Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов

Когда я устаю от театральных впечатлений, я на ночь читаю твои сочинения, выпускаемые „Нивой“. Недавно прочел в первый раз „Душечку“. Какая прекрасная штука! „Душечка“ — это не тип, а целый „вид“. Все женщины делятся на „душечек“ и какой-то другой вид, причем первых — 95%, а вторых только 5. Прекрасная вещь. Отчего я о ней не слыхал раньше? И не знаю, где она была напечатана» (Немирович-Данченко, стр. 352).

Где теперь Сулержицкий? — Книппер отвечала 7 ноября: «Сулержицкий опять в Москве, мечтает о земле, о деревне и уже о прежнем молчит. Хотел ко мне обедать прийти».

…ты смеялась с Муратовой, когда играла в «Юлии Цезаре». — 29 октября Книппер писала: «Сейчас была на выходе в „Цезаре“. Плакала и ломала руки на Форуме с Муратовой и Литовцевой в свите Бутовой. В 1-м акте шла тоже в свите. Всем было смешно».

4227. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

5 ноября 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 376–377.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 5 XI. 1903; Москва. 8 XI. 1903.

Ответ на письма О. Л. Книппер от 30 и 31 октября 1903 г. («Октябрь», 1938, № 7, стр. 187–188).

…получил от тебя письмо насчет одеяла… — Книппер просила: «Дусик, если нетрудно, попроси Костю или m-me Бонье (Костя, верно, уже уехал) сходить в магазин рядом с Джилитой против Александр<овского> сквера, где продают всякие материи, и чтобы прислали к тебе на дом несколько бухарских одеял на выбор, и привези мне одно. Мне давно хочется такое, а когда ты приедешь, то у меня никакого не будет. Будь добреньким. Там должно быть такое бледно-желтое с зеленым отливом, светлое, нежное и стоит, кажется, около 10 р. Здесь мне его положат на ватку и будет славненько. Ты не сердишься, это не очень затруднит тебя? Только не красное и не клетчатое <…> Я перед отъездом смотрела эти одеяла, и продавец знает нас с Машей». 17 ноября Книппер извещала: «…не знаю как благодарить тебя за великолепное одеяло! Оно прекрасно! Я не могу налюбоваться <…> Отдам его шить, и если оно выйдет очень хорошо, то ты будешь спать под ним. Хочешь?» (там же, стр. 199–200).

Членову не давай моей пьесы… — Отклик на сообщение Книппер: «Днем были у нас Зинаида Морозова, кн. Шаховской, Рындзюнский, Членов, кот<орый> тебе очень кланяется. Вздумал просить у меня „Вишневый сад“ для чтения каким-то девицам. Вообразил, что я дам. Как же!»

…никому не давай и не читай. — 24 октября Книппер писала: «Очень просят Бунин, Л. Андреев, Найденов прийти к нам и послушать „Вишневый сад“. Можно?» (там же, стр. 182).

…получил письмо от Станиславского… — См. примечания к следующему письму*.

…с запросами ~ какой дом, каменный или деревянный… — Об этом же спрашивала Книппер 2 ноября: «Симов сейчас со мной говорил: сделали уже 10 макеток для 1-го акта, и ни одна, кажется, не подходит. Он спрашивает, деревянный это или каменный дом? По-моему, каменный, — да или нет? Вообще ему так хочется сделать что-то поэтичное, красивое. Он без ума от пьесы. Напиши ты ему, что тебе мерещится, будь добр <…> Ему много поможешь. Уверяю тебя» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 324).

…московский Репетилов… — Из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».

Получил не совсем приятное письмо от Вишневского. — См. письмо 4230* и примечания* к нему.

…как прошли «Одинокие»… — Пьеса Г. Гауптмана «Одинокие» впервые была поставлена в Художественном театре 16 декабря 1899 г. О возобновлении постановки «Одиноких» Гауптмана на сцене Художественного театра сообщил Чехову Немирович-Данченко еще в начале октября 1903 г. Он писал: «Наше нетерпение, ожидание твоей пьесы все обостряется. Теперь уже ждем, считая дни… Пока что возобновим „Одиноких“, но это недели через две, много три. К этому времени надо, чтоб пьеса твоя была зачитана, роли расписаны, сделана мизансцена… Торопись и главное — не думай, что ты можешь быть неинтересен!..» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 161). Премьера возобновленного спектакля «Одинокие» состоялась 7 ноября 1903 г. В ночь на 8 ноября Книппер писала: «Сыграны „Одинокие“ <…> Прием овационный, точно новая пьеса. Сбор почти полный <…> Качалов, кажется, понравился, но не совсем еще окреп. Лужский хорошо играл. Вообще пьеска будет посещаться. Я очень волновалась. Как играла — не знаю» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 330). Об этом спектакле Вл. И. Немирович-Данченко извещал Чехова 9 ноября: «С большой приятностью прошло возобновление „Одиноких“. Качалов еще не тверд и волнуется, мало сравнительно имел репетиций, но уже сам по себе дает совершенно иную окраску всей пьесе. Теперь она почти идеальна для замысла Гауптмана. Лужский очень хорош. Рецензенты в большинстве нашли, что он уступает Санину, но я этого не нахожу. Он серьезнее, глубже Санина.

