Севастопольская страда - Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь население города удвоилось, а количество всяких «присутственных мест» в нем, то есть учреждений, утроилось, если не учетверилось. Поэтому интендантство, центральное в Крыму, занимало всего три комнаты на втором этаже каменного белого дома. Прямо от входа была канцелярия, в ней чиновники интендантства и писаря бойко щелкали на счетах, проверяя какие-то бумаги, подсчитывая деньги по ведомости на очень длинных листах.
К одному из чиновников подошел Смирницкий с вопросом, где управляющий.
– А вот пожалуйте сюда, – кивнул на закрытую дверь чиновник, взглянув на него одним только глазом.
Смирницкий отворил дверь и очутился в кабинете с мягкой мебелью, имеющей совершенно домашний вид. Перед столом в кожаных креслах сидел важного и сытого вида весьма пожилой человек с сильно седеющими бакенбардами и Владимиром на шее, в форменном сюртуке, вверху небрежно расстегнутом, с белыми холеными руками и несколько прищуренными, как бы утомленными уже в самом начале трудового дня своего, глазами табачного цвета.
Но он был не один: у него за столом сидели уже два офицера, в которых Смирницкий чутьем угадал таких же приемщиков денег, как и он.
– Что вам угодно? – обратился к нему управляющий.
– Вы господин управляющий?
– Да-с, так точно, – ответил управляющий и глядел выжидательно.
– У меня вот требование на фуражные деньги, – быстро сунул пальцы в карманы и вытащил бумажку Смирницкий. – Могу ли я их получить сейчас?
Управляющий взял требование двумя протянутыми пальцами, сделал весьма заметный глубокий вздох, который должен был показать этому новому офицеру, как ему тяжело возиться со всеми ими, приезжающими откуда-то с разными там требованиями, пробежал его бумажку утомленными глазами в прищурых толстых веках и положил ее под самый низ подобных же бумажек, грудой лежавших у него на столе.
Смирницкий стоял, наблюдая его и искоса офицеров за его столом, хотя и пехотинцев, но что-то уж очень щегольски одетых, от чего он успел уже отвыкнуть в Севастополе.
– Так-с! – глубокомысленно произнес, наконец, управляющий. – Вы спрашиваете, можете ли получить деньги? Да, конечно, можете, если… вообще это всецело от вас самих зависит: захотите получить, получите.
Смирницкий удивленно поглядел на пехотинцев, но они старались глядеть – один на кожаный диван, другой на ломберный столик перед этим диваном.
– Я, понятно, хочу их получить, и как можно скорее, – улыбнулся слегка Смирницкий. – Я и то потерял напрасно день, а лошади наши уже на голодном порционе.
Он думал, что этих его слов вполне довольно, чтобы управляющий сделал распоряжение о выдаче денег. Но случилось совершенно непонятное. Управляющий заговорил, обращаясь к сидевшим у него щеголям:
– И вот… продолжим о том, о чем я начал… Я принимаю у этих поставщиков, двух братьев, спирт согласно пробе – сто сорок два трехведерных бочонка, и отправляю в Херсон для дальнейшего следования этого груза в Одессу для нужд армии, а из Одессы, – представьте вы себе! – получаю бумагу, что в означенных ста сорока двух бочонках вместо спирта оказалась не-под-дель-ная морская вода!
Пехотные офицеры учтиво-возмущенно ахнули, а управляющий, полюбовавшись эффектом, какой произвел на них, удостоил и Смирницкого косвенным взглядом.
– Выходит, что лучше было бы для армии, если бы спирт был отправлен сухим путем, – счел нужным отозваться на этот косвенный взгляд Смирницкий.
– Тогда бочонки пришли бы в Одессу сухими! – живо подхватил один из пехотных щеголей.
– Или с водой колодезной, все-таки более пригодной для питья, – вставил другой.
Управляющий выслушал всех трех офицеров как человек, которому незачем торопиться, потому что эффектный конец он уже приготовил заранее, и сказал:
– Дело было сделано довольно чисто: поди доказывай, где именно вылили спирт из бочонков, натурально, в другие подставные бочонки и влили морскую воду! И все-таки я это дело распутал!.. И вся хитрость была тут проявлена… как бы вы думали, в чем?
И щеголи и Смирницкий, переглянувшись, одинаково пожали плечами и выпятили губы в знак того, что в эту хитрость проникнуть они не в состоянии, особенно так вот сразу, экспромтом.
Налюбовавшись их затруднением, управляющий почесал мизинцем правую бровь и сказал расстановисто:
– Хитрость была в том, что хотя вода-то и была неподдельная морская, но влита она была в бочонки на сухопутье и от моря довольно далеко, а именно в Каховке, на Днепре.
– Вот тебе на!.. Как же туда попала морская вода? – удивились щеголи.
И, обращаясь уже только к ним, управляющий Симферопольским отделением интендантства начал подробно объяснять, как заранее была подготовлена эта операция некими злонамеренными людьми, которые имели в виду, конечно, сбить следственную комиссию с толку, и как только благодаря ему дело было распутано. Разумеется, он рассказывал это затем, чтобы показать, как трудно быть интендантом, как мог бы он сам пойти под суд, если бы не затратил много усилий и даже свои личные деньги, чтобы распутать этот хитро завязанный узел.
Смирницкий стоял во все время этого длинного рассказа. Правда, его не на что было посадить в этой комнате, кроме как на диван, но это его не то что обидело, а достаточно утомило, и он спросил наконец, выбрав момент, интенданта:
– Когда же все-таки могу я явиться за причитающимися нам деньгами?
Вопрос этот, видимо, был очень неприятен управляющему. Он даже как-то досадливо передернул щекой, точно на нее села муха. Он не ответил на него, хотя перестал и рассказывать о таинственном приключении ста сорока двух бочонков спирта. Он занялся кучей требований, лежавшей у него на столе. Смирницкий понял даже это так, что он не вовремя остановил управляющего, имеющего все-таки немалый чин и значение. Но делать нечего: надо было продолжать что начал, – и он спросил снова:
– Может быть, сейчас же я и могу получить деньги? Это было бы очень хорошо.
И вдруг, повернувшись к нему уже в полный оборот, управляющий спросил в свою очередь и, как говорится, в упор:
– А вы сколько намерены дать мне процентов?
Тон вопроса был совершенно спокоен и деловит и предполагал ответ столь же деловито-спокойный, но Смирницкий был удивлен этим гораздо более, чем эффектной историей с морской водой, очутившейся сразу в ста сорока двух трехведерных бочонках взамен спирта.
– Процентов? – повторил он, недоуменно поглядев при этом на щеголей-пехотинцев, сидевших усидчиво. – Каких же именно процентов и с какого капитала?
– Вы, молодой человек, видно, никогда раньше не получали денег для своей части, – отеческим тоном отвечал управляющий, – поэтому я вам разъясню суть
