Пределы наказания - Нильс Кристи

Подведем итог. Положение таково, что мелкие правонарушители стали более заметными, а контроль над ними усложнился, тогда как их родные, жертвы преступлений, левое крыло политиков и творцы госу­дарства всеобщего благоденствия сделались активными сторонниками принятия необходимых мер. Эта ситуа­ция в целом неустойчива. Что-то должно произойти и потому происходит.

8.3. Наши товарищи

Прошльм детом 350 социальных работников встре­тились в Швеции, чтобы обсудить, как бороться с нар­команией. Они собрались в маленьком уединенном ме­стечке под названием Хассела. Случилось так, что в наши дни ничто не пользуется такой известностью и не обсуждается столь оживленно в кругах социальных ра­ботников, как Хассела. Учреждения, базирующиеся на тех же принципах, растут, как грибы, и в других скан­динавских странах. А связанные с Хасселой идеи про­никли уже и в учреждения другого типа, а также в по­вседневную практику социальной работы.

О чем же идет речь?

Наиболее важной является мысль о том, что клиен­ты — наркоманы и пьяницы — это наши товарищи. Они выходцы из рабочей среды. Мы, люди Хасселы, — социалисты. Они — наши товарищи, и с ними нужно об­ращаться как с товарищами. Мы похожи друг на дру­га, и у нас общее дело. Товарищество означает ответ­ственность, и мы обязаны выручить наших товарищей из беды любыми доступными средствами. Любыми. На­чиная с 1850 г. и вплоть до конца прошлого столетия скандинавские рабочие страдали от чрезмерного потреб­ления алкоголя. Лидеры рабочего движения видели зто и принимали соответствующие меры. Рабочие не могут стать свободными, а движение — сильным, если по­требление алкоголя не будет поставлено под контроль. Борьба за трезвость стала важной частью программы социал-демократов, и алкоголизм был поставлен под контроль. В настоящее время потребление алкоголя, как и наркотиков, снова достигло прежнего опасного уровня и должно контролироваться с помощью преж­них средств.

Одним из таких старых средств является принуж­дение людей к воздержанию. Товарищи не позволяют наркоманам умирать, они спасают их. Вы переживаете за своего товарища и, конечно, заставляете его жить. Если это необходимо, вы принуждаете его отказаться от наркотиков. Если это необходимо, вы проявляете вашу товарищескую заботу в течение нескольких лет, пока он не спасен. Хассела предназначена для молодых наркоманов. Их собирают в Стокгольме и отправляют в Хасселу, хотят они того или нет, а если они убегают, их возвращают туда с помощью подиции. Они нахо­дятся там в течение года. Кроме того, в течение года они должны посещать «народную среднюю школу» вместе с другими молодыми людьми, которые посещают ее добровольно. Их можно подвергать такому воздей­ствию вплоть до достижения ими двадцати лет. Право­вой основой этого является закон об охране детства.

Другим важным моментом является общая нравст­венная направленность осуществляемого в Хасселе подхода. Правила установлены, их соблюдение строго контролируется персоналом и другими товарищами. Хассела — это не то место, где копаются в душе клиен­тов или ворошат печальные обстоятельства их преж­ней жизни. Здесь нет мягкотелого либерализма. Здесь требуют, причем безответственность влечет за собой серьезные последствия. Здесь трудная жизнь. Трудная не только для молодых, но и для персонала. Персонал живет тут же, принимая участие во всех делах и не отделяя себя от остальных. Это учреждение для всех, охватывающее все стороны их жизни.

По-видимому, оно оправдывает себя. Оно претенду­ет на успех, который далеко превосходит все, что до­стигнуто в этой области в шведском королевстве наших дней. Многое представляется противоречивым (Эн-глунд, 1975; Теландер, 1979), но притязания могут ока­заться обоснованными. Хассела, по-видимому, весьма эффективна в том плане, что под ее воздействием мо­лодежь прекращает потребление наркотиков. Но в еще большей степени успех Хасселы проявляется в ослаб­лении чувства профессионального бессилия, остро переживаемого социальными работниками и представи­телями смежных специальностей. Цена этого успеха может превышать выигрыш от помощи молодым нар­команам.

