Герцогиня (СИ) - Воллеф Кира

Откинувшись на спинку мягкого кресла, Иона проводила взглядом бывшего мэра, который, после того как будут решены все проблемы, вызванные его действиями, будет повешен. К герцогине подошёл Крейг — тот самый «смышлённый мужик», которого рекомендовал капитан рыцарей и которого назначили новым мэром сразу после суда. Склонившись в глубоком поклоне, Крейг, не разгибаясь, витиевато поблагодарил герцогиню за оказанную честь.

— Можете не рассыпаться в благодарностях. Я только надеюсь, что вы будете мэром лучшим, чем этот идиот. И запомните, Крейг. Узнаю, что вы предали доверие тех, кто вас рекомендовал… — Иона сделала многозначительную паузу. — Можете идти. У вас много работы.

— Благодарю, миледи.

Пока девушка была занята, два фейри помогали грузить клетки с животными на телеги. Иона попросту боялась, что не все звери смогут перенести перемещение магией. Но из здания, где проходил суд, Сервиан девушку забрал почти сразу, как только всё закончилось.

— Как там эльфийка?

— Сегодня будем будить. Целительница сказала, что раны затянулись, так что наконец может узнаем, как зовут нашу спящую красавицу. Если она вообще умеет говорить на нашем языке.

— Я знаю эльфийский, если что. Не очень хорошо, правда.

— Не очень хорошо и я знаю. — Иона вздохнула. — Спасибо, Виан.

— Может, прогуляемся вечером?

— Посмотрим, хорошо? Но в целом я только за.

Улыбнувшись, фейри чмокнул Иону в макушку и, пока та не отреагировала, свинтил обратно к зверью — работы был ещё непочатый край.

В покоях, которые выделили для больной, кто-то раздёрнул шторы, отчего вся комната наполнилась ярким солнечным светом. Герцогиня вошла внутрь и первое, что заметила — безобразно бодрую, сидящую на кровати эльфийку. Строго посмотрев на горничную, которая должна была следить за девушкой и сразу сообщить, если та проснётся, Иона подошла к кровати и присела на край.

— Здравствуй. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Ничего не болит? — Эльфийка помотала головой, не поднимая взгляда на Иону. — Как себя чувствуешь?

— Нормально, наверное.

— Как тебя зовут?

— Иллиантера, дочь Нелватура.

— Твою мать…

Глава 5

Еле дождавшись того момента, когда Иллиантера уснёт, Иона унеслась из покоев. Ей необходимо было подумать и найти либо опровержения своим подозрениям, либо подтвердить их.

Сервиан и Лаурель, закончившие с погрузкой животных, недоумённо переглянулись, замерев на пороге кабинета. Пол был устлан листами, выпавшими из многочисленных папок, которые грудой лежали около стола. Книги, раскрытые где попало, занимали весь стол. А в кресле, посреди всего этого хаоса, сидела Иона. Поджав под себя ноги, девушка пустым взглядом сверлила стену.

— Иона? — Виан бросил косой взгляд на Лауреля и шагнул к девушке. — Всё нормально?

— Ничего нормального, Виан. У меня в поместье внучка короля эльфов, невесть как оказавшаяся в рабстве у людей. Как думаешь, Эспарию сразу сотрут в порошок или чутка помучают?

— Ты уверена?

— Не совсем, но всё указывает на то, что я права. Только у правящей династии эльфов имена заканчиваются на «тур» или «тера». И она представилась именно Иллиантерой, дочерью Нелватура. Нелватур — старший сын и наследник Кирратура, правителя тёмных эльфов.

— Это…

— Это — огромный, пушной пикси, господа, который мостит свой пушистый зад мне на голову. Остаётся только надеяться, что Иллиантеру никто не ищет. Иначе это конец всему.

— Ты слишком паникуешь, Иона. Просто поговори с ней.

Герцогиня бросила было гневный взгляд на Лауреля, но тот только улыбался, отчего злость моментально потухла.

