Партизан (СИ) - Седой Василий

Ольга тихонько сказала:

— Это мой брат.

Потом ненавязчиво выскользнула из моих рук, приняла не менее горделивую позу и уже нормальным голосом достаточно громко представила нас друг другу.

Начала, как и положено, с младшего. То есть с меня. А вот брата представить не успела. Тот перебил:

— Я не понял. Ты вышла замуж за простолюдина?

Жена легкомысленно махнула рукой и ответила:

— Не знаю. Он память потерял. Да и не важно. Главное, что по любви.

У её брата, реально, глаза на лоб полезли. А офицер, стоящий рядом с ним, чем-то напоминающий кавказца, неожиданно произнес:

— А Бойко реально бойкий! Не находите, господа?

Ни фига себе! Это что за смертник тут появился? Такие наезды нужно разруливать сразу и конкретно. Не важно, дворянин я или нет. Спускать подобное не намерен.

Жена поняла, что сейчас что-то будет, и попыталась вмешаться. Я не позволил. Первым спросил:

— Ко мне есть вопросы? Или может моя фамилия кому-то не нравится? Готов обсудить здесь и сейчас, оружие любое.

Больше не обращая внимания на офицеров, я повернулся к жене и сказал:

— Милая, ты иди пожалуйста в дом. У нас тут мужской разговор намечается. Думаю, что мы сами дальше разберёмся. Да, тебе твой брат живым нужен?

Она только утвердительно кивнула головой, и повернувшись, спокойно зашагала в сторону дома. Привыкла к тому, что спорить не надо, когда я начинаю говорить подобным тоном.

Дождавшись её ухода, попутно полюбовавшись совершенством форм, я повернулся к офицерам, молчавшим все это время, и чуть не рассмеялся, глядя на отвисшую челюсть её брата. Честно сказать, вспоминая некоторые моменты её поведения, я его понимаю. Обуздать этот комок строптивости дорогого стоит. Сам не понимаю, как мне это удалось. Хочется верить в неземную любовь, но на ум почему-то приходят только пошлости.

Я не стал долго предаваться размышлениям и обратился к лицу с не совсем русской физиономией:

— Каким оружием драться-то будем? Не надо переживать, я тебя не больно зарэжу.

Сам не знаю, почему схохмил на последнем слове, копируя поведение Никулина из известного фильма. Офицеры слегка прифигели от моего поведения, а меня понесло. Вот всегда так. Перед схваткой появляется непонятная бесшабашная удаль. Ничего с этим поделать не могу. Как только начнётся бой, куда все девается? Рулят холодный расчёт и зашкаливающий прагматизм. Но до начала меня несёт не по-детски.

Офицер, схохмивший не подумавши, хмыкнул и ответил:

— Предпочитаю шпаги, если они, конечно, есть в этом захолустье.

Я повернулся к Степану и попросил:

— Будь добр, притащи пару шпаг поприличнее.

Мгновение подумал и произнес:

— Погоди секунду.

И обратился уже к офицерам:

— Господа, может у кого из вас тоже есть претензии? Так вы сразу скажите и выберите вид оружия, при помощи которого будем решать разногласия.

Выдержал небольшую паузу и добавил:

— Неохота человека гонять туда-сюда. Пусть уж одним махом все тащит.

Брат жены сразу же спросил:

— Сабли есть?

Ответил ему вопросом на вопрос:

— Польские подойдут?

Тот утвердительно кивнул. Я поочерёдно посмотрел всем оставшимся в глаза и не увидел в них желания драться. Поэтому повернулся к Степану и сказал:

— Тащи сабли тоже.

Тот кивнул и унёсся, а один из офицеров спросил:

— Вы так уверены в своих силах?

Хороший вопрос, однако. В прошлое попадание меня неплохо поднатаскали. Что француз на шагах, что дядька Тимофей на саблях. Но сказать, что я стал мастером, не могу. Но всё же, думаю, что смогу удивить любого противника. Какая-никакая школа есть. А импровизация — наше все. Выкручусь, не впервой. Ответил на вопрос вообще несерьезно:

— Нет, конечно. Но интересно же, умею я владеть этим оружием или нет?

От такого ответа народ потерялся, а офицер продолжил:

— Получается, что Вы, не зная, умеете ли пользоваться оружием, вызвали князя на дуэль?

