка саднила. Она устала и почувствовала, что клюет носом. Внизу стукнула входная дверь.

– Эй! – закричала она. – Кто-нибудь!

– Мария, что случилось?

– Джозеф! Я здесь. Иди на свет. – Ей совершенно не хотелось плакать, но слезы подступали к глазам.

– Мария! – Джозеф влетел в комнату и увидел, что она сидит на полу. – Что ты здесь делаешь? Что случилось?

– Джозеф, – она вытирала глаза грязной рукой, стараясь не показать, что плачет, – я… вернулась, чтобы… выключить свет. Эти… чертовы рабочие ушли, а пол проломился. У меня… нога застряла.

Джозеф встал на колени, осмотрел ногу и дыру в полу.

– Подожди, я что-нибудь принесу. Я мигом. Тут паркет гнилой. Надо быть очень осторожным, чтобы не повредить ногу.

– Ладно, – слабо проговорила она.

– Все будет хорошо, Мария, – я сейчас.

Она терпеливо ждала, но эти несколько минут показались ей долгими.

Джозеф вернулся с ломом и, вставив острый конец в рыхлое дерево, нажал.

Раздался треск, часть паркета отвалилась, и Мария освободила ногу.

– Спасибо, Джозеф, большое спасибо! – повторяла она снова и снова.

Он помог ей подняться, и она прижалась к нему. Не в силах бороться с собой, Джозеф крепко обнял ее и замер, вдыхая запах ее волос.

– Не знаю, смогу ли я идти, – тихонько всхлипнула она.

Не говоря ни слова, он поднял ее на руки.

– Я не думаю, что меня надо нести, – сказала она, но сопротивляться не стала.

– Не волнуйся, – прошептал он, легко целуя ее в висок.

Мария почувствовала, как ее губы раскрываются, ожидая его поцелуя. Его глаза потемнели, в них невозможно было смотреть.

Когда он начал ее страстно целовать, она уже была готова принять его с неистовой страстью и горячим желанием, которое заполняло их обоих.

Мария почувствовала, как Джозеф несет ее к столу, но только сильнее прижалась к нему. Ей было все равно. Ей хотелось быть как можно ближе к нему, и она обвила руками его шею.

– Мария! – прошептал он ей на ухо, так что по ее телу пробежала дрожь наслаждения.

Его язык дотронулся до краешка ее уха, и она выгнулась в его объятьях. Они оба понимали: их так тянет друг к другу, что бесполезно сопротивляться мощному порыву. Их губы жадно слились в поцелуе, яростном и страстном, как ураган.

Мария приникла губами к ямочке на его шее. На его рубашке была расстегнута верхняя пуговица, и ей захотелось расстегнуть их все. Хотелось касаться его обнаженного тела, чувствовать, как оно двигается под ее горячими ладонями…