Хо - Raptor

Остальные были шокированы не меньше. Страх оказался настолько велик, что они на какое-то время превратились в беспомощных детей, совершенно не владеющих ситуацией. Капитан как-то ненастойчиво, неуверенными движениями пытался отодвинуть друзей назад, к выходу, но Вовка и Лида продолжали упрямо стоять на месте, словно впаянные. Оказавшись лицом к лицу со смертью, оба были погружены в панический транс.

Лидия беспрестанно причитала и вскрикивала, повторяя имя умершей. Она словно налетела с разгона на какую-то непробиваемую стену, пережив сильнейшее столкновение с безысходностью, и потеряв веру в жизнь. Сергей стоял в некотором отдалении, прислонившись к железному столбику-опоре, и стиснув зубы, как обычно делают люди, испытывающие либо сильную злобу, либо невыносимую боль, либо критическое отчаянье. Для всех друзей это был тяжелейший удар, от которого невозможно быстро оправиться.

Первым пришёл в себя Осипов. Собравшись с духом, он решительно произнёс, повысив голос: «Так! Всё, не толпитесь. Мне нужно два человека, остальные — выходите отсюда! Девушки, вас это в первую очередь касается!».

Лида продолжала кричать и причитать, не обращая на него внимания. Тогда капитан грубо схватил её за руку и, развернув лицом к двери, обратился к Геранину: «Вовка, выведи девчонок отсюда!».

Тот никак не отреагировал на приказ, продолжая таращиться на труп Насти, словно парализованный.

Cis…

То, что увидел Владимир Геранин, не мог видеть никто. Шок от увиденного настолько сильно опалил его наивный разнеженный ум, что толстяк не заметил, как шагнул в некое сакральное пространство, неподвластное скупым человеческим восприятиям. Реальность всколыхнулась, обратилась, исторгнув напоказ свою изнанку. Стены расплылись фиолетовой рябью, но вскоре замерли, явив собой нечто новое, неописуемо-ужасное.

Вовка очутился в совершенно ином помещении, сплошь покрытом кровью, забросанном обглоданными костями, ошмётками мяса и внутренностей. Под ногами возились отвратительные клопы и полупрозрачные черви. А вместо трупа Анастасии перед ним висел лишь бесформенный огрызок, разодранный и выпотрошенный до полной неузнаваемости. Обомлевший Вовка попросту не мог осознать тот факт, что ему удалось проникнуть в периферийный мир, где реальные вещи выглядели совершенно иначе, демонстрируя свою омерзительную действительность.

Ещё не до конца окунувшийся во власть сумерек, Геранин видел невероятную, словно стеклянную оболочку, окружавшую сильно изуродованный труп по контуру обычного, нерасчленённого тела убитой, в том виде, в котором он его увидел сначала. Таким образом, нога девушки, которая была зверски оторвана, и в настоящий момент валялась обглоданной в углу морозильной камеры, всё ещё была частью трупа, но уже в виде энергетического силуэтного контура. В то время как энергетическая плоть Насти была сильно повреждена, её биологическое тело оставалось практически целым, не считая ранения в спине. Под сумеречным углом зрения, было хорошо заметно это несовпадение, когда отсутствующие фрагменты «духовного» тела продолжались в виде прозрачной энергетической субстанции, которая в реальном мире выглядела как обычная неповреждённая материя.

Постичь чудо этого невообразимого расслоения глупый парень попросту не мог, как и не мог он понять того, куда попал, и почему все остальные ребята не видят сейчас того, что видит он. Волна этих хаотичных мыслей моментально заблокировала его рассудок, и он стоял, боясь пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы как-то отреагировать на происходящее.

Оцепенение продолжалось, пока между ним и этим отвратительным кровавым маскарадом не появилось перекошенное лицо капитана, который яростно крикнул: «Вовка!». После этого Геранин моментально очнулся и пришёл в себя.

Propera pedem!

— Уведи девчонок отсюда! — потребовал Гена, но реакция Геранина оказалась совершенно непредсказуемой.

Он вдруг попятился назад, а затем, развернувшись, бросился бежать, при этом сильно ударившись о дверной косяк, когда выбегал из морозильника.

— Придурок… — капитан тут же перевёл взгляд на Бекаса. — Иван, уведи их! И успокой ради бога. Только паники нам сейчас не хватало…

Бекас не стал долго раздумывать и, схватив Лиду за руку, потащил её на выход. В проёме, образовавшемся на пару секунд, Оля успела разглядеть страшный труп, от чего сердце её сжалось, и она невольно пошатнулась.

— Настя умерла, да? Умерла? — задыхаясь, лепетала Лидия.

— Идём, идём отсюда. Здесь и без вас разберутся, — бурчал Ваня, ведя её к выходу.

Двигаясь вдвоём, они начали оттеснять Ольгу назад, и вскоре, вместе с ней, вышли из морозильной камеры, остановившись у входа, после чего Бекас отпустил Лиду, и прикрыл дверь. Его всего трясло. Вместо того, чтобы успокоить подруг, он лишь вздыхал, и бормотал себе под нос что-то невразумительное. Лидия была на грани истерики. Она ежесекундно всхлипывала и причитала. Ольга же выглядела внешне спокойной, и лишь набухшие от слёз глаза выдавали безумную боль, творившуюся сейчас в её душе. Казалось, что она постарела на несколько лет. Лида подошла к ней и, заикаясь от подкатывающих к горлу рыданий, произнесла: «Я не верю в это. Этого не может быть». Оля моргнула, и по её бледным щекам потекли слёзы.

— А может она всё ещё жива? Нужно ей помочь! — Лидия продолжала цепляться за последние крохи надежды.

Ничего не ответив, Ольга подошла к ней и обняла. Теперь подруги смогли дать волю своей скорби и, прижавшись друг к другу, горько плакали.

Выносите своих мертвецов!

Теперь, когда Бекас увёл девушек за дверь, и в морозильнике кроме него остался только Сергей, Геннадий Осипов наконец-то смог сосредоточиться на происшедшем. Всхлипы и причитания Лиды больше его не отвлекали. Можно было внимательно осмотреть труп, и решить, что им делать дальше.

— Чёрт возьми, — тихонько ругался Серёжка. — Надо же было такому случиться. Не было печали…

— Да уж. Ситуация, — кивнул капитан, медленно обходя вокруг трупа.

— Кошмар какой-то. Что же могло её побудить на это?

— Не знаю, Серёг, не знаю.

— И как нам теперь быть? Что делать будем?

— Нужно снять её с крюка. Потребуется твоя помощь.

В морозильную камеру вернулся взъерошенный Бекас. Его руки тряслись, и было видно, что он старается не смотреть на висящее напротив него тело. Растерянно таращась то на Гену, то на Сергея, он иногда разевал рот, но так ничего и не произносил, а лишь испускал тяжкие вздохи.

— Сначала её нужно приподнять, — рассуждал капитан. — И только потом, когда острие крюка выйдет — переносить в сторону.