Ну да, глупо выглядит. Но как-то же надо вживаться? Чем не вариант? Поэтому продолжил хохмить:

— Ой, да не переживайте вы так. Французов получается убивать из огнестрела, так почему здесь не получится?

Офицер, задававший вопросы, повернулся к своим товарищам и произнес:

— Господа, я считаю это бесчестным и не желаю в этом участвовать.

Два офицера, стоявшие рядом с ним, не ставшие искать драки, чуть ли не хором добавили:

— Присоединяюсь.

Они дружно отошли в сторону, но совсем уходить не стали. А их товарищ с нерусским лицом тихо произнес:

— Жаль, что не могу поступить также, честь не позволяет.

Я зауважал этих, похоже, неплохих людей. Просто век сейчас такой, а они — заложники поведения, принятого в их среде. Для себя сразу решил, что по возможности, убивать не стану. Если, конечно, вообще смогу составить им конкуренцию. Судя по движениям — опытные бойцы. Не факт, что я с ними справлюсь.

Граф странно посмотрел на своего товарища и произнес:

— Не уступите мне очередь, князь? Накажу по-быстрому нахала, да пойду с сестрой поговорю. Выясню, наконец, что здесь происходит?

Тот весело и даже облегчённо улыбнулся, и ответил:

— Да без проблем, граф. Может мне и не придётся в этом участвовать.

К этому времени прибежал Степан с оружием. Я предложил противникам выбрать себе клинки первыми. Тем более, что Степан притащил их с запасом. Не поленился принести четыре сабли и столько же шпаг.

Граф схватил первую, попавшуюся под руку. А вот его товарищ отнесся к выбору ответственно, попробовав все представленные образцы. При этом с удивлением спросил:

— Откуда такое изобилие?

Степан автоматически ответил, кивнув на меня:

— Командир с французов снял.

Через секунду добавил:

— С мёртвых.

Тот, теперь с уважением на меня глянул, и ничего не сказав, продолжил выбирать.

Глядя на бьющего копытом графа, я решил не растягивать удовольствие. Подошел, по его примеру взял первую попавшуюся саблю, кивнул, как будто приглашая идти за мной, и потопал на ровную поляну, расположенную в десятке шагов. Граф, как телок на привязке, поплёлся вслед за мной. Тут очнулся офицер, выбирающий шпагу, и спросил:

— Подождите, а как же обговорить условия поединка?

На это мы с графом дружно отмахнулись и приготовились к бою. Я, честно сказать, не собирался его убивать. Не выжил же я ещё из ума, чтобы так расстраивать свою жену? И за это чуть не поплатился. Граф атаковал настолько стремительно, что реагировать получилось чудом, не иначе. Этот скунс вместо того, чтобы нанести рубящий удар, или на крайний случай, режущий, как это обычно делают подобным клинком, сделал выпад и изобразил укол. Если бы я не встречался с подобным раньше, то на этом наш бой закончился бы. Дядька Тимофей не раз и не два подлавливал меня подобным образом. Когда получаешь больнючие уколы, от которых в глазах темнеет, поневоле выработаешь рефлекс не хуже собаки Павлова.

Вот и я смог плавно сместиться на несколько сантиметров с поворотом корпуса, пропуская укол мимо себя, и выбрасывая навстречу ногу. Зарядил в грудак, аж самому понравилось. На самом деле при подобном положении тела был и второй вариант действий — с уводом клинка противника в сторону и ответным уколом. Понятно, что граф во время атаки контролировал положение моего оружия и был готов к подобному ответу. В схватках с дядькой Тимофеем у меня ни разу не получилось уколоть в ответ, да я, собственно, особо и не старался. За ответной атакой при помощи колющего удара прятал другую, режущую атаку. Зачастую она проходила в основном по ноге. Но здесь решил, что резать родственника жены — не очень хорошая идея. Поэтому, ударил ногой навстречу, чего от меня совершенно не ждали. Такая атака, если бить, не сдерживаясь, способна проломить грудь. На самом деле — это страшный удар. Я хоть бил и не в полную силу, но этого хватило с лихвой. Граф полетел, как сломанная кукла, в одну сторону, его сабля — в другую. А я повернулся к Степану и произнес: