История и повествование - Геннадий Обатнин

1053

Подробнее об отображении метафоры «мир есть текст» или «мир есть книга» в лирике Бродского, см.: Ахапкин 2002, passim, о стихотворении «Fin de siècle» см. с. 113, 118.

1054

В последней строке стихотворения «Похороны Бобо» (1972) проводится аналогия между пустотой и пустой бумагой: «…Я верю в пустоту. / В ней как в Аду, но более херово. / И новый Дант склоняется к листу / и на пустое место ставит слово» (Бродский III: 35). Здесь обнаруживается, что пустота небытия заключает в себе источник письменности, которым можно побороть страх перед небытием.

1055

Образ ангела «в голубой / юбке и кофточке», как и трехстишие, редкая строфа в лирике Бродского, можно считать отсылками к «Божественной комедии» Данте. В стихотворении Бродского Беатриче — la donna angelica — символ любви и небесной милости — отличается от своего идеала тем, что она не имеет сил «возвыситься над собой», то есть подняться на высоту райского круга, а остается где-нибудь между голубыми небесами и землей. Ее положение «между» проявляется анжамбеманом между словами «голубой» и «юбка». О склонности Бродского использовать длинные строфы см.: Шерр 2002: 276 (в его творчестве найдется всего лишь пять стихотворений, написанных трехстрочными строфами).

1056

Намек на известный слоган американской автомобильной промышленности «автомобиль не роскошь, а средство передвижения».

1057

«Real, not the calendar…» — аллюзия на знаменитые строки Ахматовой из третьей главы «Поэмы без героя»: «А по набережной легендарной / Приближался не календарный — / Настоящий Двадцатый Век».

1058

Последствия от слияния лидеров с массой опасны, по мнению Бродского: «Still, there is something haunting about these bland, gray, undistinguished faces: they look like everyone else, which gives them an almost underground air. <…> To be governed by nobodies <…> is a far more ubiquitous form of tyranny, since nobodies look like everybody» («On Tyranny», Brodsky 1986: 120).

1059

См., например, интервью Бродского газете «The Boston Globe»: «Technology, too, enforces a certain uniformity <…> In one way or another <…> the species is becoming a victim of technology (курсив мой. — М.К.).The nation falls under the spell of the TV screen. Eventually, the diversity of opinion is going to shrink to the number of networks».

1060

См. определение понятий «Dasein» и «das Man» в книге Джорджа Стейнера «Heidegger»: «А being that questions Being by first questioning its own Seinis a Da-Sein. <…> Dasein is „to be there“ (da-sein), and „there“ is the world: the concrete, literal, actual, daily world. To be human is to be immersed, implanted, rooted in the earth, in the quotidian matter-of-factness of the world. <…> The „world’s worldhood“ is such that the existence of others is absolutely essential to its facticity, to its „being-there“ at all. <…> Our understanding of the ontological status of others, and of the relationship of such status to our own Dasein, is itself a form of being. To understand the presentness of others is to exist. Being-in-the world, says Heidegger, is a being-with. <…> But being-with also has its negative components. <…> Thrown among others, enacting and realizing our own Dasein as an everyday being-with-one-another <…> we come not to be ourselves.We come to exist not in and on our own terms, but in reference to, in respect of others <…>. the self is alienated from itself and becomes a Man. <…> This Man,which we can best render by „oneness“ and „theyness“ simultaneously, dramatizes the recession of true Dasein into alienation, averageness, distance from authentic being, „publicness“ and irresponsibility. ‘Everyone is the other, and no one is himself. The „they“, which supplies the answer to the question of the „who“ of everyday Dasein, is the „nobody“ to whom every Dasein has already surrendered itself in being-among-one-another.’ The being that is us is eroded into commonalty; it subsides to a „oneness“ within and among a collective, public, herdlike „theyness“. Which „theyness“ is the aggregate not of veritable beings, but of „ones“. <…> We yield our existence to a formless „Theyness“ or alterité.The others to whom we consign ourselves are not definite, sovereign presences: ‘On the contrary, any other can represent them’» (Steiner 1992: 82–83, 91–92).

1061

См.: «Homage to Marcus Aurelius»: «А monument is by and large a vertical affair, a symbolic departure from the general horizontality of existence, an antithesis to spatial monotony. A monument never actually departs from this horizontality — well, nothing does — but rather rests upon it, punctuating it at the same time like an exclamation mark. (Еще один пример отображения „филологической метафоры“ в творчестве Бродского. — М.К.). In principle, a monument is a contradiction. In this way, it resembles its most frequent subject: a human being, equally endowed with vertical and horizontal properties, but eventually settling for the latter» (Brodsky 1995: 278).

1062

Эти слова напоминают следующие строки из стихотворения «На столетие Анны Ахматовой», написанного в том же самом 1989 году: «Бог сохраняет все; особенно — слова / прощенья и любви, как собственный свой голос» (Бродский IV: 58).

1063

См.: «Profile of Clio» passim (Brodsky 1995: 114–137) или «Homage to Marcus Aurelius» (Brodsky 1995: 293–294).

