Тяжелые звезды - Анатолий Куликов

Мой комментарий:

Стоит задуматься: может, и вправду несовместимость А.С. Куликова и А.Б. Чубайса носила исключительно личный характер. Может быть, взаимная ненависть просто застила нам обоим глаза и начинала вредить интересам дела?

Нет, это не так.

По-своему я ценю Анатолия Борисовича Чубайса. Это, несомненно, примечательный человек. Он умен и напорист. В числе самых талантливых его работ — собственный имидж незаменимого управленца и мотора ельцинских преобразований.

Думаю, что народная неприязнь, возникшая сразу после раздачи приватизационных чеков, так называемых ваучеров — очень сильно травмировала Чубайса. Оставившая привкус грандиозной финансовой аферы эта операция, авторство которой в народной памяти навечно связано с именем Анатолия Чубайса, не оставила ему надежд на самостоятельное политическое плавание. Отсюда его подчеркнутый цинизм. Отсюда, образно говоря, нарочито жесткий покрой его менеджерских одежд.

Работая вместе с Чубайсом в правительстве Виктора Черномырдина, я, разумеется, строил свои отношения с Анатолием Борисовичем на основе своих собственных впечатлений и не пользовался слухами.

Ельцин частично прав, когда пишет, что я выступал с резкой критикой. Вот только врагом экономических реформ и противником приватизации я никогда не был. Ничего лучше рынка человечество не придумало. Экономика командного типа провалилась везде, и невозможно отыскать на глобусе — в прошлом и в настоящем — ни одной страны, где бы социализм оказался результативнее капитализма. Но это не означает, что я безмолвствовал по поводу методов, с помощью которых осуществлялись наши экономические реформы. Меня не могло не беспокоить, как проводилась приватизация самых важных отраслей российской промышленности. Нефтяной. Газовой. Металлургической. Ими только и жива сегодняшняя Россия.

Проекты президентских указов о приватизации готовили Чубайс и его команда. Размашистая подпись Ельцина делала этот листок бумаги всесильным и решала судьбу гигантских денежных сумм. Ушлые и расторопные люди в одночасье становились миллиардерами, получая в руки то, что создавалось целыми поколениями россиян.

Политической целесообразностью объяснял Чубайс этот странный процесс приватизации, в результате которого «чужой» предприниматель даже за дорого не мог приобрести того, что «своему» продавали буквально за ломаные гроши.

Мне были отчетливо видны изъяны этих скоропалительных решений, и я попытался поговорить с Чубайсом откровенно. «Анатолий Борисович, — сказал я ему, — подобные методы создают идеальные условия для роста экономических преступлений. Сил правоохранительных органов не хватит, чтобы их перелопатить». Еще упрекнул Чубайса в том, что проданные за бесценок предприятия, которые могли бы отлично работать, при новых хозяевах не дают в государственную казну ни копейки.

Чубайс улыбнулся: «Вы не понимаете, это как раз не главная цель. Главная цель — политическая! Нужно было как можно быстрее перевести экономику страны на другие рельсы». И неожиданно добавил: «Без этого мы бы не смогли обеспечить избрание Ельцина на второй срок…»

Позиция Анатолия Борисовича стала мне понятна и, не скрою, удивила своим откровенным цинизмом.

Что касается «экономической идеологии», которую я сам исповедую, то она вовсе не так консервативна, как это представляется Б.Н. Ельцину. Да, я был противником олигархического капитализма, но сама жизнь подтвердила мою правоту. Я был сторонником щадящих реформ: постепенных, последовательных, человеколюбивых. До сих пор вся страна скособочена: несколько десятков тысяч соотечественников живут хорошо, в то время как десятки миллионов просто выброшены за черту бедности. Все это: олигархи и бесстыдная коррупция, нищенство стариков и детская беспризорность, безработица и переполненные следственные изоляторы — тоже следствие легковесных государственных решений. Будучи человеком осведомленным, я ежедневно наблюдал, как растет количество преступлений, совершаемых только ради куска хлеба.

В этом смысле я и Анатолий Борисович были и вправду антагонистами.

Попытки же отставить меня от власти предпринимались неоднократно. Первый раз — еще весной 1997 года, когда, став вице-премьером, я закрыл таможенные льготы некоторым олигархам. Один из них, не моргнув глазом, тут же заявил, что «Куликов «поломал» бизнес на несколько сот миллионов долларов и будет освобожден от занимаемой должности».

Не знаю, по этой ли причине или по какой другой 13 мая 1997 года в журнале «Итоги» появился блок из нескольких публикаций под общим названием «Как быть с Чечней? И что делать с генералом Куликовым?» Проблемы Чечни в данном случае служили только информационным поводом, а все угрозы, что называется, вертелись на кончике языка: «Куликов фактически остается в одиночестве против довольно большой команды чиновников из Кремля, со Старой площади и из Белого дома. И, похоже, возглавить поход на министра предстоит Борису Березовскому, который не будет, как Лебедь, собирать пресс-конференции и делать грозные обличительные заявления. Он катапультирует Куликова из кресла тихо и незаметно для самого Куликова…»

Первый заход олигархов, предпринятый для того, чтобы сместить меня с должности за отмену таможенных льгот, не принес никаких результатов. Эта просьба или требование даже не дошла до президента.

Вообще-то, фамилия Бориса Березовского была произнесена совершенно не напрасно. О моем увольнении хлопотал именно он, когда в августе 1997 года предпринял новую атаку на мои позиции. Насколько мне известно, с требованием к президенту освободить меня с поста министра Березовский отправился вместе с Чубайсом и Юмашевым. Ельцин только озлился: «И слышать об этом не хочу! С этим ко мне больше не обращайтесь!»

Что касается Березовского, то он, будучи человеком деятельным и вездесущим, буквально сновал по высоким кабинетам, протаптывая свои суетливые тропинки так ловко и трудолюбиво, что оставалось только развести руками. Как говорится: «Ты его — в дверь, а он — в окно»…

Время от времени он появлялся и в моем министерском кабинете, как, впрочем, и другие олигархи. Я относился к этому спокойно. Понимал: с их стороны это разведка, наведение мостов. Но их визиты, иногда очень навязчивые, я расценивал как часть оперативной милицейской работы, которая позволяла нам, работникам правоохранительных органов, оставаться в курсе происходящего. Между делом я получал от олигархов весьма любопытную информацию. Многие из них друг друга недолюбливали, конкурировали между собой и конфликтовали, а значит, неслучайно посвящали МВД в подробности неприятельского бизнеса.