Иван-царевич и C. Волк. Жар-птица - Светлана Багдерина

— Вы все знаете меня!!! Я — Виктор… Резец Огранщик!!! Но я сделал шаг к свободе и Солнцу!!! Вы все сегодня увидите Солнце первый раз в жизни!!! Солнце — это такая же Луна, только в миллион раз ярче!!! Посмотрите вверх, на небо — видите, оно уже не такое черное, как даже ещё несколько минут назад!!! На востоке оно посветлело!!! Это близится Восход Солнца!!! А ещё на поверхности есть вода!!!

Толпа впервые как будто очнулась от оцепенения и загудела.

— Вода… Вода… Вода… — перекатывалось магическое слово как волна над головами людей.

— Шарад, быстренько небольшой дождичек сможешь организовать? — шепнул на ухо джину Волк в припадке просветления.

— Да хоть большой. Хоть ливень. Хоть грозу. Хоть град. Хоть…

— Нет. Просто дождик, — обрубил его инициативу на корню Серый.

— Слушаю и повинуюсь, — слегка разочарованно согласился Шарад и легонько щелкнул пальцами — скорее, для эффекта, чем для вызывания осадков.

— Смотрите!!! Это называется «дождь»!!! — снова выступил вперёд Волк и поднял ладони к набежавшим невесть откуда тучкам.

Люди, всё ещё не совсем понимая, что происходит, недоуменно задрали головы кверху и стали ждать с небес то ли знамения, то ли камнепада.

И с неба упали сначала большие, тяжелые, медленные теплые капли дождя, а потом, откуда ни возьмись, посыпались наперегонки бойкие веселые маленькие капельки, и измождённые люди с загорающимися надеждой и радостью глазами поднимались со скамей и подставляли падающей с неба волшебной воде лица, головы, руки, плечи, и, улыбаясь, повторяли друг другу новое слово в их языке как данное свыше откровение, обещание спасения.

— Дождь!..

— Дождь!..

— Это дождь!..

— Вы слышали — это называется «дождь»!..

— Это настоящая вода падает с неба!..

— Дождепад!..

А звёзды незаметно делались всё бледнее и бледнее, и вдруг, едва Волк сообразил скомандовать Шараду: «Всем тёмные очки быстрее, да чтоб не поснимали!..», как истончившийся под лучами невидимого пока светила край ночного неба прорвался, и из прорехи, как шило из пресловутого мешка, всё-таки высвободились, вырвались, вылетели золотые лучи робко пока, но уверенно набирающего силу утреннего Солнца.

Легкий дождик скоро незаметно превратился в невесомую водяную пыль, и из конца в конец стремительно голубеющее небо перегородила веселая разноцветная радуга.

Выдох восхищения, вырвавшийся одновременно из тысяч уст, пронёсся над площадью как порыв ураганного ветра. Люди обнимались, плакали, смеялись, пытались танцевать, спотыкаясь и переворачивая скамейки…

— Это радуга!!! — выкрикнул со своего пьедестала Волк.

— Радуга!.. Радуга!.. Радуга!.. — подхватили подземные жители на все лады.

Впервые за последние триста лет своей истории они были счастливы.

Так возродился Мёртвый Город.

Когда волна восторженных Свободных, как окрестили себя немедленно бывшие Недостойные, вынесла Виктора и Волка к ступеням дворца и бережно поставила их там на ноги, Серый почувствовал, как его кто-то деликатно тянет за рукав.

Он обернулся и увидел прямо перед собой молодого здоровяка лет двадцати. Он переминался с ноги на ногу, жалостно мигал и натужно откашливался, как лёгочный больной в последней стадии, но слова, так и вертевшиеся у него на языке, явно не осмеливались проследовать дальше.

— Я тебя слушаю, — важно обратился лукоморец к нему. — Только очки одень, а то ослепнешь с непривычки.

Парень быстро воткнул пару стильных черных очков обратно на переносицу, еще раз кашлянул и решился:

— Кхм-м-м… Я… думал… Неудобно… Но ребята… И я… это… значит… Кх-кхм… Короче… Можно мне спросить, уважаемый Сергий Путешественник?.. — всё же чувствуя себя крайне неловко, обратился он к Волку и, как будто в поисках поддержки, кинул быстрый взгляд назад.

Сзади топталась, толкалась и подбадривающее кивала головами большая группа болельщиков из таких же работяг, как он.

— Спрашивай, — милостиво повелеть соизволил Серый.

— Мы знаем Резца Огранщика много лет, — набравшись от товарищей решимости, начал он. — «Резец» было его именем с рождения. Мой отец — Молоток Медник — может подтвердить, — и он снова быстро глянул назад, на сухонького сутулого старичка в таких же лохмотьях неопределенного цвета, как и у него самого. Тот утвердительно кивнул.

