Константин Коровин вспоминает… - Константин Коровин

137

Интересно отметить, что мать художника В. А. Серова Валентина Семеновна наблюдала тогда подобное в Петербурге в компании ее сына, Врубеля и В. Д. Дервиза: «…вырабатывались новые взгляды на живопись; грядущий „модернизм“ уже носился в воздухе; прогрессивные веяния еще не вылились в осязательную форму: молодые друзья-художники только чаяли будущее в художественном движении. Помнится, тут впервые был брошен смелый вызов „старикам“, то есть передвижникам: идейность, тенденциозность в живописи рьяно отрицались.

— Пусть будет красиво написано, а что написано, нам не интересно…

— Значит, и этот самовар, если будет красиво написан, имеет право называться художественным произведением?

— О, всеконечно, — дружно отстаивали художники свою точку зрения с преувеличенным подчеркиванием. Оно было вызвано азартным отстаиванием со стороны пожилых поклонников направления передвижников» (Серова В. С. Как рос мой сын. С. 105).

Взгляды Коровина на изобразительное искусство не претерпели изменений и впоследствии. Вот некоторые его высказывания, сделанные для печати уже в зрелую пору: «…мне думается, что 70-е годы, которые были расцветом идейной живописи, когда задачей искусства было „что“, а не „как“, — отодвинули вопрос декоративной живописи театра на задний план» (Спиро С. О художественных декорациях. Беседа с К. А. Коровиным // Русское слово. 1909. № 205. 6 сентября; см. также: Художник и критики. К 50-летию К. А. Коровина // Там же. 1911. № 269. 23 ноября).

138

П. Ф. Яковлев действительно написал картину «Замерзающий художник» и экспонировал ее в 1877 году в ученическом отделе при V Передвижной выставке.

139

Трудно назвать, как это делает Коровин, Андрея Петровича Рябушкина (1861–1904) молодым художником, когда он написал «Чаепитие» («Гости»). Ему тогда было уже 42 года. Неверно и утверждение, что Рябушкин исполнил ее, «не задумываясь о сюжете» — вся картина убеждает в обратном. Также неточно, что на нее вначале «никто не обратил внимания». Художник А. Е. Архипов, касаясь впечатления, произведенного этой картиной на выставке «Союза русских художников» в 1903 году, писал тогда Рябушкину: «Поздравляю тебя с успехом. Твои „Гости“ всем очень нравятся» (Масалина Н. А. П. Рябушкин. М., 1966. С. 88).

140

«Неклассным художником живописи с предоставлением ему по сему званию прав потомственного почетного гражданина» Коровин стал 22 сентября 1886 года (Константин Коровин. С. 176). Ему было тогда почти 25 лет, а не 20, как он указывает в очерке «Мои ранние годы». Звание неклассного художника давало всего лишь право быть учителем рисования в школе.

141

Коровин ошибается: картину «Христос и грешница» Поленов окончил в 1887 году, то есть будучи преподавателем Училища живописи, ваяния и зодчества.

142

Константин Дмитриевич Арцыбушев (1849–1901) — инженер; родственник С. И. Мамонтова, в железнодорожных делах которого он принимал участие; был в дружеских отношениях со многими участниками Абрамцевского художественного кружка. Упоминаемая Коровиным мастерская была специально построена для него Арцыбушевым.

143

Елена Дмитриевна Поленова (1850–1898) — художница; работала главным образом в области книжной иллюстрации и прикладного искусства.

144

Наталья Васильевна Поленова (1858–1931), урожденная Якунчикова, не без оснований считалась современниками «тонкой художницей с чуткой душой» (Серова В. С. Как рос мой сын. С. 82).

145

Владимир Михайлович Голицын (1847–1932) — московский вице-губернатор и губернатор (1883–1891); городской голова Москвы (1897–1905); попечитель Третьяковской галереи в 1899–1905 годах.

146

Софья Николаевна Голицына, урожденная Делянова, — жена В. М. Голицына; покровительствовала Коровину. В 1886 году художник исполнил ее портрет, ныне находящийся в Третьяковской галерее.

147

Видимо, здесь ошибка: А. К. Саврасов умер 26 ноября 1897 года, а П. М. Третьяков с 10 ноября до середины января следующего года находился за границей и поэтому не мог быть на похоронах художника.

148

Жуковка — подмосковное дачное место по Ярославской железной дороге, где Поленовы жили летом в 1887–1889 годах.

