Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

- Досточтимый дедушка, ты боишься, что со мной что-нибудь случится, сказал Ацуи, улыбаясь. Он знал, что этой улыбкой он может заставить деда уступить ему во всем.

- Ерунда! - рассмеялся Согамори. - Что с тобой может случиться? Ты ведь избранник Бога!

- Дух моего отца зовет меня на войну, дедушка! - сказал Ацуи. - С тех пор как я стал жить с тобой, ты не устаешь повторять рассказ о том, как отец лишил Муратомо трона. Я хочу участвовать в великой битве против Муратомо так же, как ты и мой отец. Кроме того, я мог бы служить моему кузену-императору при дворе.

- Такаши всегда сражались, - вздохнул Согамори. - Есть ли у тебя оружие и броня?

- У меня есть прекрасные доспехи с синими полосами, дедушка, которые ты подарил мне в прошлом году, во время церемонии посвящения меня в мужчины. - Он потрогал свой самурайский пучок волос, - Что касается оружия, то я надеюсь, ты разрешишь мне взять Когарасу?

- Возьми Когарасу, - вздохнул Согамори. - Убей им много Муратомо. Я хочу увидеть всех Муратомо перешедшими в иной мир до того, как я туда переселюсь.

- Да, дедушка!

- Еще одно, Ацуи-тян. Ты знаешь, что это было мое желание, чтобы ты женился на ее высочестве принцессе Садзуко. Ты можешь завтра уйти на войну, но сегодня ты должен впервые провести ночь в покоях принцессы, во дворце. Я верю, что ты готов оправдать наши надежды и в этом так же, как показать доблесть в сражении!

Ацуи поклонился. Кровь начала пульсировать во всём его теле. Лежать рядом с прекрасной принцессой сегодня, а завтра уйти на войну - это замечательно! Мир показался ему раем.

Ацуи появился на поле битвы уставшим и слишком поздно. Принцесса Садзуко всю ночь не позволила ему сомкнуть глаз. Но, говоря по правде, с ней он сам не хотел спать всю ночь. Даже когда она стала жаловаться на боль, - принцесса была девственницей, - он не смог удержаться от того, чтобы не слиться с ней последний раз.

Он немного схитрил и наутро написал письмо Садзуко и стихотворение о прошлой ночи. Ацуи не смог остаться с принцессой до полудня, так как надо было подготовиться к походу и утром выйти в Наро. Он, однако, нашёл время, чтобы сочинить приличное письмо и стихотворение.

Ацуи сказал принцессе, что он будет преследовать молодого принца, убежавшего в Наро. Её прощальные слова эхом отдавались в его памяти:

- Ты такой высокий и красивый, как цапля! Прилетай вновь ко мне побыстрей и в сохранности!

По пути в Удзи, где, как ему говорили, происходило основное сражение, Ацуи разглядывал убитых. С большинства трупов были сняты доспехи, и они лежали подобно грудам камней или ворохам одежды на краю дороги. Лошадь Ацуи бросалась в сторону, и ему стоило большого труда удерживать ее. Это беспокоило его, так как дедушка послал с ним двенадцать человек охраны, состоящей из опытных самураев, и Ацуи не хотел выглядеть плохим наездником перед этими бывалыми воинами. Самураи как будто бы не замечали трупов. "Самое ужасное зрелище, - подумал Ацуи, - это вид человеческих тел, разрубленных надвое, частей тела, изуродованных членов". Большинство трупов были обезглавлены. Каждый самурай получал почести и вознаграждение в соответствии с количеством голов убитых им в бою воинов.

От раненого самурая Такаши, возвращавшегося в столицу, Ацуи узнал, что, к его разочарованию, больше сражений не будет. Битва началась поздно, предыдущей ночью, и окончилась утром. Значительно превосходившие числом сторонников принца Мочихито, войска Такаши ошеломили их своим появлением на закате солнца. В течение ночи многие повстанцы скрылись в провинции. Большинство их предводителей рано утром совершили харакири, выбрав храм птицы Феникс, находящийся на южном побережье Удзи, в качестве места для собственного жертвоприношения. Бывший регент Фудзивара-но Мотофуза был пленен. А что касается принца Мочихито, то ему удалось бежать в усыпальницу синто, ниже по дороге к Наро, где Такаши настиг его и покончил с ним, осыпав принца градом стрел.

Удзи представляла собой широкую, серо-зеленого цвета реку с быстрым течением, протекающую по лесистым холмам. Простые усыпальницы синто и тщательно раскрашенные буддистские храмы растянулись по обоим берегам Удзи. Цоканье копыт по деревянному настилу моста сопровождало Ацуи и его эскорт. Мальчик направил свой взор вниз по течению, в направлении раскинувшегося лагеря Такаши.

Такаши расположили свой лагерь перед храмом Феникса. Самураи сидели на земле возле стреноженных лошадей, чиня свои доспехи и полируя мечи. Многие из них узнали Ацуи и уважительно приветствовали его. Он всегда был любим в среде самураев.

Храм Феникса был аккуратно выстроенным зданием в китайском стиле. Углы его крыши загибались кверху. Когда-то это была загородная вилла дворянина, завещавшего ее церкви. Сейчас над ней развевался флаг с изображением Красного Дракона. Дядья Ацуи и другие должностные лица сидели в тени, на ступеньках у входа в зал. На пыльном дворе перед храмом одиноко стоял человек, привязанный к столбу. Его руки были связаны за спиной веревкой. Он был маленький и худощавый, в темном запыленном кимоно. Человек стоял склонив голову, опустив плечи.

Ацуи обошел вокруг пленника, чтобы внимательнее разглядеть его. Он сразу узнал этого человека, хотя его лицо и не было покрыто пудрой, а одежда была порвана. Этим пленником был бывший регент Фудзивара-но Мотофуза. Маленькие чёрные глаза смотрели на Ацуи спокойно и с любопытством. Несомненно, многие сегодня подходили к нему, чтобы внимательнее рассмотреть бывшего регента.

Ацуи не раз видел Мотофузу после его смещения. Фактически, Такаши продолжал укреплять правительство и отстранил его от регентства, заменив более молодым родственником, находящимся под сильным влиянием Согамори.

Теперь, когда Мотофуза и Ацуи пристально рассматривали друг друга, было бы невежливо и дальше хранить молчание. Ацуи низко поклонился:

- Примите мое уважение, господин Фудзивара-но Мотофуза. Я очень сожалею, что вижу вас в таком неудобном положении.

Мотофуза улыбнулся ему, показав почерневшие зубы:

- У вас изящные манеры, как у всех молодых Такаши.

Намёк на то, что прекрасных манер ещё недостаточно, был очевиден. Уязвлённый Ацуи решил напомнить об их прежних встречах:

- Я уверен, что вы не помните меня, мой господин. Я - Такаши-но Ацуи, сын Такаши-но Кийоси, внук Такаши-но Согамори. В Год Лошади ваш отряд встретился с другим отрядом, сопровождавшим нас с матерью.

Внезапно Ацуи понял, что он в течение нескольких лет далее не вспоминал о матери. Беспомощная тяга к ней, вдруг захлестнувшая его, была настолько болезненной, что он быстро прогнал мысль о ней. В последнее время Ацуи убеждал себя, что он лишился матери, но её лицо продолжало всплывать в его снах.