Надежды, разочарования, мечты… - Виктор Тихонов

Моя критика сложившихся порядков, как и мои идеи насчет переустройства жизни в команде, встречались, прямо скажем, без энтузиазма.

Читатели могут подумать, что Тихонов сгущает краски, преувеличивая значение и остроту внутренних коллизий в спортивном коллективе, возводит свои субъективные переживания в степень глобальной проблемы.

Но ведь проблема эта и вправду носит общий характер. Касается не меня одного, а многих тренеров и в разных видах спорта. Не только в хоккее.

Вспоминаю историю, случившуюся несколько лет назад. «Спартак», бывший в ту пору чемпионом страны по хоккею, неудачно начал новый сезон. Не помню, какое место и после какого тура он занимал, это неважно, сезон был впереди еще долгий, но пока «Спартак» терпел неудачи, и вот в уважаемой газете появились критические стрелы в адрес тренера спартаковцев Карпова.

Критика тренеров при первой же неудаче возглавляемой ими команды, увы, неотъемлемая черта нашей жизни, и в ней, в такой критике, нет ничего страшного, хотя, понятно, и приятного мало. Но в той статье критика приобрела слишком острый характер: прямо ставился вопрос, по силам ли работать тренеру Карпову с чемпионом.

Помню, как изумила меня такая постановка вопроса. Можно было подумать, что Николая Ивановича пригласили в команду, носившую титул чемпиона страны и что именно при нем команда эта утратила свое высокое звание. Да, бывает, что и чемпион приглашает нового тренера. Так, кстати, случилось и в истории со мной: меня пригласили в ЦСКА, который за неделю до этого под руководством Константина Борисовича Локтева стал чемпионом страны в очередной раз. Однако здесь было свое объяснение: традиционно тренером сборной работает старший тренер армейцев, и если принято решение о назначении Тихонова тренером главной команды страны, то не имеет он права – так объяснили мне – отказываться от работы с ЦСКА. А я, замечу попутно, отказывался, но об этом речь дальше.

Иная ситуация была в случае с Карповым. Николая Ивановича пригласили в «Спартак» в пору неудач этой команды. И именно под его руководством стал «Спартак» чемпионом СССР. Карпов был организатором этой победы, он привел спартаковцев к успеху. Николай Иванович умеет ладить с людьми, находить с ними общий язык. Он умеет объединить коллектив, в котором выступают и игроки сборной, и новички. Дважды «Спартак», руководимый Карповым, становился чемпионом страны. И вдруг – по силам ли тренеру команда? Та самая, которая во многом именно благодаря его, Николая Ивановича, усилиям и поднялась на верхнюю ступень пьедестала почета.

Каждому тренеру суждена своя команда, и всякой команде надо находить общий язык с тренером, как и тренеру с командой. Не всегда искусство тренера соответствует уровню команды, с которой он работает. Иногда команда сильнее тренера, а иногда и тренер сильнее, но это в том случае, когда он не успевает поднять коллектив до своего уровня.

Совсем не убежден, что все тренеры работающие с первоклассными командами, справились бы и с работой в команде первой или тем более второй лиги, где условия работы, тренировок, формирования коллектива далеки от идеальных и куда не так-то легко пригласить хоккеиста с именем.

Эти и похожие мысли обуревали меня, когда думал я с беспокойством о первой своей встрече с хоккеистами ЦСКА.

Сейчас, по прошествии многих лет, мне уже трудно вспомнить в деталях, в частностях те чувства, которые я испытывал, принимая эту команду. Трудно рассказать о тех мыслях, которые тревожили, лишали покоя и сна.

Я шел на встречу с хоккеистами команды, которая имеет по истине уникальные спортивные достижения и столь же необычно богатые традиции.

Тренеру, работавшему прежде с коллективом другого уровня, с командой, перед которой ставились иные, безусловно, не столь высокие задачи, нужно было психологически перестраиваться. Мне теперь предстояло определять не только те методы, формы и средства работы, которые годятся для более классной команды, но и находить, устанавливать – сначала для себя – те принципиальные требования, те направления работы, какие позволят ЦСКА, а вместе с тем и сборной СССР, соответствовать времени, оставаться лидерами не только отечественного, но и мирового хоккея.

