Похищение лунного камня - Владимир Сотников

При слове «расследование» Вилька, как всегда, азартно сверкнула разноцветными глазами:

– А я еще узнала адрес ученого, с которым надо встретиться. И с Ганнибалом Абрамовичем тебе тоже поговорить надо. Можно без Петича – он художника в прошлый раз разозлил. Для начала я их заочно помирить должна.

– Твой художник, наверное, уже совсем не злится на Петича, – махнул рукой Ларик. – Может, и виноватым даже себя считает. После того как Петич вытащил его из окна…

– Ну так давай завтра и сходим первым делом к Ганнибалу! – обрадовалась Вилька. – Я позвоню ему, и сходим.

– Может быть, может быть… – как казалось, рассеянно бормотал Ларик. Но это у него была такая манера: когда он крепко задумывался, то казался рассеянным. – Пока надо… Поменьше бегать зря, а побольше думать. Конечно, встреча с художником необходима. Надо же узнать, кто у него бывал. Случайных воришек в этом деле нет. Вы же сказали, что из дома, кроме камня, ничего не пропало? Надо очертить круг всех подозреваемых, а потом заняться вычислением. Пока у нас только двое – священник и ученый?

– Ученый? – удивилась Вилька. – Странно. Зачем ему воровать? Он же мог этот камень сразу себе забрать. Сказал бы, что в свой институт сдаст – Ганнибал бы с радостью отдал.

– Да, странно, – кивнул Ларик. – Но повторяю, сейчас рано делать выводы. Дело только в количестве людей, знающих о камне.

– Да что ты математику какую-то разводишь! – недовольно проворчала Вилька. – Круг, количество… Как будто считать надо, а не думать.

– Думать, конечно, тоже не помешает, – улыбнулся Ларик. – Вот дома и подумаем. Мне уже из окна рукой машут. Созвонимся, как Петич сказал.

Вот и думает Ларик, сидя в лифте на корточках. Времени у него для размышлений хоть отбавляй. Только в голову никакие мысли о пропаже камня не лезут. Как там родители? Только что видели его из окна, видели, что к подъезду направился… Папа может и не сообразить, в чем дело. Забеспокоится, что его нет, побежит встречать, нажмет кнопку лифта… Или на пассажирском, если он работает, вниз проедет, или пешком побежит. Знает он папу! Он и так слишком эмоциональный, потому что режиссер, творческий человек. А в минуты тревоги ему логическое мышление напрочь отказывает.

Ларик прислушался. Нет, соседний лифт молчит. И вдруг над головой Ларика проскрежетал металлический женский голос:

– Мальчик, ты еще там?

Диспетчер! Ларик подпрыгнул к переговорному устройству:

– А где же? Здесь!

– Мастер уже вышел, ты мне скажи свой телефон, я позвоню, чтобы дома не волновались.

Ларик прямо остолбенел от такого простого и мудрого решения. Вот умная тетенька! И как он сам не догадался об этом ее попросить?

Он продиктовал номер, диспетчер отключила связь. И лифт сразу же поехал, словно ждал именно номера телефона. За распахнувшимися на первом этаже дверьми лифта стоял мастер с длинным железным прутом и улыбался.

– Свобода!

– Спасибо! – крикнул Ларик и сразу же нажал кнопку своего этажа.

Папа говорил по телефону.

– Скажи ей, что я уже дома! – крикнул Ларик, врываясь в комнату.

Тот изумленно прикрыл трубку рукой:

– Кому сказать? Людмиле Сергеевне?

Ларик понял, что папа разговаривает с кем-то из театра. Людмила Сергеевна – это или вахтерша, или гримерша. Короче, театральный человек.

– Ничего-ничего, – замахал он руками, – я подумал, это мне звонят. Говори. Только не занимай долго телефон.

Папа покачал головой, сказал еще несколько фраз и прекратил разговор. Телефон тотчас же зазвонил. Ларик метнулся к нему и схватил трубку:

– Это я. Уже дома. Да-да. Спасибо.

У папы поползли вверх брови.

– Ничего себе! Если бы ты нам с мамой так оперативно сообщал о своем местонахождении…

Как только мама услышала, что ее упомянули, сразу же выглянула из кухни. Ларик придумал первое, что пришло в голову:

– Да просто… Поспорили, за сколько я по лестнице поднимусь.

– И откуда же тебе позвонили? – удивилась мама. – С мобильного?

– Конечно, – улыбнулся Ларик, – Петич.

Ни к чему родителям знать даже о таких мелких приключениях Ларика, как застревание в лифте. Лишние волнения. Неизвестно, что их ждет в ближайшем будущем…

Ларик сделал губами громкий втягивающий звук, похожий на поцелуй. Тотчас же из кухни выскочил, виляя хвостом, Оська. Так звать собаку Ларик научился в деревне. Местные мальчишки как-то спросили, какой Остап породы. Ларик пожал плечами:

– Наверное, никакой.

