Метро 2033 . Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

— Это он не из-за меня. Это из-за зеркала, — решительно сказала она.

— Оно здесь при чем? — приподнял брови старик.

— Ты сам говорил. — Саша захлопнула крышку. — Иногда полезно увидеть себя со стороны. Помогает много о себе понять. — она передразнила менторский стариковский тон.

— Считаешь, что Хантер не знает, кто он есть? Или что до сих пор переживает из-за своего вида? Потому и разбил? — Гомер снисходительно хмыкнул.

— Дело не во внешности. — Девчонка прислонилась спиной к колонне.

— Хантер прекрасно знает, кто он такой. И, видимо, просто не любит, когда ему об этом напоминают, — ответил сам себе старик.

— А может, он сам об этом забыл? — возразила она. — Мне иногда кажется, что он все время старается что-то вспомнить. Или… что он прикован цепью к тяжелой вагонетке, которая катится под уклон, в темноту, и никто не поможет ему ее остановить. Я это объяснить не могу. Просто смотрю на него и чувствую. — Саша нахмурилась. — Никто этого не видит, а я вижу. Я поэтому тогда тебе сказала, что нужна ему.

— То-то он тебя бросил, — жестоко ткнул ее Гомер.

— Это я его бросила. — Девчонка упрямо насупилась. — А теперь должна догнать, пока не поздно. Они все еще живые. Их можно еще спасти, — как заведенная, повторила она. — И его тоже еще можно спасти.

— Его-то тебе от кого спасать? — вскинул подбородок Гомер.

Она посмотрела на него недоверчиво — неужели старик так ничего и не понял, несмотря на все ее усилия? И невероятно серьезно ответила ему:

— От человека в зеркале.

— Занято?

Саша, рассеянно ковырявшая вилкой грибное жаркое, вздрогнула. Рядом с ней с подносом в руках стоял зеленоглазый музыкант. Старик куда-то отошел, и его место сейчас пустовало.

— Да.

— Всегда можно найти решение! — Он поставил свой поднос и, резво подхватив за соседним столом свободный табурет, уселся слева от Саши прежде, чем та успела запротестовать.

— Если что, я тебя не приглашала, — предупредила она его.

— Дедушка наругает? — с понимающим видом подмигнул музыкант. — Позвольте представиться. Леонид.

— Он мне не дедушка. — Саша почувствовала, как к щекам приливает кровь.

— Даже так?… — Леонид набил рот до отказа и восхищенно выгнул бровь.

— Ты наглый, — отметила она.

— Я напористый. — Он назидательно воздел вилку кверху.

— Слишком уверен в себе. — Саша улыбнулась.

— Я вообще верю в людей, ну и в себя в частности, — невнятно пробормотал он, жуя.

Вернулся старик, постоял за спиной у самозванца, скорчил недовольную гримасу, но все же уселся на свой табурет.

— Саша, тебе не тесно? — сварливо поинтересовался он, глядя мимо музыканта.

— Саша! — торжествующе повторил тот, отрываясь от миски. — Очень приятно. Меня, напомню, зовут Леонид.

— Николай Иванович, — покосившись на него, хмуро сказал Гомер. — А что вы за мелодию сегодня исполняли? Кажется знакомой…

— Ничего удивительного, я уже третий день ее тут исполняю, — нажимая на последнее слово, отозвался тот. — А вообще собственного сочинения.

— Твоего? — Саша отложила приборы. — А как называется?

— Никак не называется. — Леонид пожал плечами. — Над названием я как-то не думал. А потом, как это в буквы переложить? Да и зачем?

— Красиво очень, — призналась девушка. — Просто необыкновенно красиво.

— Тогда могу назвать в твою честь, — не растерялся музыкант. — Ты заслуживаешь.

— Не надо. — Она покачала головой. — Пусть лучше без названия будет. В этом есть смысл.

— В том, чтобы посвятить ее тебе, тоже есть определенный смысл. — Он засмеялся было, но подавился и закашлялся.

— Ну, готова? — Старик взял Сашин поднос и поднялся. — Пора. Вы уж извините нас, молодой человек…

— Ничего! Я уже доел. Разрешите немного проводить девушку?

— Мы уезжаем, — резко произнес Гомер.

— Здорово! Я тоже. На Добрынинскую. — Музыкант напустил на себя невинный вид. — Нам не по пути?

— По пути, — неожиданно для самой себя ответила Саша, стараясь не глядеть в сторону Гомера и все соскакивая глазом на Леонида.