Прежде всего надо было мгновенно сориентироваться в том наследстве, что досталось мне от моих предшественников, определить, что следует взять из опыта работы Тарасова, Кулагина, Локтева, возглавлявших ЦСКА на протяжении четверти века. Опыт жизни, и спортивной в частности, показывает, как легко утрачиваются традиции и как медленно накапливаются и восстанавливаются они. А традиции, верность им определяют во многом душевное здоровье команды, ее спортивные достижения.

Нетрудно понять, что речь идет о традициях в самом высоком значении слова, а не о дурных привычках, которыми порой обладают не только отдельные люди, но и целые коллективы.

Что сохранить из опыта моих предшественников? И вместе с тем что привнести в жизнь команды ЦСКА из собственного опыта?

Это был сложный и мучительный период. Ошибаться я не имел права. Потерять команду ЦСКА – значит нанести советскому хоккею удар, оправиться от которого будет трудно. Вот почему я должен был сразу, без прикидок и черновых набросков, определить те стратегические линии моей работы, следовать которым нужно будет не дни и недели, но годы.

С благодарностью вспоминал трудную работу с «экспериментальной» сборной, которая дала мне возможность познакомиться с хоккеистами ЦСКА: в общей сложности мы тогда работали вместе более двух месяцев.

Лето 1977 года было, несомненно, самым тяжелым и нервным периодом моей жизни.

Внутренняя психологическая перестройка, в чем-то даже ломка, критический пересмотр собственного опыта – удел не только спортсмена, переходящего в новую для него команду, но и тренера. Только в этом случае нужна еще и поправка на меру ответственности. Неудача спортсмена – не сложившаяся спортивная судьба одного игрока. Неудача тренера – крах команды, двух с лишним десятков игроков.

С тревогой думал, как воспримут хоккеисты предлагаемую им программу подготовки, внутренней дисциплины.

Я надеялся, что па первых порах программу примут, поскольку исходит она от нового тренера, ссориться с которым поначалу никто, естественно, не собирается, но вот что будет потом, позже, когда пойдет повседневная нелегкая работа, когда требования будут постепенно возрастать… Я понимал, что новая – для этой команды – программа подготовки (от общефизической до тактической) с ее внутренними высокими требованиями, со строжайшей дисциплиной потребует от хоккеистов огромных усилий, самоотверженной работы, и потому знал заранее, что у меня возникнет немало проблем при ее реализации, предвидел, что придется принимать самые радикальные решения в тех конфликтных ситуациях, избежать которые мне едва ли удастся.

Мы живем и работаем в постоянном общении с другими людьми. Связи эти имеют разные формы. Как говорят социологи, выстраиваются они в двух направлениях – по вертикали и по горизонтали. У нас есть руководители, порой кем-то руководим и мы. В спорте такие связи особенно многочисленны, пересечены с десятками других. У тренера обычно немало опекунов и руководителей. Не помнить о них, не считаться с ними нельзя, и, размышляя о предстоящей работе, тревожась за завтрашний день команды, я, вполне понятно, думал и о том, как воспримет мои меры руководство ЦСКА, Спорткомитета Армии, ибо знал, что возможны и такие ситуации, когда руководству будет трудно поддержать мои решения.

Почему я так много внимания уделяю дисциплине? Потому что в моем истолковании дисциплина имеет всеобъемлющий характер. Дисциплина, безукоризненно корректное отношение хоккеистов друг к другу, к делу, которому они служат, стремление максимально и полно выполнять планы и задания на тренировку, на игру, – одна из основ нравственного здоровья команды.

Давайте отойдем на время от воспоминаний о том, что переживал новый, только что назначенный тренер ЦСКА, и заглянем на несколько лет вперед – в самый конец 1982-го и начало 1983 года, когда сборная клубов СССР совершала турне по Северной Америке, встречаясь с шестью клубами Национальной хоккейной лиги.

Местные газеты много и охотно писали о нашей команде.

В моем архиве хранится текст телекса, который передали корреспонденты ТАСС из Канады в Москву. Обозрение называлось «Хоккей в зеркале прессы». Прошу прощения, что вставляю в книгу слова о собственной персоне. Но сейчас станет ясно, почему я это делаю.

«Сборная клубов СССР заметно отличалась от наших команд, приезжавших в прошлые годы, своей „открытостью“. С разрешения тренеров игроки давали интервью сразу после матча корреспондентам телевидения, тренеры выступали на традиционных пресс-конференциях, давали интервью в свободные минуты… Интересный материал журналиста Пэта Дойла был опубликован в газете „Калгари сан“ под заголовком „Мастер дисциплины“: