Хроники Реликта. Том 2 - Василий Головачев

Горан невольно улыбнулся.

«Спейсеры – не игрушки, на дороге не валяются. На Гее и в системе Сола мы их не найдем».

«До Катастрофы Земля имела много баз в разных уголках Галактики, надо попытаться поискать их. Может быть, хотя бы одна из них да уцелела. Как только ходоки дадут о себе знать, надо сориентировать их на поиск спейсерских баз. А с Варигом будь осторожен, комиссар, он глубже и опаснее, чем кажется. Желаю удачи».

Встреча закончилась. Длилась она всего полторы минуты, Сита не успела даже сварить кофе.

Дивий пожал руку Горану, попрощался с хозяйкой квартиры, вышел и через несколько секунд его свечение пропало, будто он умер. Или переместился за сотни километров от этого места.

Горан с восхищением выругался про себя, завидуя возможностям волхва, побеседовал с Ситой за чашкой кофе с тоником и вышел на галерею, опоясывающую жилую пирамиду Индо-сектора, где его уже ждали Андрей и Дориан. Телохранители были уверены, что их командир просто провел время с женщиной, но были готовы под присягой заявить о том, что «кобра» Милич «занимался важным государственным делом».

До конца дня он готовил для Варига предложения по созданию сектора контрразведки, умалчивая, естественно, о том, что сектор, по сути, создан и давно работает, а также составлял схему возможных взаимодействий всех известных ему объектов и сил в Метагалактике. Схема получилась интересная, хотя далеко не полная, всех связей Горан просто не мог знать, однако получил хороший стимул для дальнейших разработок, позволяющих взглянуть на вещи под другим углом зрения и более масштабно, как бы поднимаясь над суетой бытия геян. Самым загадочным объектом схемы стала спора Конструктора, упомянутая Дивием и стоявшая особняком от остальных взаимосвязанных систем и конструкций. Не укладывались в нее и такие странные процессы, как похищение геянских женщин и уничтожение ученых, не имеющие видимых связей с остальными происшествиями и проявлениями неизвестных сил, зато связи Геи с Землей, Тартаром, Чужой, Орилоухом, колониями интраморфов, с погранзаставами, а теперь еще и с негуманами, агрессивными хозяевами корабля в форме ножниц, превращали схему в паутину с асимметричным и сложным рисунком.

Полюбовавшись на творение своего ума в растворе виома, Горан вошел в сеть Академии наук и выяснил темы физических исследований, над которыми работали ученые Геи. Таких тем с особо важными приоритетными направлениями набралось шесть: развертка и ликвидация нагуалей, развертка и изучение пространств с переменной вариабельной топологией (попросту – мертвых чужан), исследование мира Орилоуха, исследование Тартара и попытка установления контакта с тартарианами, исследования солитонно-взаимопроникающего пакета вселенных с разными свойствами и законами, разработка теории физики зеркальных состояний. Особенно заинтересовала Горана пятая тема – переходные процессы взаимопроникающих вселенных. История темы уходила в глубь тысячелетий, когда на Земле начали видеть, а потом в двадцатом и двадцать первом веках изучать явления НЛО и феномены гениальных прозрений людей, намного опередивших своих современников.

Во время пришествия Конструктора, а потом и войны с ФАГом, эта проблема перестала волновать человечество, тем более что она хорошо объяснялась с точки зрения теории Игры Богов, курирующих каждый свою территорию – метагалактический домен. Но оказалось, что и спустя тысячелетие ученые продолжали работать над ней, создавать основы физики переходных процессов, суть – взаимопересечений вселенных, хотя шла эта работа очень и очень медленно, не подталкиваемая таким мощным регулятивом, как социальная необходимость. Человечество, переселившись на Гею, решало более приземленные, конкретные, социально важные проблемы, не вникая в суть задач, над которыми продолжали работать энтузиасты. Что-то делают, изучают? Ну и пусть изучают. Чем бы дитя ни тешилось… И лишь внезапное нападение чужого космического корабля на геянский исследовательский центр, а также уничтожение погранзастав, имевших собственных теоретиков, заставило службу ОКО и ответственные за безопасность правительственные структуры обратить на работу ученых пристальное внимание.

Будучи комиссаром безопасности, Горан, конечно же, курировал научные центры, в особенности – потенциально опасные, по мнению экспертов СЭКОНа, однако сам в решаемые ими задачи не вникал. Теперь же, в связи с заданием претора, имел возможность выяснить важность и влияние разработок на сложившуюся ситуацию с Ползучим Террором. Он выбрал научный центр, располагавшийся в Палест-секторе, на берегу вулканического озера Меркава, рядом с храмом древней христиадейской Веры, подивился такому сочетанию религий (науку тоже можно было считать одной из древних религиозных систем), пообедал в одиночестве в столовой Управления и отбыл в Меркаву.