149

С Исааком Ильичем Левитаном (1860–1900) Коровина связывала большая дружба еще со школьной скамьи. Почти одногодки, находившиеся оба в тяжелых материальных условиях, они с юношеских лет все свои устремления связывали с искусством. Исключительная даровитость, вдумчивое отношение к наставлениям своих учителей — Саврасова и Поленова, наконец, любовь к русской природе сблизили и выделяли их среди учеников Училища живописи, ваяния и зодчества. Вспоминая то время, Нестеров писал: «Надежды всей школы были обращены на пылкого, немного „Дон Кихота“, Сергея Коровина и юных Костю Коровина и Исаака Левитана» (Нестеров М. В. Давние дни. Встречи и воспоминания. М., 1959. С. 118). По окончании Училища друзья не порывали связи. А. П. Ланговой утверждает, что Коровин был среди тех художников, с которыми Левитан «был ближе всего» (И. И. Левитан. Письма, документы, воспоминания. М., 1956. С. 184). Другой современник свидетельствует, что в доме Левитана висели подаренные ему этюды, в том числе и Коровина, и он ими был «очень доволен» (там же. С. 191). С. Д. Милорадович утверждает, что Левитан «особенно старался провести в члены» Товарищества передвижных художественных выставок Коровина (Милорадович С. Д. Из воспоминаний // Не издано; хранится в ЦГАЛИ). Эти свидетельства лиц, хорошо знавших обоих художников, убеждают в том, что Левитан почитал в Коровине большого мастера. Примечательно высказывание Левитана о Коровине, которое приводит в своих воспоминаниях Б. Н. Липкин, ученик Левитана: «Хорошо пишут пейзажи Серов и Коровин, но Серов занят другими делами, а Коровин очень уж боится „пота“ труда, а жаль! Блестящий живописец, а, в сущности, ни одной картины не написал» (И. И. Левитан. Письма, документы, воспоминания. М., 1956. С. 219).

Некоторые искусствоведы в своих работах о Левитане без каких-либо доводов отвергают возможность влияния на его творчество художников тех десятилетий: см., например, статью А. А. Федорова-Давыдова «И. И. Левитан в письмах и воспоминаниях современников», открывающую сборник «И. И. Левитан. Письма, документы, воспоминания». Между тем С. С. Голоушев, близкий знакомый и биограф Левитана, утверждал: «К. Коровин, этот большой талант, так мало создавший своею кистью и вместе с тем так сильно повлиявший на Левитана, да и на все молодое русское искусство, что найденная им красивая серебряно-серая гамма красок одно время даже была типичной гаммой всей молодой русской живописи <…> Серая коровинская гамма получила под его [Левитана] кистью новые оттенки» (Глаголь Сергей. И. Левитан. Материалы для его биографии и характеристики // Новое слово. М., 1907. Кн. 1. С. 212, 241).

По тому же поводу В. В. Переплетчиков, которому никак нельзя отказать в наблюдательности и в объективности, записал в своем дневнике еще 7 февраля 1894 года: «Я люблю иногда зайти к К. Коровину, посидеть у него в мастерской и поговорить. Очень талантливый и многообещающий человек; пониматель, он идет впереди многих, но картины его при несомненном колорите плохо нарисованы. Он чудесно начинал, пейзажи его, которые он выставлял на ученических выставках, были удивительны по чувству и простоте. И. И. Левитан, надо ему отдать справедливость, вначале порядочно-таки у него заимствовал. Теперь он более самостоятелен» (печатается по автографу, хранящемуся в ЦГАЛИ. В издании «И. И. Левитан. Письма, документы, воспоминания», с. 164, приведено неточно). Тот же Переплетчиков под впечатлением смерти Левитана отмечал в дневнике 12 августа 1900 года: «Часто в критике Левитану приписывали, что он создал современный русский пейзаж весны, талого снега, вечера, осени, это неправда; течение это явилось помимо него. Конст. Коровин писал свой первый снег (находится у Гартунга), еще будучи в Школе, до снегов Левитана» (не издано; хранится там же). Не вдаваясь в детальное рассмотрение вопроса, наложили ли достижения молодого Коровина влияние на творчество начинавшего свою жизнь в искусстве Левитана, отметим лишь, что самобытный талант Коровина не мог не оказать некоторого воздействия не только на Левитана, но и на Серова. И, отдавая должное Левитану, который «был настоящим поэтом русской природы», не следует забывать, что «в этом с ним могут сравниться только К. Коровин, Нестеров, Серов» (А. Я. Головин. С. 27). В 1887 году на рисовальных вечерах у Поленовых Коровин исполнил портрет Левитана в костюме бедуина.