Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

вооружение приобретается Маршалом по цене в 70 р. за винтовку с комплектом в 30 патронов, а всем чинам батальона и их семьям предоставляется право свободного пребывания в пределах Китая и Полосы Отчуждения, или выезда, по их желанию.

9. В обеспечение производимых Маршалом указанных выше расходов Адмиралом Старком совершается особый запродажный договор на ледокол «Байкал», оцениваемый в 800 000 иен, причем ледокол по приходе в порт приступает немедленно к ледокольным работам, в случае необходимости таковых для порта Инкоу. Указанный ледокол поступает в полную собственность Маршала по внесении им всей суммы стоимости, каковая уплачивается отдельными суммами в размере полного указанного выше расхода п. 6 сего договора, каждый раз на три месяца вперед. В уплату за ледокол «Байкал» зачитывается и сумма, указанная в п. 4 сего договора, а также сумма, полученная в размере 67 500 рублей от Маршала по договору его с ген. Дитерихсом на 2 миноносца.

10. Флотилия не принимает никакого участия ни в каких военных действиях, а в случае признания Правительством Китая Правительства Российской Советской Социалистической Федеративной Республики или правительства Дальневосточной Республики – договор считается нарушенным и флотилия имеет право свободного выхода из порта Инкоу. В случае же образования Белого Правительства на территории России флотилия также имеет право свободного выхода, за исключением судов, находящихся в чартере Русско-Китайской Компании, срок коего оговорен особым договором.

11. Срок настоящего договора считается от настоящего числа на… год».

В таком виде договор, за исключением некоторых подробностей и редакционных поправок, был приемлем для меня. Единственным темным пятном в переговорах полковника Ярона с китайцами была неудача в его попытке видеть самого Чжан Цзо-лина, но на другой день после приезда полковника Ярона в Фузан была получена телеграмма из Мукдена, извещающая, что представитель маршала выезжает в Фузан для окончательных переговоров со мной. Оставалось ждать.

В Фузане меня ожидал еще один визит. Однажды утром ко мне в гостиницу, где я остановился на два дня, прибыл бывший старший лейтенант флота Белли580 и, отрекомендовавшись представителем советской миссии в Пекине, предложил мне от имени Иоффе вернуться с флотилией во Владивосток, обещая полную амнистию, соединение с моей семьей и хорошее вознаграждение. С негодованием отвергнув это гнусное предложение, я, памятуя свои прежние хорошие отношения с Белли, служившим со мною вместе на «Авроре» и в минной дивизии в моем штабе, предложил ему немедленно покинуть Фузан во избежание плохих для него лично последствий. Надо сказать, что это было не единственной попыткой большевиков вернуть флотилию. С самого нашего выхода из Владивостока и еще во время стоянки в Гензане большевики не оставляли нас своими призывами и просто по радио, и через японцев. Я не отвечал ни слова и запретил давать им квитанции.

Стоянка в Фузане подходила к концу. Между тем представитель Чжан Цзо-лина не приехал, и из Мукдена не было ни слуха ни духа.

От адмирала Дудорова я получил карты для похода и письмо, в котором он сообщал, что из частных бесед с американским послом в Токио выяснилось, что правительство Соединенных Штатов допускает возможность нашего прихода в Манилу и склонно рассматривать это как неизбежное зло, причем мы могли надеяться на человеколюбивое отношение к личному составу и беженцам.

Я решил с большей частью кораблей идти в Манилу, сделав, однако, заход на несколько дней в Шанхай. Там я рассчитывал получить окончательную уверенность в том, что соглашение с Чжан Цзо-лином провалилось, устроить на стоянку мелкие корабли и катера и уволить ту часть личного состава, которая мечтала попасть именно в Шанхай.

Японцы начали беспокоиться, сдержу ли я свое слово относительно срока ухода, и каждый день приставали с этим ко мне и к консулу. Вместе с тем ремонт кораблей был закончен. Правда, некоторые корабли, особенно «Лейтенант Дыдымов», у которого ремонтировались котельные донки, продолжали внушать опасения, но тянуть с ремонтом было нельзя. Приказав на «Лейтенанте Дыдымове» изготовить плавучий якорь, я отдал приказ об уходе из Фузана в Шанхай.

Одновременно с этим я командировал полковника Ярона в Мукден с тем, чтобы окончательно выяснить вопрос с заходом в Инкоу. Он должен был прибыть в Шанхай по железной дороге.

2 декабря в 8 часов утра флотилия вышла в Шанхай. Дивизионы следовали в следующем составе: «Байкал» шел совместно с «Батареей», «Магнит» задержался по неисправности машины на два часа, при нем в качестве конвоира следовал «Взрыватель». 2-й дивизион: «Патрокл», «Диомид» и «Улисс» – шел совместно, к нему было прикомандировано на поход посыльное судно «Страж». 3-й дивизион в составе «Лейтенант Дыдымов», «Аякс», «Парис», «Фарватер» шел соединенно, имея при себе катер «Стрелок», наконец, «Свирь» шла самостоятельно, ведя на буксире катер «Резвый». Японцы более не конвоировали нас.

Я предполагал, что дивизионы, имея приблизительно один и тот же ход семь-восемь узлов, не выйдут из видимости друг друга или, во всяком случае, останутся в пределах радиосвязи, но с наступлением темноты все дивизионы оказались в одиночестве. Попытки поддерживать радиосвязь не имели успеха, хотя радиостанции были на большинстве кораблей. Из-за отсутствия знающего офицера, радиотелеграфиста, радиотелеграфное дело в Сибирской флотилии в последние годы было поставлено более чем отвратительно. Практически не было ни одной надежно действовавшей радиостанции. Поэтому в дальнейшем на походе дивизионы более не имели связи между собой.

До утра 4 декабря все шло благополучно. Погода была совершенно тихая. В 7 часов 30 минут утра 4 декабря, когда дивизионы находились на расстоянии 120–180 миль от Шанхая, внезапно налетел сильный шквал от норд-веста, превратившийся в шторм силою восемь-девять баллов. Уже через полчаса волнение было так сильно, что «Байкал» начал принимать воду на кормовой и носовой срезы, и скоро вода залила машинное отделение.

Повернули по волне и, выбросив за борт часть имущества кадетских корпусов, которым буквально была завалена верхняя палуба, освободили штормовые шпигаты, после чего легли на старый курс. Около полудня я, видя, что «Батарее» трудно держаться на курсе, сделал ей сигнал «идти самостоятельно», после чего «Батарея» скоро скрылась во мгле. «Байкал» не мог идти против волны и был вынужден постепенно склоняться к зюйду.

К вечеру 4 декабря «Байкал» встал на якорь за Седельными островами. К утру 5 декабря несколько стихло, мы снялись с якоря и около полудня вошли на рейд Вузунг в Ян-цы-кианге, где уже стояла на якоре «Батарея». «Взрыватель» с «Магнитом» также потеряли друг друга, причем «Взрыватель» отстаивался у Седельных островов, а «Магнит» уклонился на 200 миль к югу от курса. Первый пришел в Вузунг 5 декабря после полудня, а второй только 6 декабря.

2-й