— Его так назвали мать и отец — Мотыга Крестьянка и Лупа Огранщик, — немного успокоившись, продолжил парень. — А теперь он говорит, что его имя совсем не такое… Как он назвал себя?.. — снова обернулся он в поисках совета.

Его приятели и отец только плечами пожали.

— Виктор, — горделиво прозвучал голос за спиной у Волка, и его новоиспечённое величество протиснулось к Серому и его собеседникам.

— Приветствую тебя, Колодка Сапожник! И тебя, Уголёк Пекарь! О, Вагонетка Рудокоп! И ты тут! Молоток Медник! Как твой ревматизм? Всё так же? Ничего, тут, наверху, всё быстренько пройдёт! Как я рад видеть вас всех, ребята!..

— Резец, так ты говоришь, что тебя теперь зовут Виктор?

— Да. Виктор. Витя. Витёк, — с нескрываемым удовольствием перечислил Огранщик все варианты его любимого имени, когда-либо слышанные им от Серого.

— Но что это значит?

— Раньше у тебя было хорошее имя, которое говорило всем, кто ты и чем занимаешься, а теперь?

— Раньше это было не имя, а название какого-то предмета, — презрительно фыркнул монарх. — Рабская кличка. А я не вещь. Я — человек. Свободный. И поэтому имя у меня теперь тоже как у свободного человека. И значит оно — «победитель». И теперь я Царь Виктор, что значит — «Правитель-победитель». Мне так объяснил мой друг Сергий, что означает «путешественник». Это всё в переводе с его родного языка, на котором говорят далеко-далеко на севере, откуда он родом.

Рабочие сгрудились поближе и с любопытством заново оглядели Серого.

— А как даются у вас на севере Свободные имена? — наконец, выразил мучавшую всех проблему тот же самый парень, Колодка Сапожник, что завел с ним разговор.

— Н-ну, по-разному бывает. Обычно они образуются от названия чего-нибудь хорошего, достойного. Вот, например, Виктор — победитель… Владислав — владеющий славой… Ростислав — растущая слава… Вячеслав — вечная слава… — под пытливыми взорами аудитории, впитывающей как промокашка каждое его слово, Серый растерялся и теперь хватался за то, что первое приходило на ум, как падающая муха — за паутину.

— …Мстислав — мстительный Слава…

Поток его сознания, жалко булькнув в последний раз, иссяк.

«Во, загнул…» — тоскливо присвистнул про себя Волк, беспомощно оглядываясь по сторонам. — «Где вот этот Иван-книгоман, когда его надо, а? Откуда я знаю, от чего эти имена образовываются?.. Ну, чего они все ко мне прицепились?..»

— А еще как Свободные имена получаются? — абсолютно не удовлетворённый представленным выбором, не унимался тот, кого Виктор идентифицировал как «Уголька».

— Ну, ещё от каких-нибудь особенностей характера человека… — ухватился утопающий в ономастическом море за соломинку. — Скажем, Добрыня — значит, добрый…

— Прошу вашего внимания, о добрые жители города, — вдруг прогудел над площадью голос Шарада, усиленный его магией.

Все замерли и завертели головами, безуспешно пытаясь понять, где спрятался обращающийся к ним великан.

Спасённый Волк облегчённо вздохнул и поспешил юркнуть в толпу, подальше от любопытных выходцев из подземелья.

— …Посмотрите все сейчас себе под ноги, — продолжал джин. — Вы увидите золотой мяч, который кроме вас не видит никто. Идите туда, куда он покатится, и он приведёт вас к вашему новому дому! Там вас ожидает еда и постель и новая одежда. Идите отдыхать, трудолюбивые жители нового города — вы это заслужили! Здесь вы в безопасности!

— Да здравствует наш царь!..

— Да здравствует Резец Огранщик!..

— Слава царю!..

— А обувь там будет?..

— Виктору Победителю — ура!!!..

— Ура!!!..

И довольный народ, склонив головы, как будто стараясь не упустить из вида что-то незримое, но очень важное, наконец-то потянулся вереницами с площади по влажной ещё мостовой широких улиц, больше похожих на проспекты.

— Здорово ты придумал, Шарад! — похвалил его Волк, несказанно довольный, что осада с него, наконец, была снята. — И главное, вовремя.

— Это не я. Это жена твоего друга, луноподобная Елена, чья красота не может превзойти доброты в её сердце, — честно кивнул головой в сторону скромно потупившейся Елены Прекрасной джин. — Это заботливая супруга сына северного царя, да будет благословен родитель, воспитавший такую дочь, забеспокоилась, что люди могут потратить неделю на то, чтобы разобраться, где кто будет жить, и предложила так развести всех по домам.

— Неплохая идейка, — не поднимая глаз, словно и у него под ногами должен был вот-вот покатиться невидимый мячик, буркнул Серый и поспешил мимо Ивана с Еленой во дворец.