8.4. Мои товарищи-функционеры

Проблемы, связанные с Хасселой, касаются всех, кто ощущает острую потребность знать, как действо­вать в ситуациях, в которых современное общество без­действует. По-видимому, в Хасселе собрались пылкие идеалисты и те, кто живет реализацией их идей. Я пи­таю глубокое уважение к их деятельности. Но не в связи с анализом социальной ситуации, который они дают. Аналогия между скандинавским обществом в на­шем столетии и тем же обществом в прошлом веке представляется чрезвычайно опасной, так как не учи­тывает существование особой категории людей, кото­рые ждут, чтобы им осветили путь. В -течение послед­них 20 лет мы были свидетелями стремительного увеличения контингента профессионалов, специально обученных заниматься проблемами, связанными с пове­дением других лиц. Теперь такие люди есть, и профес­сиональный престиж некоторых из них поставлен на карту. В то же самое время они являются функционера­ми: большинство из них работает в учреждениях от 9 до 4 часов дня, руководствуется четкими инструкция­ми, имеет дело с документами, лишь на короткое время встречаясь с клиентами, в отношении которых они об­ладают потенциальной властью, но властью именно ад­министративной. Им не придется жить бок о бок с по­следствиями своих решений. Они отправятся домой в пригороды, к своим друзьям, детям, собакам и дачам, а где-то кто-то даст почувствовать наркоманам, что происходит, когда нарушены правила игры товарищей. Эти кто-то станут новой категорией в системе социаль­ного контроля западных обществ. Я предлагаю назвать их «товарищи-функционеры».

Однако некоторые из них будут меньше говорить как товарищи и больше действовать как функционеры. Они организуют сообщества для наркоманов. Они на­учились это делать. Если клиент убежит, они постара­ются найти его и вернуть. Если они не смогут его найти, они попросят сделать это полицию. Когда поли­ция вернет беглеца, они будут строго следить за ним, чтобы предупредить новый побег. Но это им надоест. Их друзья требуют внимания; их дети заболели корью; полиция выражает недовольство. Они установят замки. Но замки легко открываются, а побег сам по себе пред­ставляет вызов. Забор становится выше, некоторые из клиентов делают подкоп. Возводится более высокая стена, некоторые из клиентов перелезают через нее. Устанавливаются решетки, кто-то из клиентов преодо­левает их и оказывается по ту сторону стены. Обору­дуются камеры для специального воздействия.

Это напоминает старый фильм. Мы уже череэ все это проходили. Направление, которое воплощает в себе Хассела, может повторить опыт рабочих школ для мо­лодых преступников. Все начиналось как идеалистиче­ское движение, широко открытое для молодых людей, которые действительно заслужили искреннего к себе отношения. В результате того, что учителя были обяза­ны удерживать своих учеников, весьма не расположен­ных к учебе, дело кончилось тем, что эти школы превратились в необычайно суровые тюрьмы с неопре­деленным сроком пребывания в них. Трудно понять, почему социальные работники смогут достичь лучших результатов.

Специальные заведения и учреждения для трудных детей и подростков были созданы в Скандинавии в кон­це прошлого века в результате совпадения интересов юристов-практиков, педагогов и политиков (Т. Дэл, 1978). Это должно было значительно облегчить участь тех, кого следовало контролировать. Персонал должен был состоять из специалистов, набираемых в большин­стве своем из сферы просвещения, здравоохранения и социального обеспечения. Но это никогда не было реа­лизовано. Тогда не было такого количества специали­стов. Однако сейчас они имеются. Они нетерпеливо ждут новых задач, защищенные от воспоминаний о прежних опытах тем, что рассматривают самих себя как товарищей. Мы приходим к системе принудитель­ного потребления, в которой одним из товаров стано­вится социальный контроль, осуществляемый товари­щами-функционерами.

Глава девятая БОЛЬ НАВСЕГДА?

9.1. Подобно маятнику

Различные формы контроля над преступностью, по­добно тяжелым волнам, появляются, исчезают и появ­ляются вновь. Быть может, еще выразительнее будет сравнение с маятником. Маятник движется от одной крайней позиции к другой — от классицизма к позити­визму, а затем от неоклассицизма к неопозитивизму. Ни одна из крайних позиций не отличается абсолютной определенностью. Каждая из них таит в себе возмож­ность модификаций. Классицизм и неоклассицизм оза­бочены проблемой равенства, определяемого степенью тяжести совершенного деяния, а не более широким по­нятием справедливости, Ни тот, ни другой не в силах создать механизм контроля над малозначительными преступлениями и отклоняющимся поведением. Пози­тивизм и неопозитивизм дают превосходную основу для контроля над мелкими правонарушениями, а так­же над такими феноменами, как привычный или опас­ный преступник. Недостатки этих подходов становятся заметными в те периоды, когда потребность в такого рода контроле ощущается не особенно остро или когда его потенциальные объекты пользуются поддержкой либо обладают политической силой.