От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте - Василий Татищев

7046 (1538). Апреля в 3 день в среду пятой недели поста святого во 2 час дня преставилась благоверного великого князя Василия Ивановича благоверная великая княгиня Елена, дочь князя Василия Львовича Глинского; а положена была в церкви Вознесения Господа нашего Иисуса Христа возле великой княгини Софии великого князя Иоанна Васильевича.

7047 (1539). Была вражда между боярами князя Василия да князя Ивана Васильевичей Шуйских с князем Иваном Федоровичем Бельским. И в той их брани повелели Шуйские и иные бояре убить великого князя дьяка Федора Мишурика. В тот же месяц преставился князь Василий Васильевич Шуйский. Той же зимой в феврале сведен с митрополии Даниил митрополит боярином князем Иваном Васильевичем Шуйским с его советниками. Той же зимой избран был на митрополию Сергиева монастыря игумен Иоасаф Скрипицын, а поставлен и завершен февраля 6 в четверток Мясопустной недели.

7048 (1540). В январе принесены были от Ржева на Москву две иконы чудотворные: образ пречистой Одигитрии, а другая икона крест честный. И встретили чудотворные иконы с крестами преосвященный Иоасаф митрополит со всем священным собором, и князь великий Иоанн Васильевич всея Руси с братом своим с князем Юрием, и с боярами, и со всем народом близ Нового монастыря митрополитова. И повелел князь великий на том месте храм поставить во имя пречистой Богородицы.

7049 (1541). О приходе крымского царя Сафа-Гирея на Русскую землю к Оке реке на берег. В мае прислали к великому князю из Казани в головах Булат князь и вся земля Казанская пять татар, Чабыкея с товарищами, с тем, чтобы им государь князь великий вины отдал, а послал бы к ним воевод своих с людьми: «А мы тем великому князю послужим, царя убьем или возьмем да воеводам дадим; а от царя ныне казанским людям весьма тяжко, у многих князей ясаки поотнимал да крымцам поотдавал; а земским людям великая продажа, копит казну да в Крым посылает». И князь великий послал с тем к Булату и ко всей земле, что их пожаловал, вины отдал, а воевод своих с людьми к ним посылает. А казанского дела ради отпустил боярина и воеводу своего князя Ивана Васильевича Шуйского и иных воевод, многих людей дворовых и городовых 17-ти городов; а велел воеводам стоять во Владимире, а в Казань обсылаться. А Сафа-Гирей, царь крымский, в то время с великим князем мирен был: посол великого князя князь Александр Васильевич Кашин в Крыму, а царев посол Сафа-Гиреев Тагалдый князь у великого князя на Москве. А князь великий Иван Сафа-Гиреев обычай ведал, что Сафа-Гирей царь слова не держит, в своей правде крепко не стоит, хотя с великим князем в дружбе, и князь великий его берегся, как недруга, держал воевод на Коломне со многими людьми.

И в то время прибежали к великому князю из Крыма два полоняника, Якимко, человек Ивана Любочанинова, с товарищем, и сказали великому князю, что приехал перед ними с Москвы в Крым царев человек Азивергат и сказал царю, что князь великий воевод своих со многими людьми послал к Казани, и перед ним пошли; а царь забыл свои правды, начал снаряжаться на Русь со своим сыном царевичем с Мен-Гиреем, и всю орду свою повел, а оставил в Орде старых да малых; да с царем же князь Семен Бельский и многих орд люди, турецкого царя люди, и с пушками и с пищалями, да из Ногаев Бакий князь со многими людьми, да кафимцы, и астраханцы, и азовцы, и белгородцы; идет на Русь со многою похвальбою, желая уничтожить христианство; и повелел кликать в Орде: которые люди с ним не поспеют выйти, и те бы его доезжали в Кламкилмине городке; тут царь будет дожидаться людей. И князь великий по тем вестям послал в Путимль к наместнику своему Федору Плещееву к Очину и велел ему послать станицу (казачий отряд) на Поле поперек дорог. И Федор послал Гаврила Толмача, и Гаврило, приехав с Поля, сказал великому князю, что нашел на Поле колеи великие: шли многие люди к Руси, тысяч с 100 и более. И князь великий по тем вестям отпустил от себя с Москвы боярина и воеводу своего князя Дмитрия Федоровича Бельского и велел князю Дмитрию и всем воеводам своим с Коломны выехать и стать со всеми людьми у Оки реки по берегу, по тем местам, где наперед того воеводы стояли против царей на берегу. А царевича Шигалея шибанского да боярина своего князя Юрия Михайловича Булгакова князь великий отпустил с Москвы, а с ними послал двора своего многих людей и велел царевичу и князю Юрию стоять на Пахре; а во Владимир послал к боярину своему и воеводе к князю Ивану Васильевичу Шуйскому с товарищами, велел им стоять во Владимире; да туда ж идти из Мещеры к хану Шигалею с князями и мурзами и со всеми людьми, да с Костромы воеводе своему князю Федору Ивановичу Шуйскому с товарищами со всеми людьми с ханом их Олеем сниматься. И в том же июле приехал к великому князю с Поля станичник Алексей Кутуков, сказал великому князю, что видел на сей стороне Дону пешком бредущими многих людей, шли весь день полки, а конца им не дождался. И с тою вестью послал князь великий на берег к князю Дмитрию Федоровичу Бельскому с товарищами и велел разослать за воеводами на Рязань, и на Угру, и в Серпухов, и по всей украине, чтобы тотчас с ним снимались.

