Отечник проповедника - игумен Марк Лозинский

См. также: Благочестие; Вор; Наказание; Помощь Божия; Храм; Явление святого

Жил в одном селе благочестивый крестьянин, который неопустительно каждый праздник посещал Божию службу. Где бы этот благочестивый человек ни был, услышав звон церковного колокола, собирал своих детей и вместе с ними шел в храм Божий, а жене приказывал не медлить дома с приготовлением пищи, но спешить к богослужению. Однажды в день памяти Святителя Николая его жена так торопилась закончить свои хозяйственные дела, что забыла в суете запереть дверь своего дома. После ее ухода мимо дома случайно проходил известный всему селу вор. Заметив незапертую дверь, он вошел и начал собирать все, что было там ценного. Уже все он связал в узел и только осталось выйти из комнаты, как вдруг через закрытую дверь входит в этот дом Святитель Николай в полном архиерейском облачении. Грозно взирая на вора, он воскликнул: "Как?! Люди, любящие Бога, поспешили в храм, забыли запереть свою хижину, а ты воспользовался этим, чтобы похитить их достояние, приобретенное трудом?" При этих словах Святитель Божий ударил вора рукой по щеке и тот моментально почувствовал, что ослеп. Крайне смущенный, он начал бродить по комнате, чтобы найти дверь, но никак не мог выйти из дома. Между тем хозяева, вернувшись из церкви, заметили, что в доме кто-то ходит. Когда они вошли в дом, то их глазам предстал знакомый вор, который с плачем рассказал о явлении ему Святителя Николая, который наказал его за воровство. Вор был осужден на поселение в Сибирь, к радости всего села, тревожимого его грабежами. При этапировании в Сибирь вор проходил мимо села. Он пожелал зайти в храм, где стоял образ Святителя Николая. Здесь, упав перед образом на колени, горько со слезами просил прощения у угодника Божия в своем грехе с обещанием больше его не повторять. Когда он, помолившись, прикладывался к иконе Святителя, его слепые очи вдруг чудесно прозрели. (Троицкие листки с луга духовного. С. 68).

1004. Чудесное спасение Святителем Николаем человека от рук разбойников

См. также: Молитва услышанная; Помощь Божия; Явление святого

Родной брат известного в Москве богача Томилина служил у него доверенным по торговым операциям. Каждый год ему приходилось по работе ездить в Сибирь на Ирбитскую ярмарку и здесь совершать большие торговые дела. В одну из ярмарок Томилин, проезжая в Ирбит на лошадях (а в то время железных дорог еще не было), остановился на постоялом дворе, где предстояла смена лошадей. По выезде со станции Томилин заметил, что новый ямщик везет его не той дорогой, которая ему была уже известна, и что едут они рекой. Томилин спросил ямщика: "Почему ты везешь меня не той дорогой?" Тот уверял ездока, что по реке путь намного сократится, и тем успокоил его. Проехали они еще верст десять. Ямщик вдруг пронзительно свистнул. В тот же момент где-то близко впереди послышался ответный свисток. Это Томилину показалось подозрительным. Он выхватил из кармана револьвер, наставил его к уху ямщика и грозно потребовал от него повернуть назад. Но ямщик тряхнул головой и вышиб револьвер из рук Томилина, он упал в передок саней. Обезоруженный Томилин мысленно стал готовиться к смерти. В предсмертной своей молитве он слезно воззвал к Николаю Чудотворцу и молил его горячо о спасении жизни ради своих детей. Не успел еще Томилин окончить тайной сердечной молитвы, как молниеносно явился Святитель Николай с каким-то прекрасным юношей. Грозно смотря на ямщика, он воскликнул: "Как ты осмелился посягнуть на жизнь этого человека? Я слышу его скорбную молитву. Ради своих детей он избежит смерти, а ты, если не оставишь своего преступного намерения, сам погибнешь." С этими словами Святитель Христов стал невидим. Тогда ямщик в ужасе грозно гикнул на коней и сильно ударил их кнутом. Лошади вихрем понеслись вперед. Разбойники, стоявшие на дороге и поджидавшие путников, едва-едва успели отскочить. Сзади проезжавших послышались выстрелы и невыразимая, адская ругань. Затем все затихло. Ямщик, подобно урагану, пролетел верст пять и остановился. Он подал Томилину револьвер и, выпрыгнув из саней, опустился перед ним на колени, слезно прося у него прощения. Растроганный явлением Святителя Николая, Томилин сказал виновному лишь одно: "Я не тот богач Томилин, за которого ты меня принял. Я его родной брат и служу у него лишь доверенным во всех делах и в данную минуту не имею при себе никакого капитала. Тебе Бог да простит, и я прощаю." В знак примирения он с христианской любовью поцеловал ямщика, и они поехали дальше. В последующие годы, проезжая на Ирбитскую ярмарку, Томилин всегда останавливался у этого ямщика, брал его в дорогу и по его просьбе был даже крестным отцом родившейся у него дочери. (Троицкие листки с луга духовного. С. 70).

Святотатство

См. также: Кощунство №№ 350—351.

