Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года) - Петр Врангель

По инициативе А. В. Кривошеина, начальники управлений выступали с публичными докладами. Доклады эти организовывались группой общественных деятелей. Первый доклад делал П. Б. Струве, ознакомивший с общим международным положением и достигнутыми результатами в области внешней политики правительства юга России. После доклада присутствующими задавались письменные вопросы. Вслед за Струве такие же доклады делали сенатор В. Г. Глинка, В. С. Налбандов и М. В. Бернацкий. Доклады эти вызвали большой интерес. Зал каждый раз был переполнен. Особенный интерес был проявлен к докладам Струве и Глинки. Из всех гражданских ведомств результаты работы управлений иностранных сношений и земледелия и землеустройства были наиболее очевидны.

В поразительно короткий срок выборы в волостные земельные советы закончились. Ухе имелось 68 волостных земельных советов. Почти везде были закончены обследования земельного фонда и составлены были списки лиц, имеющих право на получение земли в собственность. Многими земельными советами были выработаны и нормы землевладения. По новому приказу о земле ухе появились собственники. В мелитопольском и днепровском уездах приступлено было к разверстке волостными и земельными советами нескольких крупных частновладельческих имений. В имении «Акманай» Филибера-Шатилова получили в собственность арендную землю двадцать два хозяина. На образование этих участков отпущено было около пятисот десятин по постановлению ефремовского волостного земельного совета. В ближайшем времени намечалась дальнейшая передача земли в руки новых собственников в ряде волостей.

За последнее время произведено было несколько новых назначений на высшие должности в управлениях.

Начальником санитарной части вместо доктора Лукашевича был назначен С. Н. Ильин, главноуполномоченный P.O. Красного Креста в Крыму. Назначение это оказалось весьма удачным. Труды С. Н. Ильина в дни эвакуации оказались неоценимыми.

Помощником начальника военного управления был назначен прибывший в Крым генерал Данилов, бывший генерал-квартирмейстер штаба Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича в начале Великой войны.

Внешняя жизнь в тылу ничем уже не напоминала недавние тревожные дни. Несмотря на близость фронта совершенно не чувствовались, столь свойственные прифронтовым городам, распущенность и разгул. Многочисленное офицерство в тылу подтянулось. Мирная жизнь текла порядком.

23-го августа состоялось устроенное в пользу детей-сирот гуляние на Приморском бульваре. Нарядная оживленная толпа, веселые лица, музыка, все уносило в далекое прошлое.

1 октября 1923 г. Сремские Карловны.

Глава VIII

Все на Врангеля!

К концу августа разгром большевиков поляками выяснился в полной мере: около 250 тысяч людей и десятки тысяч коней попали в плен и частично были интернированы в Германии. Остатки большевистских армий поспешно бежали на восток, преследуемые польскими войсками.

На правом фланге поляков действовали украинские части, быстро продвигаясь на Украину. В правобережной Украине повсеместно вспыхивали восстания. Отряды Махно, Гришина, Омельяновича-Павленко и другие беспрерывно тревожили войска красных, нападая на транспорты, обозы и железнодорожные эшелоны.

Нам удалось установить с партизанами-украинцами связь, оказывая помощь оружием, патронами и деньгами. Среди населения правобережной Украины распространялись мои воззвания, призывающие украинцев к борьбе с большевиками.

В двадцатых числах августа прибыла депутация от наиболее крупного партизанского отряда Омельяновича-Павленко, он был старый кадровый офицер одного из наших гвардейских полков, ведший борьбу под украинским желто-блокитным флагом.

Прибывшая депутация была у меня. Стоявший во главе депутации старый полковник, георгиевский кавалер, произвел на меня хорошее впечатление. По его словам, население правобережной Украины озлоблено против большевиков, однако, с 19-го года недобрая память о действиях добровольческих частей осталась и это в связи с умелой пропагандой поляков украинцев, поддерживало сочувствие к самостийникам.

В связи с начавшимся оживлением на Украине всполошились и заграничные украинские круги. Я получил известие, что из Парижа выехали в Крым представители украинцев-федералистов: Маркотун, Цитович и Могилянский.

