Черное копье - Ник Перумов

Лучники марки, как могли, помогали своим. Мальчишки-подносчики только успевали подавать новые и новые пучки стрел. Вести перестрелку с хазгами, засевшими на высотах противоположного берега, оказалось куда как непросто: смертельная игра, завораживающая и притягательная, к сожалению, сплошь и рядом оборачивалась тяжёлыми потерями. Хазгам мешал ветер, но меткости у них не убавилось, и несколько роханских лучников погибли. Понесли урон и хазги – у них защиты не было совсем: небольшие круглые щиты хороши для конного боя, но не для долгой перестрелки.

Смерклось. Ни один враг не закрепился на западном берегу Исены; остались лишь мёртвые. Выставив тройную стражу, роханские воины отошли к кострам, не расстёгивая доспехов.

Ночь оказалась неспокойной. Откуда-то издалека, то с севера, то с юга, едва слышно доносились лязг оружия и бранные крики – битва не стихала и после захода солнца. Конные отряды роханцев то и дело срывались с места и галопом устремлялись к месту очередной вражеской атаки.

Трижды вспыхивал бой и у дороги. Под покровом темноты – благо ночь выдалась безлунная – враг настойчиво искал лазейки в боевых порядках вестфольдингов. И первый раз пробравшимся на западный берег степнякам удалось беззвучно взять в ножи часовых; череда тёмных фигур стала тянуться через реку, когда их заметил конный патруль. На сполошный крик заметившего опасность всадника из мрака вынеслась смертельная хазгская стрела, но своё дело погибший сделать успел. Повскакавшие вестфольдинги, тесно сбив щиты и выставив копья, ударили на Олмеровых удальцов, во мраке было не разобрать, какого они племени. Как из-под земли, с рычанием бросился на вестфольдингов с десяток злобных тигроволков, завязалась жестокая схватка.

Спустя несколько минут подоспели конные лучники, запылали смолистые костры на вершинах, послышались свист стрел, вопли умирающих там, внизу, под крутым берегом, а другая часть конников ударила переправившимся во фланг.

Кровавая схватка закончилась, когда полёг последний враг; роханцы насчитали две сотни вражеских тел и, увы, почти сорок своих. Фолко вновь оказался вне строя.

– Лук! Лук всё решит! – сердито втолковывал ему седоусый сотник. – Ты, половинчик, стрелы мечешь, как вышивальщица узор на ткань бросает. Что ни стрела – то по месту. Стой где стоишь и целься получше, а для строя – там других хватает!

– На Андуине я дрался наравне со всеми, – с обидой ответил хоббит, сжимая кулаки. – И не могу сказать, чтобы в чём-то уступал другим!

– Никто и не говорит, что ты плох! – примирительно поднял обе руки ладонями к хоббиту сотник. – Просто как лучник ты лучше. Ты даёшь поправку на ветер – и тогда полсотни наших бьют куда точнее. Теперь ты понял?

Как ни странно, люди быстро признали за невысоким стрелком право командовать ими. Умение хоббита дать всем верный прицел вызывало уважение, ему повиновались охотно.

До утра Фолко так и не сомкнул глаз. После того как отбили первую вылазку, он ринулся отыскивать своих – как там гномы и Атлис, целы ли? По счастью, всё обошлось, и он собрался было назад, если бы не ощутил внезапного головокружения и острых, горячих толчков крови в висках, готовых вот-вот разорваться под её напором. Ноги стали как ватные, он почти рухнул на землю, сдавливая голову ладонями; и сквозь багровый туман к нему пробился невообразимо далёкий голос принца Форве:

– Где ты, Фолко, где ты, слышишь ли меня? Откликнись!

– Слышу, принц, но… очень больно… дурно… Что со мной?!

– Потерпи, прошу тебя, это плата за наш с тобой разговор, мне сейчас тоже несладко. Это всё от близости Олмера, его сила глушит все дальние мысли… Расскажи: что происходит у вас?

– Мы разбиты на Андуине… Рохан оставлен, мы стоим на Исене. Сегодня отбились, но что будет завтра?.. У Олмера – пропасть полков, нас могут просто задавить. Гондор сражается, но он окружён с севера и юга. Харадримы вышли на Порос, за Анориэн и Итилиэн идёт тяжёлый бой.

– У нас воеводы Олмера взялись за дорвагов, – услыхал хоббит сквозь пелену боли голос принца. – Те не усидели-таки в своих лесных крепостях, пошли походом на Цитадель Олмера. На её рубежах идёт бой, и это хорошо, может, не все силы, что Вождь собрал на Востоке, будут направлены против вас… Серединное княжество готово к выступлению, но медлит – их жрецы нащупали такое, о чём и сами сказать не могут… Существует какая-то опасность, связанная с их выступлением: чуть ли не нарушится всеобщий миропорядок. Я бы объяснил тебе подробнее, да сам толком не знаю… Но как же вас так разбили?

В нескольких словах хоббит передал принцу суть последних событий. Он едва успел выговорить последнюю фразу, как с острой вспышкой боли связь прервалась.

Некоторое время Фолко очумело крутил головой, пытаясь привести мысли в порядок. Молодцы дорваги, всё же убедил их Келаст! Солоно придётся Цитадели! Там ведь ни стен, ни бастионов, а войско у дорвагов отменное. Эх, сюда бы их!.. Что ж, если дело обернётся совсем худо здесь, на Западе, быть может, удастся уйти на восток, драться там…

Наутро, когда фаланга вестфольдингов вновь выстроила боевой порядок и лучники заняли позиции на её крыльях, Фолко услышал от сотника некоторые подробности минувшей ночи. Армия Олмера атаковала на севере и на юге, пытаясь прорваться за Исену в предгорьях Туманных и Белых гор. Вовремя переброшенная на фланги конница Рохана отбила все атаки. Стало ясно, что Олмер хочет растянуть и без того довольно неплотные ряды воинов марки, заставить короля направлять свои запасные полки то на одно крыло, то на другое, чтобы окончательно запутать противника, а потом нанести неожиданный мощный удар в одном месте и прорваться на другой берег. Оказалось также, что несколько отчаянных храбрецов из числа королевских гвардейцев под покровом ночи пробрались на восточный берег и принесли малоутешительные вести о том, что с востока к Олмеру подходят и подходят свежие силы; всё пространство восточной части Врат Рохана заполнено воинскими лагерями.

Ряды роханцев стыли на холодном ветру. С чего начнётся сегодняшний день? Вчерашний подарил новую надежду – что они выдержат, сумеют отбиться, и среди воинов марки слышались и смех, и оживлённые разговоры. Павших, по счастью, за вчерашний день оказалось не так много; враг потерял самое меньшее впятеро больше. И мало кто решался признаться себе, что вчерашний успех – ничто; что потери врага уже возмещены подошедшими подкреплениями, а вот своих погибших заменить уже некем. Все, до последнего человека, силы марки были собраны на Исенской дуге.

Фолко томился бездельем посреди своих лучников. На том берегу было пусто и мертво, словно и не стояло никогда там могучих ратей. Где сейчас неистовые истерлинги, где несравненные стрелки хазги?