Исполнение желаний - Кэтрин Блэр

Мануэль снова поклонился — сначала Клэр, а потом сеньору Сарменто.

— До встречи, сеньор… Мисс Уиндхем.

Он удалился своей размашистой, упругой походкой, а Клэр осталась, смущенно глядя в тусклые глаза старого человека.

— Вам нужно сегодня как следует выспаться, — сказал он. — Эти спортивные игры в Кастело могут довести до изнеможения, и лучше всего начать их свежим и полным энергии. Что касается меня, — продолжал старик, саркастически пожимая плечами, — то я буду сидеть и наблюдать за другими и, по всей вероятности, изредка дремать. Старому человеку все позволительно.

Она приложила усилия, чтобы голос ее звучал вполне ровно.

— И в какое время мы должны выезжать?

— В десять часов. Судя по тому, что Мануэль объяснил мне, это будет нечто вроде домашнего мероприятия на двадцать — тридцать человек.

Лучше всего было бы, сказала себе Клэр с нежданным волнением в груди, если бы гостей было как можно больше. Сегодняшнее поведение Мануэля было сдержанным, но весьма приятным.

Вслух же она сказала:

— Вам вряд ли стоит оставаться на ногах так долго, сеньор. Пожалуйста, возьмите меня под руку, и мы пройдем в прихожую.

Усадив и оставив старого сеньора с его газетами, она поднялась в свою комнату.

Клэр не виделась с Инез до самого вечера, пока они не собрались втроем за ужином. Переодеваясь, она решила надеть браслет и, несмотря на то что день уже практически прошел, откровенно объясниться: «Видите ли, сегодня у меня день рождения. Николас помнил об этом и настоял на том, чтобы мы устроили маленький праздник — чай вместе с ним и подарок ко дню рождения. Он мне как брат…»

Но Инез оставалась погруженной в свои мысли. Было совершенно очевидно, что ей не хотелось затрагивать в разговоре тему о Николасе. Подобно своему соотечественнику Мануэлю де Кастро, она была совершенно непредсказуемой.

На следующее утро смех и громкая речь слуг, раздававшиеся по всему саду, долетели до балкона Клэр. Их отпустили на весь день до самого вечера, да еще к тому же и на всю субботу! Кроме того, если граф устраивал прием, то он, как правило, присылал фляги с вином и большие корзины с едой для пира всех жителей побережья — таков был его обычай. Чудесное время предстояло им провести, обильно есть и пить, и ничего не делать при этом!

Лючия, наполняя водой ванну и развешивая чистые полотенца, с одобрением щебетала:

— Когда граф устраивает прием, то все счастливы. Это бывает не часто, может быть, два раза за время всего его пребывания после очередного приезда на остров, но для всех это превращается в настоящий праздник. Поистине это будет чудесный день!

То был поистине чудесный день. Клэр выпила кофе, приняла ванну. После серьезных раздумий решила надеть белый полотняный костюм с нежно-розовой кофточкой из шифона и белой соломенной шляпкой.

Инез оделась в платье зеленого цвета, коричневую шляпу и туфли того же цвета. Ее отец в элегантном пиджаке и бледно-серых фланелевых брюках со своим беретом, надетым под невероятным углом, выглядел исключительно симпатично. Это, по его словам, был первый выезд из Казы за последние три месяца. Он собирался повеселиться вволю.

Стоявший на самой вершине горы, Кастело представлял собой в лучах солнца поистине праздничное зрелище. С двух башен свешивались флаги, а по лужайкам разгуливали живописно разнаряженные люди, которых было если не пятьдесят, то, во всяком случае, не меньше тридцати.

— Все виллы опустели сегодня, — сказала Инез довольным тоном. — Боюсь, мы будем последними, потому что все уже съехались. Вот именно таким и должен быть замок — не заброшенным и тихим, но сверкающим, переполненным людьми, шумным от смеха, пропитанным гостеприимством.

— Я повторюсь, — ответил ее отец своим глубоким насмешливым голосом, — что к вечеру весь остров будет слишком усталым от этого благодушия. Все, что ты говоришь, Инез, это для романов. Жоао, притормози, сворачивай прямо во двор. Мне кажется, я вижу графа, направляющегося к нам навстречу.

Мануэль, весь в белом, с черными волосами, открытыми солнцу, шел к ним навстречу, улыбаясь, как мог улыбаться только он. Граф помог выйти из машины сначала Инез, затем Клэр и в заключение предложил помощь старому сеньору. Автомобиль отъехал под тень высоких деревьев, где уже стояли припаркованные машины.

— Так приятно видеть вас в добром здравии, сеньор, — говорил при этом Мануэль. — Но, для того чтобы окончательно окрепнуть, вам следует быть очень осторожным и во всем слушаться доброго доктора Гомеса. После того как для начала мы все немного перекусим, вы спокойно отдохнете, в то время как эти юные создания продемонстрируют свой ум и сноровку в теннисе или гольфе. Донья Фелипа намекнула, что намерена сразиться с вами в шахматы. Должен предупредить вас, мой друг, что ее внимательность значительно улучшилась, а огонь решительной схватки горит в ее глазах.

Сеньор Сарменто весело улыбнулся.

— Меня еще никто не побеждал. Посмотрим, что будет с доньей Фелипой!

Медленно, с учетом возможностей старого сеньора, они проследовали через коридоры Кастело во внутренний сад, расположенный в задней части замка. Здесь все было очень мило. Белые столы на металлических основаниях стояли под деревьями, и армия слуг в белой одежде уже была готовой к тому, чтобы подавать кофе со льдом, разноцветные сиропы и вина; повсюду были расставлены блюда с самым разнообразным ассортиментом сладких пирожных и печений, изготовленных в кухнях замка.

Усадив всех за одним столом, Мануэль сказал:

— Поскольку вам недостает одного мужчины, я сяду с вами.

И занял кресло между двумя дамами.

Вероятно, это было совсем случайно — крона ветвей, покрывавших тенью их стол, была недостаточно широкой, чтобы разместить два стола, а потому они оказались на некотором расстоянии от ближайших соседей. Другие столы были расставлены довольно близко друг к другу, позволяя переговариваться, а этот находился в некотором отдалении, словно специально приготовленный для графа.

Музыка разливалась, как сверканье по поверхности ручейка, то усиливаясь, то почти замирая. Когда наконец стало ясно, что музыка кончилась, все дружно зааплодировали.

Мануэль склонил голову в сторону Клэр. Его глаза были, как обычно, насмешливы, но очень доброжелательны.

— Это очень приятная мелодия, она производит весьма сильное впечатление на сентиментальных людей, — произнес он с легким акцентом на последних словах. — Это произведение называется «Минха флора» — «Мой цветочек» — и было написано многие годы тому назад неким глупцом, который был очарован красотой одной женщины. С тех пор эту музыку играет и поет множество других людей.