Общая стратегическая обстановка, казалось, складывалась так, как обрисовывал я ее французскому правительству. События на польском фронте придавали западному направлению первенствующее значение. Принятие Польшей мира, усиленно предлагаемого большевиками, и на котором настаивало правительство Ллойд-Джорджа, было бы для нас роковым. Освободившиеся на западном фронте три с половиной большевистских армий получили бы возможность обрушиться на нас и в этом случае исход борьбы был бы предрешен. Последние наши пополнения около десяти тысяч бредовцев - были влиты в армию; других пополнений, кроме отдельных офицеров из-числа эвакуированных в 19-ом году в разные страны, не было. Местные средства людьми и лошадьми были полностью исчерпаны. Единственным источником пополнения оставались пленные, боеспособность которых, конечно, была весьма относительна.

Я принимал все меры, чтобы убедить французское и польское правительства в необходимости продолжения поляками борьбы, или хотя бы затягивания намечавшихся мирных переговоров с тем, чтобы, воспользовавшись оттяжкой части красных войск на польском фронте, пополнить и снабдить мои войска за счет огромной, захваченной поляками, добычи, использовать как боеспособные части перешедших на сторону поляков и интернированных в Германии большевистских полков, так и захваченную победителями материальную часть. Из задержавшихся в Польше остатков отряда генерала Бредова, отрядов Булак-Балаховича и полковника Пермыкина и русского населения вновь занятых поляками областей, я предлагал сформировать в пределах Польши 3-ью Русскую армию. Я предлагал объединить командование польскими и русскими войсками в лице французского генерала с тем, чтобы при нем состояли представители наших и польских армий.

Соответствующие переговоры велись, как непосредственно мною с представителями польского и французского правительства в Крыму, так и моими представителями в Париже и Варшаве.

30 августа (12 сентября) Маклаков телеграфировал:

«Французское правительство и Фош принципиально сочувствуют Вашей постановке вопроса, но осуществление ее пойдет медленнее, чем нужно. Мешает кроме сложности вопроса каникулярное время и отсутствие Мильерана, с которым можно сноситься только письмами. Сговор Ваш с поляками при участии Франции признается желательным, хотя по мнению министерства иностранных дел приезд самого Главнокомандующего мог бы политически повредить. Из разговоров с Замойским убеждаюсь, что политическое соглашение с поляками возможно. Но разрешение осложняется и затягивается как желанием многих поляков заключить мир, так и вопросом материальной помощи для продолжения войны. Безучастное и даже враждебное отношение к этому прочих держав затрудняет быстрое решение. Необходима подготовительная работа. Фош принимает горячее участие, очень советует Вам не торопиться с наступлением, стараясь прочно организовать тыл. Соглашение с поляками, по моим разговорам возможно, отложив вопрос об окончательных границах, но сейчас же согласившись на определенный способ мирного разрешения этого спора уже по восстановлении России, т.е. на арбитраж или плебисцит. Не знаю Ваших разговоров в Варшаве. Необходимо к приезду Мильерана приготовить не только условия, но и дипломатических и военных представителей для совещания здесь».

Через два дня генерал Миллер дополнительно телеграфировал:

«Письмом 11-го сентября Мильерану маршал Фош поддерживает Ваши предложения, обусловливая осуществление их согласием Польши и присылкой польских уполномоченных в Париж, просит Мильерана поспешить разрешением, в виду указанного Вами срока возможного приезда сюда. 14-го сентября 1920 года № 765. Миллер».

Одновременно начальник польской военной миссии уведомил меня, что польское правительство изъявило согласие на формирование Русской армии, численностью до 80 000 человек, в пределах Польши.

По моему поручению А. А. Нератов телеграфировал Маклакову и Миллеру:

«Только что получены сведения, что польское правительство изъявило готовность на формирование Русской армии в пределах Польши из военно-пленных большевиков, в количестве 80 000 человек, причем указывается на то, что подобное формирование облегчило бы вопрос переброски и избавило от расходов по перевозке из Польши в Крым и дало бы выиграть время для разворачивания наших сил.