1064

В своей арии «Е lucevan le stelle ed olezzava la terra» Каварадосси погружен в воспоминания о прежней жизни и любви. В конце арии он произносит те слова, которые, по мнению лирического «я» Бродского, звучат грубо и патетически: «L’ora è fuggita… Е muoio disperato! Е non ho amato mai tanto la vita!» Случайно ли следующее совпадение: действия этой fin-de-siècle оперы par excellence происходят в Риме в 1800 году, и Пуччини сочинил «Тоску» в 1900 году. Как правило, круглые даты с вереницей нулей ассоциируются со смертью, с пустотой в поэтике Бродского.

1065

См. стихотворение «Развивая Платона» (Бродский III: 122–124), см. также: Könönen 2003: 196–198.

1066

В глаза читателя-женщины бросается то, что «священник» и «раввин», представители мужского пола, отвергаются поэтом как предвестники конца, а в качестве проводника выступает женщина-время, которая вводит лирическое «я» в искушение, вызывающее разочарование. Такой же образ использован и в стихотворении «Конец прекрасной эпохи».

1067

О слове «листва» в значении собирательного существительного от «лист (бумаги)» см.: Ахапкин 2002: 116–118, там же о «глагольных» метафорах Бродского (139–143).

1068

Баальбек — развалины грандиозного храмового комплекса в Ливане, которые свидетельствуют о высоком уровне строительной техники древней цивилизации. Раскопки храмов были произведены только на рубеже XX века (1898–1903).

1069

См. также английский вариант «Fin de Siècle», «переведенный» Бродским: «<…> since every bullet flies / from the future, which plies / its urgent trade with the present and thus needs room / now. <…>» (Brodsky 2000: 391).

1070

Calvino: «But perhaps it is precisely the idea of forms that evokes the idea of the endless: the sequence of whole numbers, Euclid’s straight lines…<…> „Le bon Dieu est dans le detail“. This statement of Flaubert’s I would explain in the light of the philosophy of Giordano Bruno, that great visionary cosmologist, who sees the universe as infinite and composed of innumerable worlds but who cannot call it „totally infinite“ because each of these worlds is finite. God, on the other hand, is totally infinite: <…> (the whole of him is in the whole world, and in each of his parts infinitely and totally)» (Calvino 1988: 68–69).

1071

Он, вероятно, копает себе могилу, ср.: «Я готов, чтоб меня песком / занесло <…>». Возможно также, что он копается в своем прошлом (ср. Баальбек) или старается укоренить себя в земном существовании, в бытии (ср. хайдеггеровское понятие «In-der-welt-sein» — «being-in-the-world»: «То be human is to be immersed, implanted, rooted in the earth, in the quotidian matter-of-factness of the world <…>» (Steiner 1992: 83–84). Ср.: «Конец прекрасной эпохи»: «То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, / то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, / паровоз с кораблем — все равно не сгоришь со стыда: / как и челн на воде, не оставит на рельсах следа / колесо паровоза».

1072

См., например, «1972 год»: «<…> не горизонт вижу я — знак минуса к прожитой жизни» (Бродский III: 19).

1073

Амбивалентность значения горизонта в творчестве Бродского объясняется, в частности, тем фактом, что, на его взгляд, задача поэта (искусства в целом) заключается в том, чтобы он стоял на границе между бытием и небытием, прокалывая отверстия своим пером в броне небытия, см., например, «Меня упрекали во всем» (Бродский IV: 173). См. также: Лотман 1998: 188–207.

1074

См. у Вебера: «<…> and the great password of the fin de siècle was never old, but new. Art nouveau, of course, but also new woman, new hedonism, new criticism, new journalism, new sports, new discoveries, new kinds of science, and even new history. <…> There was more to excite than to depress» (Weber 1999:24).

1075

Анализу сходств философского видения мира Бродского и экзистенциализма посвящена, между прочим, статья Андрея Ранчина: «Памяти Бродского. Религиозно-философские мотивы поэзии Бродского и экзистенциализм». Ранчин пишет следующее: «Родство Бродского с экзистенциализмом проявляется скорее не на мотивном уровне, который никак не поддается редукции до пределов одного философского течения, но в образной поэтике, в построении поэтической модели мира» (Ранчин 1997: 167). С его мнением нетрудно согласиться.

1076

См., например, «Wooing the Inanimate»: «Well, metaphysics is always down-to-earth, isn’t it? The more down-to-earth it is, the more metaphysical it gets, for the things of this world and their interplay are metaphysics’ last frontier: they are the language in which matter manifests itself. And the syntax of this language is very crabby indeed» (Brodsky 1995: 320). Ср. у Хайдеггера: «Человеческое бытие может вступать в отношение к сущему только тогда, когда оно выдвинуто в Ничто. Выход за пределы сущего совершается в самой основе нашего бытия. Но такой выход и есть метафизика в собственном смысле слова. Тем самым подразумевается: метафизика принадлежит к „природе человека“. <…> Метафизика есть основное событие в человеческом бытии. Она и есть само человеческое бытие» (Хайдеггер, с. 11).