Путь. Книга вторая - Анюта Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ариэль чмокнула её в щёку:
– Не сердись! Представляешь, с каким аппетитом все ужинать придут? Особенно Синеглазый твой. Намахавшись мечом-то!
Арвэ повеселела и пропала.
Девушка рассмеялась:
– Заветная мечта нашей владычицы кухни – откормить короля. Чтоб, как она говорит, ветром не сносило.
– Снесёшь его, пожалуй. Он сам, как ветер… ураганный. Аль, а правда, зачем они такое внимание уделяют владению мечами? В Саоре всем правит магия. Мечи Правителей – дань традиции. Они не нужны в обычной жизни.
Ариэль покачала головой:
– Ты не прав. Не со всяким заклинанием справишься при помощи другого. Вот что ты будешь делать со Стражами?
– Прикажу. Я… – Он осёкся. – Да, ты права. Я уже не будущий король, и Стражи Моста мне подчинятся не станут. Но они же созданы такими не просто так!
– Их создали в то время, когда Саор был иным. Жёстче. Суровее. Нетерпимее. Когда изгнанников отправляли в иные миры и всегда была опасность, что они захотят тайком вернуться. Сейчас уже шестнадцать лет действует Закон Джэда. Преступники заключены в специально созданные пространства, куда открыт доступ только Хранителям. Эти миры саморазрушаются с истечением срока наказания или со смертью заключённого.
– Тогда, получается, Стражи больше не нужны?
– Нужны. Остались же те изгнанники, которых наказали раньше. Их много, и живут они долго. А потом… Стражи – это тоже традиция. Отказаться от неё как-то… неудобно.
– Да, Саор изменился. И, похоже, в лучшую сторону. Интересно, что послужило толчком? Влияние нового короля?
Ариэль грустно улыбнулась:
– Папа говорит, Синеглазый научил Саор ценить любовь. А мне всегда казалось, что это потому, что они оба выросли на Земле. Земля, родина Тора, – источник не только магии. При всех её недостатках она учит самому главному. Подожди, я вспомню… «Важнее всех законов, сильнее всех препятствий, дороже жизни наше смешное, нелогичное, непостижимое умение хранить верность выбору нашего сердца…»
– Аль, однажды я услышал такие же прекрасные слова. Про весь свет мира, заключённый в глазах одного человека.
– Ты не добавил – синих глазах. Меня пожалел? Да, это тоже сказал мой отец. Он умеет выражать свои чувства! Прожив на Земле двадцать лет, он вынес оттуда редкое бесстрашие. Он спорил с Создателем! И Тор признал себя побеждённым, вернулся в Саор, обрёл свою любовь и новый смысл жизни… И это правильно, Стэн! Что толку быть бессмертным, если внутри только пустота и одиночество?
– Но его жена, дочь… они обычные смертные! Как же он будет жить… потом?!
Она подняла на него полный боли взгляд:
– А ты у Джэда спроси. Он тоже бессмертен.
Стэн содрогнулся:
– А Дэрэк… знает?
– Конечно. Ты думаешь, это его остановит? Или Эльгер? Меня не остановило бы.
«Как представлю, что могу его потерять, – в глазах темнеет!»
Ты его и не потеряешь. Он однажды потеряет тебя…
– Стэн! – встревожилась Ариэль. – Это что, слезы?..
Он смущённо отвернулся.
– Стэн, мы в Саоре живём очень долго! Несколько веков как минимум! И потом… Я знаю Синеглазого! Для него нет невозможного! Поверь, он сделает всё, чтобы как можно дольше быть вместе.
Юноша вспомнил до боли трогательный жест руки, заправляющей прядь иссиня-чёрных волос, и ответный нежный взгляд парня, откровенно наслаждающегося этой лаской.
– Или уйдёт вместе с ним.