В нем была какая-то легкость, незлобивая смешливость. Будто мальчишка, фехтующий прутиком, он наносил легкие небольные уколы, на которые не получалось толком злиться, кажется, даже у старика. А свои намеки он преподносил Саше так деланно, так забавно, что она и не думала принимать их всерьез… А что плохого в том, что она ему нравится?

И потом, в его музыку она влюбилась задолго до того, как познакомилась с ним самим. А соблазн взять с собой в дорогу это волшебство был слишком велик.

Все дело в музыке, не иначе. Чертов юнец словно гаммельнский крысолов подманивал невинные души своей холеной флейтой и использовал свой дар, чтобы портить всех девок, до которых мог дотянуться. Вот он пробовал добраться и до Александры, а Гомер даже не знал, что с этим делать!

Проглатывать его дерзкие шутки старику стоило большого труда, и очень скоро они встали ему поперек горла. Раздражало Гомера и то, как быстро Леонид сумел договориться с непреклонным ганзейским начальством, чтобы всей троице позволили пройти по Кольцу перегон до Добрынинской — и это без документов! В хоромы к начальнику станции, лысому пожилому щеголю с тараканьими усами, музыкант входил с футляром, полным патронов, а вышел улыбаясь и налегке.

Гомер был вынужден признать, что его дипломатические способности им оказались кстати: мотодрезина, на которой они прибыли на Павелецкую, пропала из отстойника одновременно с исчезновением Хантера, а путь в обход мог занять и неделю.

Но больше всего старика насторожила та легкость, с которой фигляр сорвался с хлебной станции и распрощался со всеми сбережениями, только чтобы отправиться в туннели за его Сашей.

В ином случае такая легкость говорила бы о влюбленности, но здесь старику виделась сплошная несерьезность намерений и привычка к скорым победам.

Да, мало-помалу Гомер превращался в ворчливую дуэнью… Но у него были основания для бдительности и повод для ревности. Единственное, чего ему сейчас не хватало, — чтобы его чудом обретенная вновь муза сбежала с бродячим музыкантом! С совершенно лишним, надо сказать, героем, для которого в его романе не было заготовлено места, а он приволок собственный табурет и по-хамски уселся ровно посередине.

— Неужели на всей Земле совсем никого не осталось?

Их троица уже шагала к Добрынинской в сопровождении трех караульных: правильно распорядившись патронами, можно было сделать явью самые смелые грезы.

Девчонка, только что взахлеб рассказывавшая о своем походе на поверхность, осеклась и погрустнела. Гомер переглянулся с музыкантом: кто первым бросится ее утешать?

— Есть ли жизнь за МКАДом? — хмыкнул старик. — Новое поколение тоже задается этим вопросом?

— Конечно, есть, — уверенно заявил Леонид. — Дело не в том, что больше никто не выжил, просто связи нет!

— Ну я вот, например, слышал, что где-то за Таганской есть тайный ход, который выводит в один любопытный туннель, — начал старик. — Обычный вроде бы туннель, шесть метров в диаметре, только без рельсов. Залегает глубоко, метрах на сорока или даже пятидесяти. Уходит далеко на восток…

— Это не тот ли туннель, который ведет к уральским бункерам? — перебил его Леонид. — И это история про человека, который случайно забрел в него, потом вернулся с запасом еды и…

— Шел неделю с короткими привалами, потом у него стала заканчиваться провизия, и ему пришлось повернуть обратно. Туннелю не было еще видно ни конца, ни края, — скомканно, сбившись с былинной интонации, закончил Гомер. — Да, по слухам, к уральским бункерам. Где еще может оставаться кто-то живой.

— Это вряд ли, — зевнул музыкант.

— Еще знакомый в Полисе рассказывал как-то о том, что один из местных радистов наладил связь с экипажем танка, который успели задраить и уйти в такую глушь, что никому даже и в голову не пришло ее бомбить… — демонстративно обращаясь к Саше, продолжил старик.

— Ну да, — покивал Леонид. — Тоже известная история. Когда у них кончилась соляра, они вкопали танк в землю на холме, а вокруг него выстроили целый хутор. И еще несколько лет по вечерам разговаривали по радио с Полисом.

— Пока приемник не сломался, — раздраженно досказал Гомер.

— Ну, а про подводную лодку? — потянулся его соперник. — Про атомную лодку, которая была в дальнем походе и, когда начался обмен ударами, просто не успела выйти на боевые позиции. А когда всплыла, все уже давно было кончено. И тогда экипаж поставил ее на вечный прикол неподалеку от Владивостока…

— И от ее реактора до сих пор питается целый поселок, — встрял старик. — Полгода назад я встречал человека, который утверждал, что он — первый помощник капитана этой лодки. Говорил, что всю страну пересек на велосипеде и добрался-таки до Москвы. Три года ехал.