Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

Обстоятельства первого знакомства Константина Землянских и доктора Нурит Мейер сложно было назвать приятными: они встретились в комнате для допросов.

Константин сидел за столом. Перед ним лежал лист бумаги, и он рисовал огрызком карандаша. Молодой человек поднял глаза на вошедшую женщину, оглядел ее и вернулся к своему занятию.

Охранник, который сопровождал Нурит, жестом обвел комнату.

— Тут довольно-таки мрачная обстановка, доктор, — сказал он. — Но, увы, с такими подонками было бы небезопасно общаться в…

— Вы не могли бы выбирать выражения? — подал голос Константин. — Вы разговариваете с дамой.

Охранник возмущенно ахнул и открыл было рот, чтобы высказать наглецу все, что о нем думает, но собеседник поднял руку, останавливая его.

— И, если уж я с вами заговорил — я считаю ниже своего достоинства разговаривать с вами, но другого выбора у меня не было — принесите, пожалуйста, даме стул.

— Ну и дела, — сказал охранник после паузы.

— Благодарю, — ответил тот так же вежливо и вернулся рисунку.

Охранник ушел и через несколько секунд вернулся со стулом. Он демонстративно поставил его не рядом со столом, а возле двери, после чего бросил:

— Приятной беседы, — и удалился.

Доктор Мейер подошла к стулу, но Константин опередил ее.

— Не люблю хамов, — поделился он с ней. — Прошу вас, садитесь.

Нурит посмотрела на то, как молодой человек сначала ставит стул рядом со столом, а потом обходительно пододвигает его гостье.

— Прошу прощения за свой внешний вид, — снова заговорил Константин. — Я был в больнице и не успел постричься.

В подтверждение своих слов он провел ладонью по волосам. Нурит сделала вывод, что обычно Константин носит аккуратную короткую прическу. Подумала она и о том, что он мало чем отличается от рядовых сотрудников организации. Она обратила особое внимание разве что на глаза. Они были темными, как и подобает глазам человека с восточной внешностью, но уж слишком проницательным и умным для обыкновенного сотрудника был их взгляд.

— Меня зовут Нурит Мейер, — представилась она. — Я психиатр.

Услышав слово «психиатр», Константин отложил карандаш.

— Психиатр? — переспросил он. — Мне назначили психологическую экспертизу?

— Не думаю, что это можно так назвать.

— А что же это тогда? Допрос? Меня уже допрашивали. Как видите.

И Константин тронул скулу, на которой можно было заметить свежий синяк.

— Нет. Допросы уже позади. Мы просто побеседуем. Итак, вас, как я знаю, зовут Константин?

— Да. Константин Натанаэль Землянских, лейтенант, личный номер…

Нурит со смехом покачала головой.

— Мы обойдемся без официальных подробностей, — сказала она. — Я буду называть вас «Константин», а вы будете называть меня «доктор». Хорошо?

— Хорошо, доктор, — с готовностью согласился он.

— Я отвлекла вас. Вы закончили?

— Да, почти. Осталась пара деталей.

— Я могу взглянуть?

Константин протянул доктору Мейер рисунок. Она довольно долго разглядывала изображенную на нем женщину.

— Вы хорошо рисуете, — сказала она. — Вы занимаетесь этим серьезно?

— Это хобби.

— Может быть, вы нарисуете мой портрет?

Константин поднял бровь.

— Вы шутите?

— Вы не рисуете с натуры?

— Ну почему же? — смутился он. — Просто я не отношусь к этому серьезно. Я не хочу, чтобы вы посмотрели на рисунок и разочаровались.

— Пока вы ничего не нарисвали, я не могу ни обрадоваться, ни разочароваться.

— Я слышал, что психиатры разбираются в живописи. Впрочем, я бы эту мазню живописью не называл. Я подумаю над вашим предложением. Итак, доктор, чем могу быть полезен?

Доктор Мейер планировала провести пару бесед, но оказалось, что этого недостаточно. Во время первой встречи они с Константином говорили об отвлеченных вещах — Нурит хотела составить общее впечатление о «пациенте». После третьей беседы она написала письмо «комиссару», сопроводив его подробной психологической характеристикой. Начала она с того, что лейтенанта Землянских можно считать психически здоровым, но он представляет интересный материал для исследования. Написала она и о том, что, на ее взгляд, Константин был бы ценным приобретением для аналитического отдела. Аналитик по образованию, он обладал всеми качествами, которые необходимы людям его профессии — высоким уровнем интеллекта, усидчивостью, нестандартным мышлением, умением брать под свой контроль сложные и ранее незнакомые ему ситуации. Нурит также отметила организационные способности лейтенанта, написав, что в будущем из него может получиться отличный руководитель. Плюс ко всему прочему, Константин имел опыт оперативной работы в качестве консультанта по вопросам стратегии и анализа разведывательных данных: «знал, что происходит на кухне до того, как еда попадает на столик в ресторане».

«Комиссар» Бен Шаббат не был в восторге от идеи принять в аналитический отдел сотрудника с темным прошлым, но доктор Мейер не отступала, а Ицхак знал своего советника. Поэтому упрямствовал он недолго, и, в конце концов, дал молчаливое согласие и на продолжение исследований, и на то, чтобы Константину дали шанс попытаться вступить в стройные ряды аналитиков. В назначенный день молодой лейтенант отправился на собеседование.

Майор Вайзенштейн, главный аналитик, отнесся к претенденту скептически. История о том, что Константин закончил первую степень по стратегии и аналитике за год вместо трех лет, его не впечатлила. Претендент, на котором был явно не дешевый деловой костюм и туфли из хорошей кожи, произвел на него впечатление высокомерного хлыща, а такой тип людей ему нравился меньше всего. Майор Вайзенштейн, несмотря на мягкий характер, был строг, но исхода событий не мог предугадать даже он сам.

Первые два этапа собеседования Константин прошел без проблем. Он закончил полученные от майора Вайзенштейна задания за пятнадцать минут вместо сорока пяти, разумеется, сделал это раньше всех, а потом подошел к майору и попросил пять минут перерыва на кофе.