Июля в 28 день пришел хан крымский к городу Зарайску, и татары многие к городу приступали, а воевода градский Назар Глебов с горожанами при посадах с татарами бился и татар многих побил; а девять татар живых взял и к великому князю послал. И те татары сказали великому князю, что пришел сам крымский хан Сафа-Гирей да с ним сын его султан Мен-Гирей, и вся Крымская орда, да князь Семен Бельский, да из Ногаев Бакий князь со многими людьми, да турецкого султана люди с пушками и пищалями, и иных орд и земель и многие прибывшие люди. И князь великий с теми вестями послал к воеводам на берег, а к Шигалею и князю Юрию Булгакову с Пахры велел идти на берег же с воеводами сниматься; да от себя отпустил на Пахру воеводу своего князя Василия Михайловича Щенятева да Ивана Ивановича, конюшего своего, а с ними двора своего многих людей, и велел им стоять на Пахре.

И начали бояре говорить: «Наперед того за грехи наши ханы под городом Москвою стаивали, а великие князи в городе не сиживали». А иные бояре сказали: «Коли за грехи ханы под Москвою бывало стояли, тогда государи наши были не малые дети, истому великую могли поднять, и собою промыслить, и земле пособлять; а когда Едигей приходил и под Москвою стоял, и князь великий, Василий Дмитриевич тогда в городе оставил князя Владимира Андреевича да братию свою родную, князя Андрея да князя Петра Дмитриевичей, а сам князь великий отъехал на Кострому; и Едигей послал за ним погонею сына своего, а с ним многих людей, и едва великого князя Бог помиловал, что в руки татарам не попал. А ныне государь наш князь великий мал, а брат его того меньше, быстрой езды истомы никоторый не может поднять, а с малыми детьми как скоро ездить?». Митрополит же сказал: «А в которые города в приходы татарские государи наши отступали, на Кострому и в иные города, и те города за грехи наши и нынче не мирны с Казанью; а в Новгород и Псков государи наши не отступали изза Литовского рубежа и Немецкого. А чудотворцев и Москву на кого оставить? Великие князи из Москвы уезжали, а в городе братью свою оставляли; князь великий Дмитрий из Москвы уезжал, а брата своего и крепких воевод не оставил; и над Москвою каково стало? Господи, от таковой беды защити и помилуй. А съезжали великие князи с Москвы, чтобы, собравшись с людьми к Москве, пособлять иным городам; а у великого князя и нынче во Владимире многие люди, царь Шигалей, а с ним орда Городецкая вся, да боярин и воевода князь Иван Васильевич Шуйский и иные воеводы со многими людьми, которые стоят казанского ради дела; да с Костромы и Пахры велел князь великий воеводам со царем же сниматься; тогда с царем и с воеводами будут многие люди у Бога просить милости, а есть нам великого князя дело беречь и Москве пособлять. А с малыми государями, не умыслив места, как ими промышлять? Положиться в отношении великого князя на Бога, и на пречистую его Богоматерь, и на чудотворцев Петра, Алексия, а те о Русской земле и о наших государях попечение имеют; а отец его князь великий Василий тем чудотворцам Петру и Алексию сына своего великого князя Иоанна на руки давал». И бояре сошлись все на одну речь, что с малыми государями вскоре лихо промышлять, быть великому князю в городе.

И князь великий услышав речи у отца своего Иоасафа митрополита и у бояр, призвал к себе приказчиков городских и велел запасы городские запасти, пушки и пищали по местам ставить, и по воротам, и по стрельницам, и по стенам людей расписать, и в посаде по улицам надолбы делать. Люди же градские с великим радением начали прилежно делать, а между собою завещали за святую церковь, и за государя великого князя, и за свои дома крепко стоять и головы свои класть.

К великому же князю вестников скорых присылали, что царь туры готовит, хочет лезть за реку. Князь же великий вскоре послал к князю Дмитрию Федоровичу Бельскому и ко всем воеводам дьяка своего Ивана сына Федора Курицына, чтоб за православное христианство крепко пострадали, а розни бы между ними не было, послужили бы великому князю заедино все, поберегли бы того накрепко, чтобы царю берега не дать, чтобы, Бог дал, царь за реку не перелез, «а как перелезет царь за реку, и вы б за святую церковь и за христианство крепко пострадали, со царем дело делали, сколько вам Бог поможет, а я не только вас рад жаловать, но и детей ваших; а которого из вас Бог возьмет, я велю того в книги животные (поминальные) написать, а жен и детей жаловать».