Генерал Симоняк - М Стрешинский

Симоняк вошел в блиндаж, освещенный ярким светом карбидной лампы.

- Товарищ полковник! Гарнизон огневой точки несет охрану острова Крокан, доложил сержант Иващук.

Комбриг быстро познакомился с гарнизоном. Люди эти жили крепкой боевой семьей: младший сержант коммунист Михаил Савчук, наводчик пулемета комсомолец Яковлев, подносчик патронов Гундарев... Хорошие, боевые ребята.

Два часа провел Симоняк среди них, обошел ячейки наблюдателей, заглянул в узкую пещеру, где хранились патроны, взрывчатка.

- Значит, говорите, жить тут можно?

- Так точно, товарищ полковник, - ответил Савчук. - Знаете, сколько в наш дзот прямых попаданий было? Сорок семь. Выдержал. Значит, жить можно.

Возвращался комбриг уже перед рассветом. Тишину порой нарушали гулкие выстрелы, малиновым огнем играли вспышки. Бои за Ханко не прекращались и в этот глухой час. Немецко-финское командование не отказалось от своих планов. Вслед за атакой на роту Хорькова враги пытались пробиться через Петровскую просеку несколько левее, где оборонялась рота лейтенанта Виктора Васильева, пробовали захватить самый северный остров Престэн. И всюду получали отпор, не овладели ни одной пядью земли. А наши бойцы, со своей стороны, не давали врагу покоя. Почти каждый день выходили на охоту снайперы. Первым открыл счет Исаичев из четвертой роты. Петро Сокур не захотел от него отставать. Он выследил неприятельского фельдфебеля и снял пулей. Затем Сокур застрелил еще двух фашистов. У Исаичева и Сокура появились последовали - Иван Турчинский, Василий Гузенко, Петр Филиппов. Со снайперской винтовкой отправлялся на передний край и Николай Бондарь, про которого прежде говорили: Бьет метко, да попадает редко. Теперь он бил хотя и редко, - финны с опаской ходили по передовой, - но если уж выстрелит, попадал наверняка.

Перед позициями третьего батальона 270-го полка, на мыске финны построили наблюдательную вышку. С нее можно было просматривать большую часть полуострова. Едва начались боевые действия, нашим артиллеристам приказали: обезвредить вражеский наблюдательный пункт. С этим прекрасно справился взвод сорокапяток старшего сержанта Ефимова.

По-снайперски стреляло и орудие старшего сержанта Ивана Ремезова. Его расчет по приказанию Симоняка был переброшен на остров Германсе. Командир легкой батареи старший лейтенант Борис Акимов, наблюдая с острова за финским селением Скугансог, заметил, что к одному двухэтажному домику часто подъезжают то машины, то повозки.

- Не иначе как склад, - определил Акимов.

Затем ему удалось обнаружить и неприятельский командный пункт, и еще один склад боеприпасов на берегу за пристанью.

Тогда Акимов попросил перебросить на Германсе 76-миллиметровое орудие и зажигательные снаряды. Направили туда передовой расчет морозовского полка.

Симоняку, приехавшему на Германсе, в штабе батальона рассказывали, что Акимов не оставил в Скугансоге камня на камне. И комбриг, хотя и торопился в обратный путь, не удержался от соблазна собственными глазами взглянуть на поселок.

Старший лейтенант Акимов, уступая ему место у стереотрубы, объяснял:

- Пристрелку вели орудиями своей батареи, а затем перешли на зажигательные снаряды, открыли огонь из ремезовской 76-миллиметровки. Вспыхнул один дом, за ним еще несколько. Дул сильный ветер, и пламя охватило поселок. Появились солдаты, начали тушить. Тогда ударили наши батареи. А Ремезов тем временем поднял на воздух склад боеприпасов..

Комбриг пристально рассматривал в стереотрубу обугленные остовы домиков, развалины пристани, черные груды еще дымившихся бревен на том месте, где находился склад.

- А где сейчас расчет Ремезова?