Посидев молча ещё минут пять, Иона поднялась с кресла и решила навестить эльфийку. Прошло уже почти три часа с момента, когда она уснула.

Тихонько открыв дверь, чтобы не напугать горничную и не разбудить в случае чего Иллиантеру, девушка заглянула в комнату. Аррия, тихо что-то напевая, расчёсывала волосы эльфийки, пока та осторожно ела яблоко, нарезанное на дольки. Она до сих пор не привыкла, что можно есть без ужасной боли.

— О, миледи!

— Здравствуй, Аррия. Оставь нас, пожалуйста.

Поклонившись герцогине и бросив ободряющую улыбку эльфийке, горничная выскользнула из покоев, плотно закрыв за собой двери. Иона вдобавок к этому активировала амулет, который ей сделал Сервиан — в небольшом камешке было запечатано заклинание, не пропускающее никакие звуки вовне. Присев на край кровати, девушка внимательно посмотрела на Иллиантеру.

— Ну, Ваше Высочество, как ваши дела?

— Я не принцесса, госпожа. Просто Иллиантера.

— Ваше имя говорит само за себя.

— Но я всё равно не принцесса.

— И почему же?

Они играли в «гляделки» минут пять, после чего эльфийка сдалась и тихим, надломленным голосом рассказала свою историю. Такую, что у Ионы волосы зашевелились на затылке.

***

Эльфы, будь то тёмные или светлые, не верили в Богиню или кого-то ещё. Но среди народа гуляло столько примет, что каждое происшествие умело подтягивалось к ним за все конечности, чтобы объяснить происходящее.

Плохой урожай? Это из-за того, что по полю кролик пробежал, припадая на левую заднюю лапу, а не на переднюю. Роженица погибла? А надо было по утрам родниковой водой умываться! Дверь скрипит? Так надо следить, чтобы гости переступали через порог с добрыми мыслями! И вся жизнь эльфов строилась именно на этом.

Поэтому, когда на свет появился ребёнок с кожей столь светлой, что любой солнечный лучик мог оставить ожог, оба королевства едва не потонули в пучине беспокойства.

Бастард Его Высочества, первого принца Нелватура, была рождена светлой эльфийкой, которая за свои прегрешения была отправлена в королевство тёмных. Бесправная рабыня, даже не наложница, она едва успела увидеть белоснежный локон дочери, которую тут же унесли. Спасли от мгновенной гибели ребёнка только слова провидицы, которая уверила правителей, что опасности странное создание не несёт. Девочке дали «подобающее» имя и отправили в дальние закоулки дворца, чтобы не мозолила глаза.

Росла Иллиантера словно сорняк у дороги, никому не нужная, никем не любимая. Её боялись, и страх этот порождал только ненависть и агрессию.

Белоснежные волосы, светлая кожа, необычные глаза — эльфийка за всю свою жизнь наслушалась столько оскорблений за то, какой она родилась, что поверила в свою проклятую натуру. Ей едва исполнилось тридцать — для эльфов это совершенный ребёнок — когда служанки дворца отдали её в проезжающий мимо цирк. Им попросту надоело присматривать за странной зверушкой, которая по какому-то странному стечению обстоятельств не померла в младенчестве. Они даже с удовольствием заплатили хозяину этого цирка, который отказывался брать «непонятное существо». Но звонкие монеты и обещание, что никто не будет искать девочку, умеют убеждать куда лучше слов. Так Иллиантера оказалась в цирке.

Артисты, в отличии от эльфов, оказались чуть лучше. Терпимее, добрее. Среди них были те, кому не нашлось места в мире, а потому к непохожему на других ребёнку относились как к любому другому. Тёмная эльфийка по имени Медиль научила девочку говорить и писать на эльфийском, остальные, в меру своих возможностей, помогали Иллиантере учить общий. Она провела в цирке пять лет, и за это время повзрослела так, как взрослеют остальные эльфы за тридцать, а то и сорок лет.