– Счас проверим. Если чистопородная дворняга, то сразу отзовется, – и старший из них издал губами именно такой звук.

У Остапа уши мгновенно взметнулись. А потом и Ларику понравилось так окликать Остапа, если они «разговаривали» друг с другом вдвоем, а не гуляли где-нибудь на людях и собаках.

Вдвоем с Оськой всегда лучше думалось. Один из них устраивался на коврике, а другой с дивана смотрел в собачьи глаза и размышлял. Иногда Ларик подпрыгивал, пересекал комнату, вытаскивал с полки один из томов Большой советской энциклопедии и падал с книгой обратно на диван. При этом Остап проводил хозяина недоуменным взглядом, который в переводе на человеческий язык означал: «Ну никакой усидчивости!»

Эта старая энциклопедия всегда помогала Ларику. Даже если он листал ее просто так, наугад, словно гадал по книге. Листал, листал, глаза цеплялись за отдельные слова и картинки, а мысли в это время вели свою неторопливую работу, как муравьи в муравейнике.

Метеорит, метеорит… Пальцы сами машинально перебирали страницы, пробираясь к «Ме». Ларик даже запел-замычал этим слогом какую-то собственную мелодию. Жалко, что никто не слышит, потому что через минуту он уже ни за что ее не повторит из-за полного отсутствия слуха. Такой вот композитор без слуха. Как Бетховен. Только тот великим и глухим стал в конце своей жизни, а Ларик без всякого музыкального слуха с самого начала. «Ме-ме-ме»…

Его внимание привлекла большая фотография: Мекка – мусульманская святыня. Совершившие долгое путешествие к священному камню мусульмане толпой, похожей на спиралевидный улей, двигаются по огромному двору.

Ларик на минуту задержал на картинке взгляд. Его всегда поражали огромные скопления народа. Однажды мама рассказывала, еще совсем маленьким он взглянул вокруг себя в цирке на Цветном бульваре – и испугался.

«Б-р-р», – вздрогнул Ларик.

Он до сих пор помнил то далекое ощущение ужаса при виде тысячи говорящих, орущих ртов, вертящихся голов, ушей, наклонившихся к детям мам, бабушек…

«Попробуй объясни кому-нибудь, – подумал он, – что же меня так испугало? Не объяснишь. А может, это не страшно, а просто неприятно?»

Ларик перелистнул одновременно несколько страниц. А вот и «Метеориты». Он вгляделся в картинку, на которой было нарисовано несколько образцов. Обыкновенные камни. Почему же Петич решил, что этот, похищенный, выглядит необычно? Скорее всего это им с Вилькой художник рассказал. Ну конечно, люди всегда расхваливают то, что им принадлежит! А в особенности то, что принадлежало. Всегда кажется, что вещь, которой лишился, обладала большей ценностью, чем это было на самом деле.

Ларик неторопливо рассуждал дальше. Вот Петич ошибся. Конечно, ошибся по своей собственной глупости, к тому же в спешке. Схватил отколовшийся кусок колокола, даже не рассмотрев его внимательно. Но как же в дальнейшем при виде настоящего метеорита понять, что это именно он? Вон они какие на картинке – если бы не было подписи, никогда бы Ларик не сообразил, что это посланцы из космоса.

Ларик опять вскочил с дивана. На этот раз он сбегал за телефонной трубкой.

– Что, уже встречаемся? – Вилька сразу узнала его голос.

– Да погоди ты, – проворчал Ларик. – Чуть что, сразу встречаться. Сама же сказала, думать надо. Вот я и думаю. А для этого факты нужны. Вот ты скажи, как выглядит метеорит?

– Откуда же я знаю? – удивилась Вилька.

Ларик помолчал. Ему показалось, что Вилька издевается. Стараясь быть спокойным, он медленно произнес:

– Пожалуйста, вспомни, как выглядит пропавший метеорит. Если даже ты его ни разу не видела. Может быть, художник о нем рассказывал?

– Ой, и правда, – воскликнула Вилька, – он говорил, что по камню проходит какая-то светлая полоска, которая ведет себя очень даже странно!

– Полоска? – встрепенувшись, переспросил Ларик. – Ведет себя странно? Она что, живая?

– Вот-вот, и Ганнибал Абрамович так говорил, – подтвердила Вилька. – Удивлялся, что она как живая. Когда он метеорит брал в руки, то эта полоска начинала переливаться каким-то светом! Так он говорил. А я сама не видела, мы только…

– А какой формы сам камень? – перебил ее щебет Ларик.

– Может, тебе и адрес сказать, где он находится? – обиделась Вилька. – Не слушаешь, перебиваешь. Я же говорю, что не видела его! Короче, я что знала, сказала. Все, справочное бюро закрыто.

И она бросила трубку. Конечно, обиделась. Но Ларик, как ни странно, не обратил на это внимания. Он вообще в эту минуту не реагировал на внешний мир. Трубка противно пищала возле уха, но Ларик даже не отключал ее.