– Нет! Знаешь, мы с братом были совсем маленькие, учились плавать в Океане. И Дани случайно вызвал Волну. Стал тонуть. Папа с мамой хотели броситься его спасать. Джэд не дал. Сказал: он должен выплыть сам. Или пусть захлебнётся, я поймаю у Грани. Но он с детства должен приучиться не сдаваться! Бороться до последнего. На пределе сил и способностей. Только тогда он сможет добиваться невозможного. Не покоряться ничему – ни обстоятельствам, ни самой смерти!
– Дани выплыл?
– Да. И теперь мой брат умеет бороться. Неужели ты думаешь, что сам Синеглазый уступит звёздам?!
– Но есть законы, Ариэль…
– О, да! Посмотри на Тора. Он трижды отвоёвывал своего сына. Джэд уже возвращал папу. Не забывай – важнее всех законов, сильнее все препятствий… Наверно, ты просто ещё не любил, Стэн.
– Я был уверен в обратном. Теперь, каждый день видя, что значит любить по-настоящему, всецело, безгранично, мои чувства мне кажутся смешными. Я никому бы не позволил приставить меч к шее, сказав – режь! Вернее, раньше никому…
Ариэль улыбнулась:
– Что, не против оказаться на месте отца?
«О чём она? Неужели думает…»
– На его месте мечтал бы оказаться любой, – отшутился юноша.
– Ты поосторожнее, Стэн. Папа жутко ревнивый… Ладно, мне пора к Наставнице.
– К Эдре?
– Нет, моя Наставница – Лионэль, дочь Аринга. Ты с ней не знаком. Она подруга мамы, очень скрытная, благородная, безнадёжно влюблённая в короля.
– В него, наверно, влюблены все в Саоре.
– Ну, да, в разной степени… Большинство, как мама, любят поверхностно, прекрасный внешний облик, некоторые, как Гэсса с Арвэ, видят сына, и очень немногие способны принять, как отец и Эльги, человека со всеми недостатками.
– Я не нахожу в нём недостатков!
– Ты его плохо знаешь! Он властный, скрытный, упрямый, гордый и слишком ранимый. Невыносимый в быту и несносный в общении. Дотронуться до себя он позволяет только самым близким людям. Неудивительно, что девяносто девять из ста влюблённых в него девушек рано или поздно говорят: сдалось мне такое счастье?! И выходят замуж за нормальных, славных, добрых, обыкновенных парней.
– Чтобы потом всю жизнь мучиться, сравнивая и понимая, какая пропасть между ними и тем, другим…
– Стэн! – возмутилась Ариэль. – Ты что, тоже попал в плен этих невероятных глаз?!
– Да, Аль, я в плену синих глаз. И, раз ослеплённый их цветом, я не стану искать других, более доступных и обыкновенных… Лучше всю жизнь быть незрячим, чем постоянно видеть их жалкое подобие!
Ариэль не то всхлипнула, не то простонала:
– А я, как и мама, готова держать бабочку в руке, нежели следить за лэктэрхом в небе… До вечера, Стэн!
– Ты же так и не поела! – опомнился он, но его слова уже повисли в пустоте.
Он вздохнул и уткнулся в тарелку.
Бабочка в руке?
Тысячу раз нет!
***
Принцесса Соледжа подошла, присела напротив:
– Привет, Стэн!
Он вздрогнул.
Не очень он доверял любителям бабочек!
– Стэн, не всем дано всю жизнь следовать за лэктэрхами…
Он поднял возмущённый взгляд:
– Ты подслушивала?!
Дейзи вздохнула:
– Не нарочно. Но, когда я появилась, вы были увлечены разговором… а потом я услышала достаточно, чтобы не смущать мою девочку ещё больше.
Стэн остыл:
– Принцесса, извини, если обидел. Я сейчас слишком растерян, подавлен, смущён… Всё, что я вижу, рушит мои представления о мире. Люди, что окружают меня, кажутся непостижимыми и недостижимыми героями, чьи поступки велики, а помыслы глубоки… Даже твоя дочь, такая юная, настолько сильнее и величественнее, что мне становиться страшно… Дейзи, как можно жить с ними рядом?! Они полубоги,