- Вон там, за бугорком, - показал командир батареи.

Артиллеристы завтракали у орудия, ловко действуя деревянными ложками.

- Откуда такие ложки у вас? - удивился комбриг.

- Творчество командира расчета, - ответил артиллерист с четырьмя треугольничками на петлицах и с красной звездочкой на рукаве, замполитрука Александр Панчайкин.

- Что, на складе ложек не выдают?

- Дают, товарищ полковник, - вступил в разговор Ремезов, парень невысокого роста с голубыми глазами. - Но моей выделки ложки ребятам больше нравятся. Губы не обжигают.

- Да и размером они, гляжу, солидней, - рассмеялся Симоняк.

Засмеялись и солдаты.

- Хорошо постреляешь, так и аппетит приходит.

2

За светлые дневные часы комбриг исходил вдоль и поперек весь остров Германсе.

В одной из огневых точек, на самой окраине острова, он наткнулся на небритого человека в командирском обмундировании. Воротник гимнастерки был засален и расстегнут.

- Что за вид у вас? - Комбриг запнулся. - И кто вы - лейтенант или младший лейтенант?

- Лейтенант Семичев, товарищ полковник.

- Не знаю. На одной петлице у вас два кубика, на другой - один. Да и непохожи вы на командира.

Семичев стоял у стола, опустив голову. И сам не заметил, как дошел до такого. Жил словно сурок в норе, редко даже выходил из дзота.

- Не оставлю вас здесь, - твердо сказал комбриг. - Собирайтесь, лейтенант.

Симоняк привез Семичева на полуостров. Всю дорогу лейтенант угрюмо молчал, думал: Что со мной сделает комбриг? Судить как будто не за что... Но опустился - верно. Плохой пример для солдат. А я ведь люблю свой взвод, своих людей. Ему хотелось попросить комбрига вернуть его на остров. Не решился.

Симоняк лишь молча поглядывал на лейтенанта. Остановились у какого-то блиндажа. Открылась тяжелая дверь, из глубины донеслась музыка: кто-то играл на пианино. Семичев никак не мог понять, куда его привез комбриг. А Симоняк говорил симпатичной черноволосой девушке в белом халате:

- Отпарить и отчистить этого красавца.

И уже более строгим голосом, обращаясь к Семичеву, добавил:

- Через десять дней явитесь ко мне.

Комбриг повернулся и ушел, а Семичев остался в подземном доме отдыха. Вместе с ним тут было еще несколько человек - командиры и бойцы. Попали они сюда усталые, пропахшие пороховым дымом. Тут они помылись в подземной бане, надели халаты. Спали на свежих простынях.

Проходило десять дней, и люди покидали подземный дом отдыха, набравшись сил, чтобы снова идти в бой.

Суровые условия жизни на Ханко заставляли постоянно думать о том, как бы скрасить быт офицеров и солдат. Связисты построили подземный радиоузел, радиофицировали даже дзоты, куда передавались последние известия, музыка, а иной раз и лекции. Пищу доставляли в термосах прямо на передний край. В минуты затишья в дзотах выступали самодеятельные артисты - певцы, баянисты, скрипачи. Ежедневно ханковцы получали свою солдатскую газету Защитник Родины.

День за днем рос подземный город. Всё больше укреплялась оборона Ханко. Сформированный из строителей 219-й стрелковый полк создал новую оборонительную полосу в центре полуострова, отрыл противотанковый ров. Строились новые огневые точки. У побережья появились подводные заграждения. Солдаты-умельцы вместе с саперами Чудесенко, Репни, Юшкова расставили по всему полуострову тысячи хитроумных ловушек: капканы, камнеметы, спотыкачи, сусликовые норы, секачи. Всякого, кто непрошеным подобрался бы к позициям бригады, ждало множество неожиданностей - весьма неприятных. Стоило ему задеть малозаметную проволочку, наступить на замаскированную дощечку, и немедля сработает камнемет - сверху обрушится град камней!