В общем тоне мы идем все вперед. Вырабатывается тот талантливый, культурный полутон, который дороже всяких ярких криков, шумов, излишней горячности, аффектации… Теперь „Одинокие“ — одна из самых (если не самая) культурных постановок. Спектакль имел очень большой успех» (Немирович-Данченко, стр. 353).

…хорош ли Лужский. — Лужский исполнял в «Одиноких» роль Фокерата, которого в первой постановке играл А. А. Санин. 7 ноября Книппер писала о генеральной репетиции «Одиноких». «Лужский очень хорош стариком Фокерат, Качалов, кажется, приятен, но Конст. Сергеевичу не нравится. Еще не влез в роль. Что-то будет завтра!» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 328).

Костя — К. Л. Книппер.

Я читал письмо Немировича в «Новостях дня»… — Заметка в «Новостях дня», 1903, № 7327, 31 октября. См. письмо 4226* и примечания* к нему.

…очевидно, у меня в пьесе много описок… — См. примечания к следующему письму*.

4228. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)

5 ноября 1903 г.

Печатается по автографу (Музей МХАТ). Впервые опубликовано, с пропусками: Письма, т. VI, стр. 331–332; полностью — ПССП, т. XX, стр. 176–177.

Ответ на письма К. С. Станиславского от 31 октября и 1 ноября 1903 г. (Станиславский, т. 7, стр. 266–268).

…дом в пьесе двухэтажный ~ говорится про лестницу вниз. — Ответ на вопрос Станиславского: «В третьем акте виден зал, а в четвертом сказано: зал в нижнем этаже. Итак, их два?» Вопрос был вызван авторскими ремарками к III и IV актам «Вишневого сада»: «Гостиная, отделенная аркой от залы»; «Зала в нижнем этаже». Станиславский предполагал вести III и IV акты в одной декорации, и Чехов не возражал. Потом было решено, что IV акт пойдет в декорациях I акта. При первом издании «Вишневого сада» Чехов заменил ремарку к IV акту: «Зала в нижнем этаже» — вместо: «Декорация первого акта». См. примечания к письму 4234*.

Эфрос рассказал в «Новостях дня» содержание пьесы… — В заметке, напечатанной без подписи в газете «Новости дня», 1903, № 7315, 19 октября (см. письмо 4212* и примечания* к нему).

…в одном из последних номеров даже подтвердил… — В заметке, опубликованной в «Новостях дня», 1903, № 7327, 31 октября (см. письмо 4226* и примечания* к нему).

…телеграфируйте мне… — См. примечания к письму 4231*.

Дом должен быть большой ~ материал пускают на постройку дач. — Отклик на сообщение Станиславского в письме от 1 ноября: «Сегодня мы засели за макеты. 1-й акт труден. Ольга Леонардовна говорит, что должны быть следы прежней широкой барской жизни. Но не должен ли быть дом довольно или даже очень ветх? Лопахин говорит, что он снесет его. Значит, он действительно никуда не годится. Иначе он применил бы его к даче и сдал бы на следующее лето. Или починил бы его и продал. Дом деревянный или каменный? Может быть, средина каменная, а бока деревянные? Может быть, низ каменный, а верх деревянный?»

Ваш пастух играл хорошо. Это именно и нужно. — Станиславский сообщал 1 ноября: «Летом я записал фонографом рожок пастуха. Того самого, которого Вы любили в Любимовке. Вышло чудесно, и теперь этот валик очень пригодится».

Отчего Вы так не любите «Юлия Цезаря»? — 22 октября Станиславский писал Чехову: «Как бы я хотел бросить все, освободиться от ярма Брута и целый день жить и заниматься „Вишневым садом“. Противный Брут давит меня и высасывает из меня соки. Я его еще более возненавидел после милого „Вишневого сада“» (Станиславский, т. 7, стр. 266). 31 октября он замечал: «…я вернулся домой после 18-го спектакля ненавистного мне „Цезаря“». 15 ноября Станиславский отвечал Чехову на его вопрос: «Вы спрашивали: почему я не люблю „Цезаря“? Очень просто: потому что не имею успеха и оч<ень> тяжело играть» (там же, стр. 273).