Бал кинжалов. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони

Часть III.

Испытание

Глава 9

Лицом к лицу

Так кто же мог написать письмо?

С тех пор, как перед Лоренцой лежал список гостей маркизы де Верней, она мучительно размышляла об этом. Чье улыбающееся лицо скрывало душу убийцы? Кто убил юного Витторио Строцци, маркиза де Сарранса и теперь... Неужели и Тома? Это должен быть один и тот же человек, потому что кинжал с красной лилией отмечал каждое его преступление. Но теперь она знала, что разит он не собственной рукой, а направляет руку одного... а может быть, и не одного убийцы. Трудно поверить, что флорентийский убийца убил и старого маркиза де Сарранса. Последний, кто воспользовался кинжалом, был Бруно Бертини, за свое преступление он дорого заплатил: ему перерезали горло в доме его любовницы Мопэн, прикончив заодно и ее. Но Бруно Бертини, который приехал во Францию вместе с Марией де Медичи, никак не мог оказаться во Флоренции и убить ее светловолосого жениха. Нет сомнения, что он принадлежал к подозрительной банде Кончини. Можно, конечно, предположить, что он приехал во Флоренцию, а потом вернулся обратно в Париж... Но откуда ему было знать, что царственная соотечественница поручила Филиппо Джованетти весьма деликатную миссию? С другой стороны, кто может поручиться за лукавый мир дипломатии, где тайные эмиссары обмениваются шифрованными посланиями и где окольные пути считаются самыми прямыми? Может быть, Джованетти ведет эту игру? Ведь старого де Сарранса пытались убить еще накануне свадьбы кинжалом, который Лоренца привезла из Флоренции и который у нее украли, когда из посольства она переехала в Лувр. Но Джованетти всегда был ей другом. Невозможно вообразить себе этого очаровательного, любезного, элегантного человека опасным убийцей, главарем шайки наемных головорезов! Неужели он стоял за спиной убийцы с кинжалом, когда оружие сломалось о кольчугу, которая защитила грудь старого воина? Одна мысль об этом наполнила Лоренцу ужасом... Хотя более чем вероятно, что Джованетти знал Бертини... Но для чего ему было проливать столько крови? Если причиной всему любовь к ней, то он мог просто увезти ее, когда она сама умоляла его об этом. Нет, это не Джованетти.

А если это Кончини? Бертини был из его окружения, и он не скрывает, что ему очень нравится Лоренца. О нем известно, что он способен на все, когда жаждет удовлетворить свое сластолюбие. Две смерти на улице Пули и жертва, павшая от руки Бертини, вполне могут быть оплачены из его кошелька. И кинжал с рубинами тоже может находиться у него. Но вот обвинить Кончини во флорентийском убийстве никак невозможно. Хотя — кто знает? Его жена, главная советчица королевы, уж наверняка делится с мужем своими самыми сокровенными замыслами.

Есть еще Антуан де Сарранс, который ненавидит ее смертной ненавистью. Ее, а заодно и своего бывшего лучшего друга Тома де Курси. Но представить себе, что он убил или нанял убийцу для своего собственного отца, было бы слишком. Да, Антуан влюбился в нее с первого взгляда, но поспешил попросить короля, чтобы тот отправил его подальше от Парижа, так он не хотел видеть, как Лоренцу обвенчают с его отцом и она станет его мачехой. Когда Лоренца проживала тот мучительный кошмар, Антуан находился в Англии...

Кроме этих троих, Лоренца не видела больше никого, кто бы мог так ожесточенно преследовать ее.

И еще одна тайна: кто мог назваться капитаном де Витри, иметь дерзость отправиться в Голландию и увезти оттуда обоих пленников, предъявив письмо Марии де Медичи, то ли поддельное, то ли настоящее? На счету этого человека смерть Анри де Буа-Траси и... неужели Тома тоже? Написавший письмо, похоже, не сомневается в ней...

Зато Лоренца никак не могла поверить в смерть своего мужа. Но, быть может, потому, что страшилась безнадежности?

И по мере того, как дни бежали за днями, в ее сердце стала закрадываться неуверенность.

Лоренца знала, что барон Губерт пообещал немалое вознаграждение тому, кто найдет убийцу, и тратил деньги, не считая, лишь бы добыть хоть какие-то сведения. Но пока все было напрасно. За деньгами приходили мошенники, которых проницательный барон тут же выводил на чистую воду. Пока несомненным оставался только один факт: фальшивый де Витри, его отряд и второй пленник исчезли без следа из Конде-сюр-л'Эско. Безжизненное тело де Буа-Траси было единственным доказательством их существования. Управляющий замком и солдаты, охраняющие маленький городок, клялись всеми святыми, что они никого не видели: ни отряда, ни чужаков, не слышали никакого шума. Ничего, кроме тела несчастного молодого человека, найденного в речных камышах.

Два раза Лоренца с одобрения барона Губерта принимала в замке Кончини, который не скрывал своего довольства началом новой дружбы, сулившей, быть может, нечто большее... Лоренца принимала гостя, одевшись в черное, Губерт удалялся в дальний конец оранжереи, а Кларисса следила за Кончини с бдительностью испанской дуэньи, изобразив на лице притворную улыбку. Фанфарон оказывал «молодой вдове» скромные знаки внимания, привозя цветы и сладости, которые потом радовали деревенских ребятишек. Он уверял Лоренцу в своей преданности и обещал сделать все, чтобы тело Тома могло упокоиться рядом со своими предками, и обещал отыскать фальшивого де Витри. Между тем результаты его стараний были скудными, а точнее, таковых не было вовсе, хотя, казалось, он преисполнен благими намерениями и власть его возрастает с каждым днем.

Кончини вовсе не хвастался, говоря о своей безграничной власти. Письма принцессы де Конти, с которой Лоренца поддерживала оживленную переписку, не оставляли у семейства де Курси никаких сомнений на этот счет. Ходили слухи, что Кончини стал любовником королевы, и он делал все, чтобы подтвердить эти слухи. В покои королевы всегда входил не стучась, а из ее покоев выходил, не приведя в порядок одежды и застегиваясь прилюдно. Мало этого, теперь он поселился в подаренном ему королевой доме на берегу реки, через которую был перекинут мостик, ведущий в королевский сад, и назывался этот мостик «мостом любви».

Придворные уже были настолько убеждены в их близости, что однажды граф дю Люд, услышав, как Мария де Медичи просит принести ей вуаль, дерзко пошутил:

— Лодке на якоре зачем еще и парус?[51]

Королева сделала вид, что ничего не слышит, зато фаворит улыбнулся с фатовским видом и покрутил ус. А его жена, прославившаяся своей ревностью, на этот раз пребывала в полном спокойствии.

«Надо сказать, — писала Луиза де Конти Лоренце, — что у этой дамы есть другие занятия. В ее лавочке чем только не