Самая полная энциклопедия психотерапевта. Клиническая психология - Старшенбаум Геннадий Владимирович

Фаза истощения характеризуется максимальной интенсивностью агрессивных ТЭ, их использование рационалистически обосновывается. Полностью утрачиваются терпимость к зависимому и чувство собственного достоинства. Возникает чувство отчаяния, нарастает тревога, появляются тремор, страхи, психические и психосоматические расстройства.

Созависимая личность полностью принимает на себя ответственность за жизнь партнера. Собственные желания, цели, стремления осознаются только через призму их полезности для партнера. Последнего контролируют и руководят им так же, как это делают по отношению к ребенку. Чтобы поддерживать эту систему представлений о себе, партнер должен исполнять роль опекаемого ребенка.

Ответственность за жизнь партнера декларируется, но на самом деле не осуществляется: партнер только используется. На нем ежедневно проверяется собственная способность властвовать, контролировать, управлять не только поступками, но и чувствами. На партнера перекладывается ответственность за собственное благополучие. Ему предписывается определенное поведение, которое обеспечит заполнение опустошенного Я идеализированным образом. Партнера убеждают, что без него созависимая не сможет жить, его любовь пытаются заслужить ценой любых жертв и унижений. В противном случае его могут дополнить другим партнером или заменить новым нарциссическим зеркалом.

Созависимость приводит к психопатизации личности, сходной с изменением личности химически зависимого. Вместо любви к близким нарастает ненависть, появляются болезненная ревность и зависть, теряется вера во всех и надежда на лучшее, нарастают социальная изоляция и дезадаптация.

Аддикты нуждаются в людях, которые дают им то, чего им не хватает, или взаимодействуют с теми, кто отражает их собственные пороки. Например, постоянно работающий, озабоченный, вечно недовольный родитель становится провокатором для ребенка, испытывающего пагубное влечение к наркотикам или азартным играм. Многие аддикты находят других лиц, чья аддикция становится оправданием их собственной. Они привязываются к таким людям – сверстникам, родственникам, супругам, любовникам, причем аддиктивное вещество или занятие становятся связующим звеном для этой привязанности. Когда аддикты находят подходящую субкультуру, они находят не только партнеров, поддерживающих их аддиктивный процесс, но и постоянный источник комплементов – дополняющих и провоцирующих объектов (Л. Хэттерер, 2006).

Происхождение созависимости. Чаще всего созависимостью страдают женщины, перенесшие в детстве хроническое соматическое заболевание или тревожное расстройство, вызванное разлукой или потерей родителей. Они происходят из подавляющей или конфликтной семьи, хотя склонны отрицать это. Основные правила в таких семьях: «Не верь! Не смей говорить о реальных проблемах! Не смей чувствовать!»

Высокоморальная жена А-зависимого с подавленными гедонистическими, эгоистическими и садистическими потребностями терпит мужа из страха покинутости и одиночества. Ее муж – обычно тоже зависимая личность, и если алкогольная зависимость у него выражена явно, то личностная скрывается за маской гиперкомпенсаторного стереотипа доминирования. В такой паре каждый с тревогой воспринимает проявления у другого черты своей собственной личности и в то же время неосознанно провоцирует их как форму поведения, которую опасно реализовывать самому.

Мотивации созависимой личности опираются на следующие иррациональные представления (А. Эллис, У. Драйден, 2002).

• Взрослому человеку совершенно необходимо, чтобы его любили или одобряли практически все значимые люди в его окружении.

• Если человек хочет считать себя достойным, то он должен быть необыкновенно компетентным, соответствующим высоким требованиям и преуспевающим во всех отношениях.

• Некоторые люди дурны, испорчены и злы, и их следует обвинять и сурово наказывать за их злодейство.

• Когда все идет не так, как хотелось бы, это просто ужас и катастрофа.

• Несчастье человека приходит извне, и у людей почти или совсем нет возможности управлять своими горестями и неприятностями.

