Математик Боя. Становление легенды - Blood_and_Tea
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семь (если считать с тем, что, скорее всего, появится в Стране Снега) великих артефактов, из равных которым были лишь они сами. Уникальные способности, даруемые ими, с легкостью превращали любого чунина в сильного джонина, джонина, соответственно, в шиноби, сравнимого с Каге, а самих Каге… их артефакты делали чем-то совершенно невообразимым.
И каждый из Каге лишь чертыхался про себя, когда мысленно произносил «теперь я шиноби уровня Хокаге». Чертыхался, но все равно произносил…
— Вот и сделали наши заклятые друзья свой ход, — усмехался Хирузен, размеренно покуривая трубку. — Использовали силу, украденную из Узушио, чтобы усилить себя. Теперь Небу будет куда тяжелее завладеть нужной им силой… А даже если они и смогут, Семь Даров Миру не удовлетворят их до конца. Ведь Восьмой, и самый важный, я спрятал у себя…
Семь Даров Рикудо Миру — полное (пусть пока и неофициальное) название всех известных артефактов. Информированные люди прекрасно знали о сути этих великих орудий, а потому и название выбрали звучное.
Но лишь малая часть этих информированных людей (засевшая в Узушио и Стране Огня) знала о Восьмом Даре. Самом, с первого взгляда, бесполезном, но, в тоже время, самом разрушительном.
Сенсома Томура, уже два месяца не покидавший Коноху, полностью ужился с новой чакрой. Она почти не влияла на его организм — Узукаге в этом плане постарался на славу. Хотя даже он не избежал этого «почти», а потому чакроканалы Сенсомы стали куда плотнее и чуть шире. Если в самом начале своего пути он обладал заведомо слабейшими каналами и чакросистемой в целом, а в начале Мировой Войны смог-таки получить каналы как у обычных сильных шиноби, сейчас его чакросистему можно было с уверенностью назвать одной из самых сильных в мире.
Хотя головной боли Хокаге он, почему-то, меньше приносить не стал.
— Мито-сама… — устало вздохнул Хирузен, сидя в своем кресле в кабинете. — Послушайте, я прекрасно осознаю вашу мудрость и силу, но вы… мне кажется… вы вмешиваетесь не в ту ситуацию…
— Лезу не в свое дело, ты хотел сказать, мальчик-Хокаге, — уточнила Узумаки, нависая над столом Хокаге, кажущегося на ее фоне действительно просто «мальчиком». — Но это — мое дело, и я лезу в него потому, что ты не осознаешь всей серьезности этой «ситуации»!
— Как Третий Хокаге Деревни Скрытого Листа, я требую вас соблюдать субординацию! — грозно нахмурился Хирузен и даже хлопнул ладонью по столу.
— В гробу я видала твою субординацию, сопляк, — тихо произнесла Мито с угрожающими нотками в голосе. — Я, как минимум, являюсь химе клана Узумаки, женой Первого Хокаге, а значит — и одной из основателей Листа, джонином высшего ранга, способным заменить тебя на посту, и, наконец, джинчурики Девятихвостого — основным «тяжелым» оружием этой Страны. Так что засунь себе свои хотелки поглубже.
— Я все понял, — выдохнул сломленный Сарутоби, благо, свидетелей своей слабости он не боялся.
Узумаки Мито действительно занимала особую нишу в политическом мире Страны Огня. Она была влиятельна, сильна и, что немаловажно, умна. Жена Дайме ее боготворила. Дайме ее боготворил. Узукаге поддерживал свою дочь и почти всегда шел у нее на поводу. Кланы Конохи испытывали к ней крайнее уважение. Да и сам Хирузен помнил, как эта женщина учила его, тогда еще совсем юного, основам фуиндзюцу. Помнил, и уважал. Как учителя.
— Ты должен понимать, что Сенсома не может покидать Коноху, — вернулась Мито к началу разговора, удовлетворенно усмехнувшись перед этим.
— Страну Огня, Мито-сама. Вы имели ввиду Страну Огня, — мягко возразил Хокаге.
— Коноху! — припечатала Узумаки. — Я имела ввиду именно Скрытый Лист. Селение, где ты, политический ты мой, занимаешь должность Каге.
— Но какой в этом смысл? — в который уже раз вернулся к этому вопросу Хокаге. — Мы не ведем битв на границах, а за границы я никого и не пускаю. В Стране Огня сейчас достаточно работы для шиноби, и…
— Для простых шиноби, Хокаге, — оборвала его Мито. — Для генинов. Для чунинов. Для джонинов всех мастей. Да даже шиноби уровня Каге найдется, чем заняться, но вот еще не хватало Сенсому отправлять бегать на задания!
— Сенсома — очень важный ресурс селения, — тоскливо потянул Хирузен, понимая, что сдает позиции.
— Ты тоже, — глазом не моргнув, парировала Мито. — Как и я. Но мы с тобой оба понимаем, что будем сидеть в деревне, пока не случится что-то действительно выходящее из ряда вон. А Сенсома… Сенсома — джинчурики. Сенсома — будущий сеннин, если его друзья-ежи, конечно, не ошиблись в своих выводах, и он действительно сможет подчинить себе природную чакру за несколько лет тренировок. Да он — носитель силы Рикудо, в конце концов! Если сравнивать, Сенсома должен находиться в Конохе даже дольше нас с тобой. Нас заменить можно… Его — нет. Ты же это понимаешь?
— А я могу высказаться? — донеслось участливое сзади.
— Нет! — припечатала Узумаки. — Ты сиди и молчи!
Сенсома, сидящий в уголке позади нее, пожал плечами, отпил чаю и сделал свой ход. Данзо, с хмурым видом прислушивающийся к разговору Мито и Хирузена, походил в ответ. По мнению Математика Боя, давненько уже не игравшего в интеллектуальную игру своего старого мира всерьез, Шимура был отличным игроком. Безупречная память, хорошие математические способности и ярое желание победить делали его противником, способным победить даже бывшего чемпиона клана Нара в четырех играх из десяти.
Хотя партия, даже у обоих играющих, была сейчас явно не на первом месте.
Конечно, Хокаге желал, чтобы его сильнейший оперативник действовал, завоевывая для родной Страны мир, покой и порядок без малейших потерь. И так же, естественно, он не стал бы подвергать Сенсому неоправданному риску. И сам Сенсома рвался в бой, отойдя от той спорной ситуации на Гокаге Кайдане и доверив другу детства свою силу — пусть в политике Математик Боя почти не разбирался, в бою он чувствовал
