Лапочка для Демона (СИ) - Зайцева Мария

Но я не торможу. Не умею в таких вещах. Надо все доводить до логического финала.

Ну и, к тому же, она все утро меня из себя выводит, мне что, нельзя тоже чуть-чуть?

Для дела тем более полезно. Немного растрясти Лисенка, вывести на эмоции, заставить хоть как-то проявить себя.

А то, бля, выставилась тут, хозяюшка нежная.

Сказать, что я удивился, когда увидел ее, прыгающей на кухне, вообще ничего не сказать. У меня тут бабы редкость страшная, потому что нехер здесь делать никому. Даже маман в святая святых не допускается.

А эта Лисичка, не успела проснуться и в себя прийти, как уже, смотри-ка, готовить принялась!

Хотя, пахла яичница Лисенкина на удивление вкусно.

Слюни потекли. Но она настолько не вписалась в мою зону комфорта, что если не сама, то ее стряпня должна была быть ликвидирована с глаз долой.

Хотя обе меня привлекали. Яичница- невероятным ароматом, а Лапочка своей изящной фигуркой, хрупкостью и беззащитностью.

Няшная такая куколка, в сером платье, в котором я не с пятого даже раза сумел опознать собственное шелковое покрывало, и с забранными наверх рыжими волосами.

Она выглядела на моей кухне на редкость органично, вписывалась идеально в картинку. И яичница ее вписывалась… Но я так не могу! Не могу впустить к себе в жизнь сладкую Лисичку с горячей, вкусно пахнущей яичницей, потому что они разносят в пух и прах мой покой и самообладание.

Только и позволил себе, рассмотреть. В деталях.

Улыбка Лапочки смущенная и в то же время радостная.

Длинная шейка, с трогательно острыми позвонками, тонкие ручки, бедро, гладкое, белое, то и дело выглядывающее из разреза бокового.

Я видел эту женщину голой. Я не должен так возбуждаться на нее же, уже одетую. Такая реакция логична только, если ты не раздевал еще женщину, не знаешь, что у нее под платьем. Я знал. И возбуждался. Нелогично. Бесит. Дико бесит.

Лисенок попала под раздачу, Но неспроста. И допрос был неспроста. И моя провокация тоже.

А вот то, что произошло потом.

Я, на самом деле, предполагал другой эффект. Нет, того, что она тут же подчинится и встанет передо мной на колени, я, естественно не предполагал… Да? Не предполагал же? Приятное развитие событий, Но неправдоподобное.

Я ожидал агрессии. Слез. Уговоров.

Это было бы логично.

Но побег, ужас и разочарование в глазах… Нелогично!

И то, что я понесся за ней, как дурак, тоже нелогично!

Из квартиры просто так не выйти. Надо было дать ей возможность попытаться, потом время на осознание и принятие решения. Хоть какого-то.

Но Лисенок настолько была впечатлена моим предложением, что просто впала в неконтролируемую истерику.

Ею не контролируемую. А мною вполне. Подождать, понаблюдать, проанализировать.

И сделать так, как нужно мне. Вывести. Это все в плюс.

Но я не смог. Просто не смог ждать и слушать ее крики, смотреть в ее полные слез глаза.

Демон, она делает тебя слабым!

Задумайся, Демон!

Не задумался, догнал, уткнулся носом в пушистые волосы. И одурел.

И вот теперь, держа ее на весу, я не могу ничего толком сказать, только бред несу. И схожу с ума от ее близости. По которой, оказывается, страшно скучал все утро.

Лисенок бьется в моих руках, плачет, извивается. Старается выбраться, а я, как безумный, только сильнее сжимаю, только яростнее стараюсь ее убедить, вбить в эту рыжую голову единственно верную информацию, единственно правильный алгоритм: не Лада! Не Лада должна быть на кнопке вызова в мозгу! А я! Только я!

Это опять-таки нелогично, особенно в свете принятых ночью и этим утром решений. Я не хочу ее видеть на своей кухне, не хочу есть ее яичницу.

И в то же время делаю все, чтоб. Это происходило снова и снова. И чтоб на быстром дозвоне у нее был я.

Жуткий диссонанс разрывает мозг.

С Ириской вообще все нелогично. Неправильно. Дико. Странно. Я пугаю сам себя, я ужасно не хочу менять свою жизнь и при этом вынужден признать, что слишком поздно.