• Если есть нечто, что является или может быть опасным или страшным, то человек должен быть ужасно озабочен этим или должен постоянно думать о том, что это может произойти с ним.

• Легче избежать некоторых жизненных трудностей и ответственности за себя и перед собой, чем прямо столкнуться с ними и найти им разрешение.

• Человек должен зависеть от других, он нуждается в ком-то более сильном, на кого он мог бы положиться.

• Прошлое человека является важным моментом для определения его нынешнего поведения, и если что-то когда-то оказало на его жизнь сильное воздействие, то оно должно и сейчас иметь такое же воздействие на жизнь человека.

• Нужно очень расстраиваться и огорчаться по поводу проблем и неприятностей у других людей.

• Всегда обязательно есть правильное, точное и совершенное разрешение человеческих проблем, и если это идеальное решение не находится, то это – просто катастрофа.

В работе с созависимой семьей учтите характерные изменения психики членов семьи (Е. В. Змановская, 2003). Собственное Я теряется, происходит фиксация на употреблении ПАВ одним из членов семьи. Поведение аддикта фактически полностью определяет эмоциональное состояние других членов семьи. Преобладают аффекты ярости, вины, отчаяния. Резко падают самооценка и самоуважение, например, появляется убеждение «мы плохие, мы сами виноваты во всем». Усиливаются роли Жертвы («за что мне такие мучения») и Спасителя («я спасу его, чего бы мне это ни стоило»). Появляется состояние эмоционального отупения и апатии, наступает изоляция. На фоне хронического стресса неуклонно ухудшается здоровье: обостряются соматические болезни, развивается депрессия.

В семье наблюдается слишком серьезная и тяжелая атмосфера, в которой каждый ведет себя как жертва, и единственное допустимое проявление юмора – высмеивать других и превращать детей или посторонних в мишени для насмешек. Личные границы полностью отсутствуют, уединение невозможно. Основные правила в таких семьях: «Не верь! Не смей говорить о реальных проблемах! Не смей чувствовать!» Детям не дается права на тайну, зато имеется масса семейных секретов. Конфликты между членами семьи игнорируются или отрицаются при полном отсутствии подлинного единства в семье. Некоторые члены семьи объединяются в подгруппы, чтобы защититься от других и злоупотреблять ими. Никому не разрешается говорить с посторонними о семье; другие люди воспринимаются как враждебные.

Описаны три типа матерей химически зависимых детей: «мама-девочка», сохранившая дозамужние интересы и безразличная к ребенку; «мать-героиня», организует лечение членов семьи, страдающих алкоголизмом, и нередко сама начинает лечиться от наркомании вместо своего ребенка; «мать-страдалица», самоотверженно борется с неисчислимыми проблемами семьи, одновременно усугубляя их (например, «из жалости» дает сыну деньги на героин). Отцы этих детей также представлены тремя типами: «отец-герой», лишающий ребенка ответственности за его аддиктивное поведение; агрессор, жестоко наказывающий ребенка за аддиктивное поведение, нередко сам страдает алкоголизмом; «отсутствующий отец» – разведенный, двоеженец, тихий алкоголик, трудоголик.

Дети в созависимой семье принимают одну из следующих ролей (Е. М. Симонова, 2001). «Герой» защищает своих родственников, в первую очередь братьев и сестер, от родителей-алкоголиков или наркоманов; «козел отпущения» ведет себя плохо, чтобы отвлечь родителей от семейных конфликтов, связанных со злоупотреблением ПАВ, и сплотить семью перед лицом необходимости своего спасения. «Потерянный ребенок» помогает сохранить семью тем, что ничего не требует; «весельчак» делает то же самое с помощью шутовства. Впоследствии «герой» может стать трудоголиком и «перегореть» или заболеть психосоматическим расстройством. «Козел отпущения» рискует стать изгоем, «потерянный ребенок» – впасть в депрессию, а «весельчак» – остаться шутом, которого никто не воспринимает всерьез.