Священство

1005. Братья-подвижники, рукоположенные епископом в священный сан, ни разу не совершили литургии, ибо считали, что это удел людей чистых

См. также: Пресвитер; Самоукорение; Смирение; Страх Божий

Некогда авва Матой отправился из Раифа в страну магдолов. С ним был его брат. Там епископ задержал старца и сделал его пресвитером. Однажды, беседуя, епископ сказал авве: "Прости меня, авва! Знаю, что ты не желал быть пресвитером, но я осмелился это сделать, чтобы получить от тебя благословение." Старец сказал ему со смирением: "В сердце у меня было небольшое желание, но вот что меня затрудняет: я должен расстаться с моим братом, а один я не смогу исполнить всех молитв." Епископ сказал старцу: "Если ты знаешь, что он достоин, я рукоположу и его." Авва Матой отвечал: "Достоин ли он, я не знаю. Одно только знаю, что он лучше меня." Епископ рукоположил и брата его. Но оба они почили, не приступив к престолу для совершения Евхаристии. Старец же говорил: "Верую в Бога, что я не подвергнусь великому осуждению за то, что по рукоположении ни разу не совершал литургии, ибо это есть удел людей чистых." (Достопамятные сказания. С. 163. № 9).

Сектант

См. также: Наказание грешника № 598.

Семья

См. также: Подвиг мирянина №№ 744—745, 747.

Сила Христова

См. также: Бесстрашие № 30; Крестное знамение № 353.

1006. Авва Аммон, встретив льва, пал ниц и призвал Господа; тотчас действием силы Христовой лев расторгся

См. также: Молитва праведника

Рассказывали об авве Аммоне, как он умертвил льва. Пошел он однажды в пустыню почерпнуть из колодца воды и увидел льва, пал ниц и сказал: "Господи! Или я должен умереть, или он." И действием силы Христовой лев тотчас расторгся. (Достопамятные сказания. С. 35. № 2).

Сквернословие

1007. За сквернословие отца его восьмилетний сын был подвержен припадкам сквернословия

См. также: Вино; Вразумление; Кончина грешника; Отчаяние; Покаяние.

"В 1894 году, — рассказывал архимандрит Кронид, — в обитель Преподобного Сергия прибыл помолиться прихожанин родного мне сельского храма деревни Кетилово Московской губернии Волоколамского уезда крестьянин Яков Иванович. Лицо его было печально, и на глазах виднелись слезы. Когда я спросил о причине его грусти, он зарыдал, как ребенок, и, несколько успокоившись, с тяжким вздохом сказал: "Ох, батюшка, скорбь моей души так велика, что я дохожу до уныния. Иногда и рад бы умереть. У меня есть сын Василий, восьми лет, одержимый странными припадками, которые выражаются излиянием хулы на святыню и невыносимым сквернословием. Были такие случаи. Накажу я его строго и брошу в подвал, а он и там продолжает сквернословить и хулить все святое. Лицо его делается при этом черным и страшно на него смотреть. Печаль моя за его душу столь велика, что я подчас теряю надежду на свое и его спасение." Выслушав, говорю отцу: "Ясно, тут дело диавольское. диавол всемерно стремится погубить тебя и твоего сына. Думаю, что есть какая-то особая причина, что диавол осмелился приблизиться к чистой и невинной душе мальчика. Скажи мне по совести, не ругался ли ты сам когда-либо скверными словами и не был ли свидетелем этой брани твой сын?" Снова залился слезами Яков Иванович и сквозь рыдания проговорил: "Да, я сам виноват в грехах сына. Трезвый я не ругаюсь, но в нетрезвом состоянии я — первый сквернослов на улице и ругаюсь в своем доме, при детях. Это мой тяжкий грех перед Богом и людьми." — "Кайся, Яков Иванович, — говорю я ему, — слезно кайся. Этот грех и служит причиной сквернословия и хулы твоего сына. Но не падай духом и не предавайся унынию и отчаянию. Помни, что нет греха, который бы превышал безграничное милосердие Божие. Кстати, ты теперь находишься в стенах обители Преподобного Сергия, этого великого заступника и ходатая за всю Русскую землю и за всех притекающих к нему. Проси слезно его ходатайства перед престолом Божиим за тебя и твоего сына о даровании вам исцеления душевных и телесных немощей. Веруй, что по вере будет тебе радость. Не блещет так молния во всей Вселенной, как быстро достигает молитва родителей до престола Божия и низводит на их детей святейшее благословение Всемогущего Господа. Молитва твоя и жены твоей могуча и может помочь в исцелении сына и всего вашего семейства." Видимо, Яков Иванович горячо молился Преподобному Сергию. Из обители он уехал в мире и духовной радости. Ровно через год мне пришлось быть на родине и встретиться с Яковом Ивановичем в храме. Вид его был спокойный и мирный. На мой вопрос, как его домашние дела, он с душевной радостью отвечал: "Слава Богу! Не забыл меня Господь за молитвы Преподобного Сергия милостью Своей." И рассказал мне следующее: "Как вернулся я из Троице-Сергиевой обители, сын мой Василий заболел. В течение двух месяцев он таял, как свеча, и за все время своей болезни был необыкновенно кроток и смирен сердцем. Никто не слыхал из уст его гнилого бранного слова. Любовь его ко мне была поражающая. За два дня до своей смерти он попросил меня позвать священника. Исповедовался со слезами и полным сознанием своей виновности перед Богом, в умилении приобщился Святых Христовых Тайн и умер в полной памяти. Перед самой смертью он поцеловал меня, мать и всех присутствующих и тихо-тихо, как бы уснув, скончался. Его кончина для моей души была великим утешением и радостью. Сам же я по возвращении из обители Преподобного Сергия перестал пить, не произношу больше бранных слов." Яков Иванович после свидания со мной прожил еще двадцать лет, ведя трезвую христианскую жизнь." (Троицкие листки с луга духовного. С. 14).