Центр по изучению «войны физик» – так сами ученые называли процессы взаимопроникновения пространств с разными свойствами – был похож на одуванчик диаметром в сто метров, тычинки-парашютики которого представляли собой отдельные лаборатории и технические службы центра. В последние дни он охранялся специальным подразделением службы СПАС, и Горану пришлось предъявлять свое удостоверение «кобры», позволявшее ему посещать секретные объекты. Поскольку его интересовала тематика разработок и их результаты, ему выделили гида – витса с программой секретаря, имевшего благодаря голографической технике вполне естественный облик живого человека. Звали витса Фарадеем.

– Что конкретно вы хотите узнать? – вежливо спросил он в приемной руководителя центра, уделившего Миличу всего две минуты.

– Над чем работают ученые центра, – ответил Горан, не обижаясь на «сверхзанятость» руководителя; судя по всему, академик-универсалист не жаловал интраморфов, каким-то образом вычислив в представителе спецслужб паранорма.

– Тематика центра весьма разнообразна, – с той же неестественной вежливостью сказал Фарадей. – Мы имеем тридцать семь лабораторий, и почти каждая работает по своей теме.

– Давайте начнем с той, которая занимается взаимодействием «суперструн», – не менее любезно предложил Горан.

– Боюсь, заведующий второй лабораторией сейчас занят, но мы попробуем все же побеседовать с ним или с кем-нибудь из специалистов лаборатории.

Фарадей повел гостя в лифт, и через несколько минут они входили в прозрачную трубу «тычинки одуванчика», переходящую в «парашютик» лаборатории длиной в пятьдесят метров. Собственно лаборатория походила на длинный ледяной зал с белоснежными глыбами «льда и снега» – конформными объемами отдельных отсеков, изменяющими конфигурацию в зависимости от нужд работающих. Людей видно не было, все они находились в своих отсеках, поэтому понаблюдать за их деятельностью не удалось.

Один из «снежных торосов» раскрылся, выпуская черноволосую высокую женщину с утомленным смуглым лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы его не портил утиный нос. Она была одета в голубой уник со светящимся узором «водорослей», не скрывающий большой груди и мощных бедер. Но умный взгляд, сопровождаемый огоньками иронии, компенсировал все недостатки фигуры.

– Эмилия, – подала она руку Горану. – Мне сообщили, кто вы. Что понадобилось службе ОКО в нашем сугубо мирном научном учреждении? Чем мы провинились?

– Ничем, – поспешил успокоить женщину Горан. – Просто хотелось бы разобраться в проблемах, над которыми работает ваша лаборатория.

– Зачем это «собакам» ОКО?

– Я не «собака», – улыбнулся Горан. – Функции моего подразделения иные.

– По образованию вы физик?

– Скорее лирик.

– Тогда с этим мог бы справиться и Фарадей. – Кивок на витса, стоявшего в подобострастной позе, искра насмешки во взгляде. – Но уж коль я оторвалась от работы, попробую взять на себя роль гида. Только предупреждаю: времени у меня мало, от силы – двадцать минут.

– Вполне достаточно, – прижал ладони к груди Горан.

– Свободен, – глянула на Фарадея заведующая лабораторией, повернулась, бросила гостю через плечо: – Идемте.

Горан повиновался, ощущая смутное удовлетворение от того, что женщина не была интраморфом, иначе в этот момент она могла бы прочитать мысль гостя, когда он увидел ее мощный зад.

Рабочий модуль Эмилии был достаточно большим, имел два кокон-кресла с выходами на все отсеки лаборатории, гамма запахов говорила о том, что Эмилия курила и пользовалась духами «Черный жемчуг».

Беседовали гость и хозяйка действительно всего около двадцати минут, но Горан не пожалел, что начал ознакомление с наукой с посещения этой лаборатории. Он узнал много полезного о физике взаимодействий таких экзотических объектов и сред, как нагуаль и вакуум, «суперструна» и черные дыры, метагалактические домены и нагуали. Конечно, Горан знал, что «суперструнами» называются сверхплотные квазиодномерные объекты диаметром десять в минус тридцать седьмой степени сантиметров, то есть значительно меньше диаметра электрона, и длиной порядка диаметра Метагалактики, но он не знал, что «суперструны», существующие с момента зарождения Вселенной, могут рваться и свиваться в кольца, образуя своеобразные ворота, пролетев сквозь которые можно попасть в мир зеркального[99] вещества со своим круговоротом материи-энергии и своими законами.