Мой мир перевернулся, устои дрогнули.

Лапочка замирает и смотрит мне в глаза своими карими заплаканными омутами, я застываю синхронно с ней.

Просто боюсь лишнее движение сделать, тревожно вглядываюсь в тонкие изящные черты лица, ища там подтверждение. Ты поняла меня, Лапа? Ты будешь делать так, как я говорю? Только так? Да?

По всем прикидкам, она должна смириться. Подчиниться. Кивнуть.

Но я оказываюсь не готов к ее дальнейшим действиям.

Потому что Лисенок в очередной раз действует нелогично.

Она меня целует.

Это настолько неожиданно, что я в первые секунды даже не понимаю, что происходит. В голове останавливается даже тот механизм, что пока еще функционировал… Просто все намертво встает.

ERROR, сука.

Черный экран.

Самое страшное для программера.

Гибель материнки.

Ее губы нежные-нежные, Это не прикосновение даже. Это… Это печать. Это переписывание кода набело. Перезагрузка.

Лисенок останавливается, неуверенно смотрит на меня, выдыхает теплый сладкий воздух мне в губы. И пробует еще раз. Обхватывает мягко, воздушно. Невыносимо.

Меня бьет сразу в печень, в солнышко, в пах, в скрюченные пальцы рук. И в голову. Контрольным.

И дальше все происходит очень быстро.

Как только Лисенок, решив, что усмирила зверя и наигралась, пытается отстраниться, я жестко прижимаю ее к дверному полотну и впиваюсь в дрогнувшие под моим напором сладкие губы яростно и грубо. Как умею. Как могу. Как хочу.

В голове идет перезагрузка, черный экран стремительно заполняется белыми символами, компьютер выходит в стандартный режим.

Лисенок, ошеломленная напором, стонет удивленно и жалобно, Но не отталкивает, наоборот, обхватывает ладошками за шею, а ногами за талию.

И я с огромным, сумасшедшим удовольствием погружаюсь в нее.

Полностью, без остатка, до дна.

Верней, пока не до дна, Но. Это вопрос времени теперь! Только времени.

Каким образом мы оказываемся в спальне, я не запоминаю, и, более чем уверен, Лисенок тоже.

Я рву свое же покрывало, что подло закрывает доступ к тому, что сейчас необходимо до боли. Молча, без звука, только треск ткани и шепот Лисенка, слабо прикрывающейся ладошками:

— Игорь, не надо, не надо.

Мозг улавливает не ту команду. Я замираю, затем падаю на нее, чтоб предпринять меры для устранения системной ошибки. Потому что какое «не надо»? Какое, нахер, может быть «не надо» сейчас?

Целую шею, стараясь сдерживаться, стараясь склонить девчонку к тому, чтоб просила и говорила «надо», она с готовностью позволяет. Это делать, опять поступая нелогично, учитывая пару секунд назад сказанные слова, руки опять рвут на редкость круто запакованную ткань, и она опять шепчет:

— Не надо, не надо так.

Да бля! Как надо? Как?

Торможу, смотрю ей в глаза уже с яростью, а она, Это рыжее чудо, продолжает:

— Жалко… Ткань… Шелк натуральный. Шармез. Не надо рвать.

Сука! Был бы я чуть более впечатлительным, уже ругался бы в голос! А так только про себя.

Ткань! Лапочка жалеет ткань! Она говорит «не надо» в постели, перед сексом, неминуемым сексом, на который сама согласилась, только потому, что я рву покрывало!

Да что она за баг такой в моей правильной гребанной жизни?

— Шармез, заторможено повторяю я, кладу обе ладони на ее плечи и веду вниз. И завороженно смотрю, как сползает с бледной кожи, украшенной веснушками, серебристо-жемчужная проклятая ткань, целостность которой стоила мне миллиона нервных клеток сейчас. И отмечаю, что натуральный шелк ничуть не мягче, совсем не нежнее моей девочки.

— Потом еще куплю, глухо хриплю я и прижимаюсь губами к мягкому животику.

Кайф.

Ситуация немного напоминает ту, что была совсем недавно. В этих же декорациях.

Но результат теперь будет другой. Вообще другой!

Потому что объект теперь в полном, насколько. Это вообще возможно в ее ситуации, сознании, и объект охренительно круто реагирует на наше взаимодействие.