Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник) - Роберт Хайнлайн

Дуглас засмеялся.

— Балаболка ты моя, оставь эти мрачные мысли. Мания преследования какая-то! Давай лучше о чем-нибудь поприятней — к примеру, о нас с тобой. Ты так здорово умеешь варить кофе… Словом, не купить ли нам лицензию на совместное проживание?

Она не отвечала.

— В самом деле, почему нет? Я молод, здоров… Бывают гораздо хуже.

— Арчи, я еще не рассказывала об одном вожде из Южной Америки? Ради меня он был готов на все!

— Не припомню. И что?

— Он хотел, чтоб я вышла за него замуж. Даже предложил заколоть семнадцать прежних жен для свадебного пира.

— И как это отразится на моем предложении?

— Все познается в сравнении. В наши дни девушке не стоит упускать такого шанса.

Арчи нервно курил, расхаживая по лаборатории. Мэри Лу испуганно наблюдала за ним с рабочего табурета и, когда он остановился, чтобы прикурить новую сигарету от предыдущей, робко спросила:

— Как наши дела, Бамбула?

Он прикурил, обжегся, невнятно выругался и ответил:

— Ты, Кассандра, пожалуй, была права. Теперь у нас неприятностей больше, чем я мог себе представить. Для начала: наш электромобильчик, работавший от солнечной энергии, кто-то облил керосином и сжег. Этому я значения не придал: думал, так себе, случайность. Но когда я отказался отдать им на откуп все наше дело, они буквально завалили нас дурацкими судебными исками! Выше крыши!

— Законных оснований у них нет.

— Знаю… Зато денег у них немерено, чего о нас не скажешь. Они в состоянии месяцами тянуть эти процессы. Может, и годами. Но мы-то и года не выдержим.

— Что будем делать? Ты пойдешь на переговоры?

— Не хотелось бы. Опять станут покупать или запугивать каким-нибудь новым хитроумным способом. Если бы не отец, давно бы послал их куда подальше. Он для подобных игр слишком стар — уже два раза кто-то ломился к нему в дом.

— Думаю, конфликты на фабрике ему покоя не добавляют.

— Еще бы. А раз неприятности начались, как только мы запустили экраны в серийное производство, то это наверняка по их указке. Раньше у отца никаких проблем с персоналом не было. С профсоюзами он всегда ладил, а к. рабочим относился, как к домочадцам. Понятно, что теперь он весь на нервах! Меня и самого эта вечная слежка раздражает.

Мэри Лу выпустила колечко дыма.

— За мной хвост уже недели две.

— Ах вот как… Ладно. С этим я прямо сегодня разберусь.

— Пойдешь продаваться?

— Нет.

Подойдя к столу, Дуглас вынул из ящика свой автоматический пистолет 38-го калибра и сунул в карман. Спрыгнув с табурета, Мэри Лу бросилась к нему. Положив руки на плечи Дугласа, она заглянула ему в глаза.

— Арчи…

— Что, детка? — мягко ответил он.

— Арчи, не руби сгоряча! Ведь случись что с тобой, ни с кем другим я жить не смогу…

Он погладил ее по голове.

— Это — лучшее, что я слышал за последнее время.

Вернулся Дуглас около часу дня. Мэри Лу встретила его у лифта.

— Как?

— A-а, все та же старая песня. Несмотря на мои смелые заявления, ничего не выходит.

— Угрожали?

— Ну, не то чтоб… Только спросили, на сколько я застраховал свою жизнь.

— А ты что сказал?

— Ничего. Полез за носовым платком и позволил им посмотреть на пушку в кармане. Думаю, это заставит их изменить ближайшие планы на мой счет, если, конечно, они у них были. После этого наша беседа как-то увяла, и я ушел, но хвост за мной был. У Мэри был ягненочек, собаки он верней… Как только Мэри со двора — ягненочек за ней…

— Это тот, вчерашний?

— Да. Или другой, из того же инкубатора. Хотя вряд ли — вместе такие не рождаются, иначе со страху бы передохли, посмотрев друг на друга, когда родились.

— Да-а-а… Ты обедал?

— Нет еще. Пойдем в столовую, схватим чего-нибудь. А дела, они от нас никуда не денутся…

Столовая была пуста. Они почти не разговаривали. Голубые глаза Мэри Лу были устремлены к потолку. После второй чашки кофе она тронула Дугласа за плечо.

— Я знаю, что делать.

— Поподробней, пожалуйста.

— Из-за чего они на нас взъелись?

— У нас есть то, что им требуется.

— Неправильно. У нас есть то, что они хотели бы спрятать подальше, чтобы этого вовсе никто никогда не узнал. Поэтому они пытаются купить тебя или запугать. А не подействует — придумают чего-нибудь и похлеще. Секрет в твоих руках, поэтому ты опасен для них, а значит, и сам в опасности. А если представить себе, что никакого секрета нет? Что он всем известен?

— Они здорова расстроятся!

— Да, но что они смогут сделать? Ничего! Эти бонзы практичны донельзя. Они за твою жизнь ни цента не дадут, если это не принесет им выгоды.

— Что же ты предлагаешь?

— Раскрыть секрет. Рассказать всему миру, как это делается! И пусть эти энергетические и световые экраны производят все кому не лень. Процесс тепловой обработки смеси настолько прост, что любой химик-производственник сможет его повторить, если будет знать технологию. Тысячи фабрик смогут изготовлять эти экраны на имеющемся оборудовании — сырье ведь прямо под ногами валяется!

— Господь с тобой, Мэри Лу, а мы с чем останемся?

— Да что мы теряем? Ты заработал каких-то две тысячи, пока держал процесс в тайне. А если раскрыть тайну — патент все равно у тебя, и ты можешь получать свои проценты, пусть самые ничтожные, скажем, десять процентов с каждого квадратного ярда. В первый же год выпустят миллионы квадратных ярдов: значит, у тебя будут сотни тысяч долларов. На всю жизнь хватит! Сможешь завести себе лучшую лабораторию в стране!

Дуглас хлопнул салфеткой о стол.

— Малыш! Похоже, ты права!

— И при этом не забывай, что ты делаешь это для своей страны! Повсюду, где много солнечного света, по всему юго-западу, эти фабрики будут расти, как грибы! Энергия — даром! Да на тебя молиться будут!

Дуглас встал. Глаза его сияли.

— Так и сделаем. Погоди, сейчас расскажу обо всем отцу, а потом устроим газетчикам встряску!

Через два часа телетайпы всех информационных агентств страны выстукивали сообщение. Непременным условием публикации Дуглас поставил наличие полного технологического описания своего открытия. Когда они с Мэри Лу выходили из здания Ассошиэйтед Пресс, на улицах уже продавали экстренный выпуск. ГЕНИЙ ДАРИТ НАРОДУ БЕСПЛАТНУЮ ЭНЕРГИЮ!!! Купив газету, Арчи подозвал мускулистого парня, неотступно следовавшего за ними.

— Поди-ка сюда, сынок. Да ладно, кончай дурака валять. Тут для тебя дело есть.

Он протянул топтуну газету. Тот взял ее с неохотой. На протяжении всей его долгой и безрадостной карьеры с ним еще ни разу не обращались столь бесцеремонно.