Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 8. Письма - Николай Степанович Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
115
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20.
Дат.: 20 июня 1912 г. — по почтовому штемпелю.
Письмо написано на художественной открытке, адресованной: «Москва. Ваганьковский пер<еулок>, д. Куманина. «Русская мысль». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». На лицевой стороне картина с изображением старца с белой бородой с бидоном у колодца на фоне арочной ограды и надписью: «Firenze — La Certosa. Il Pozzo nel Chiostro Grande». Штемпель почтового отделения полустанка Подобино Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги — 20.6.12. Штемпель почтового отделения Москвы — 21.6.12.
Стр. 3–4. — См. №№ 113 и 114 наст. тома и комментарии к ним.
116
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Соч III (с пропусками и ошибками), Полушин (с пропусками и ошибками), В мире отеч. классики (с пропусками и ошибками), Хейт (с пропусками и ошибками), Haight (с пропусками и ошибками), Новый мир (публ. Э. Г. Герштейн) (с пропусками и ошибками).
Автограф — ИРЛИ. Ф. 20. Оп. 1. Д. 10.
Дат.: июнь 1912 г. — по содержанию.
Первое из сохранившихся писем Гумилева к Ахматовой (о судьбе их переписки см. вступительную статью к разделу «Комментарии»).
17 мая 1912 г. Гумилев и Ахматова, завершив итальянское путешествие, приехали в Киев, где на некоторое время расстались. Гумилев поехал в Петербург, затем — в Слепнево, а Ахматова осталась погостить у матери, а в конце мая уехала в имение кузины М. А. Змунчилло — Литки (Подольская губерния), где жила около месяца. «Потом (в июле — Ред.) Н. С. выехал меня встретить в Москву <...> Пробыли несколько времени в Москве. <...> Вместе поехали в Слепнево» (Лукницкий П. Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Том I. 1924–1925 гг. Paris, 1991. С. 99). Именно в Литки, где в июне гостила Ахматова, было и направлено это письмо.
Стр. 3–4. — Как было сказано выше, имение Литки находилось на Украине, в Подолии (сейчас это — Хмельницкая область; усадебный дом был разрушен в начале 1980-х годов). В это время Ахматова ждала своего первого (и единственного) ребенка. 18 сентября (1 октября по новому стилю) в родильном приюте императрицы Александры Федоровны на 18-й линии Васильевского острова у Гумилева и Ахматовой родился сын — будущий создатель теории этногенеза Лев Николаевич Гумилев (1912–1992). Стр. 5–8. — Имеется в виду ст-ние «Сказка» из сборника «Колчан» (№ 86 в т. II наст. изд.). На экземпляре, подаренном П. Н. Лукницкому (ИРЛИ), рукой Ахматовой написано: «Сон. Слепнево. Лето, 1912 г.» Стр. 9–12. — С 1911 года Гумилев много занимается переводами, большая подборка его переводов Т. Готье появилась в «Аполлоне» № 9. «Эмали и камеи» брал с собой в Италию, а в Слепнево, в тишине и покое, видимо, решил «подтянуть» итальянский и английский. В это время он переводил с английского О. Уайльда (см. №№ 111 и 117 наст. тома). Стр. 12–15. — См. написанное немного раньше, чем это письмо, ст-ние «Открытие летнего сезона», вписанное в альбом О. А. Кузьминой-Караваевой 18 июня 1912 г. (№ 82 в т. II наст. изд.), и комментарии к нему. Заметим, что Ахматова в своих «Записных книжках», вступая в полемику с упомянутой в ст-нии В. А. Неведомской, утверждавшей, что «Николай Степанович ездить верхом, собственно говоря, не умел, но у него было полное отсутствия страха» (см.: Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 153), фактически с ней соглашается: «Конечно, в 1911–1912 г. ездить верхом не умел, но в маршевом эскадроне Уланского полка...» и т. д. (С. 251). Стр. 15. — Имеется в виду Ольга Александровна Кузьмина-Караваева (в замужестве — Оболенская, 1890–1986). Стр. 17. — Мока, или Молли — кличка любимого бульдога Гумилевых. См. фрагменты из дневников Кузмина от февраля 1912 года («У Гумилевых электричество, бульдог... Спал в библиотеке. Печально, вольно и сладко. Очень странно... Тихо и снежно. Спят. Молли (бульдог) обрадована»). Стр. 19. — В. А. Неведомская в своих воспоминаниях упоминает некую «тетю Пофиньку» (см.: Жизнь Николая Гумилева. С. 82), которая может быть вероятной кандидатурой на роль упомянутой поэтом «Александры Алексеевны». Среди обитателей Слепнево лиц с таким именем и отчеством не было. Стр. 20. — Акинихская (у Гумилева — Акининская) дорога — дорога к соседнему, ближайшему от Слепнева, селу. В настоящее время ни от одной из окружающих Слепнево деревень, как и от самого Слепнева, не осталось ни одного дома, только холмы и поля, а на вершине слепневского холма стоит единственный свидетель, одинокий дуб, воспетый Ахматовой («...Единственного в этом парке дуба // Листва еще бесцветна и тонка...»). Стр. 22. — Одно из первых упоминаний Гумилевым термина «акмеизм», чрезвычайно любопытное в общем контексте этого фрагмента письма. Ср.: «Мы не решились бы заставить атом поклониться Богу, если бы это не было в его природе» («Наследие символизма и акмеизм» — см. стр. 60–61 № 56 в т. VII наст. изд.). Стр. 26. — Упоминание о т. н. «капитолийской волчице» имеется в ст-нии Гумилева «Рим» (№ 80 в т. II наст. изд.). Однако, в сочетании с упоминанием РЦ 1908, речь, по всей вероятности, идет о ст-ниях «Гиена» и «Каракалла» (№№ 73 и 53 (1)), в которых присутствует мотив «Лунного томления». Стр. 28–30. — Следует обратить особое внимание на фразу: «Кажется, зимой наши роли переменятся...» Во всех публикациях она звучит в несвойственном Гумилеву высокопарном духе: «...Кажется, земные наши роли переменятся, ты будешь акмеисткой, а я мрачным символистом...» На самом деле у Гумилева в автографе —
