Меченый - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жить хочешь? – протерев окровавленный конец Посоха Тьмы какой-то тряпкой, спокойно спросил Меченый.
Главарь заткнулся и закивал. От усердия чуть не оторвав себе голову.
– Приведешь… Сюда… Главу вашего Братства…
У здоровяка округлились глаза, а во взгляде появилась обреченность.
– Он придет, – «успокоил» его Кром. Потом ткнул пальцем в ожог на своей щеке и добавил: – Опиши…
«Бездушные – средоточие Зла. Поэтому к ним тянутся все те, чьи души склонны к служению Двуликому, – раз за разом повторяла я, вглядываясь в лицо мужчины, сидящего напротив Меченого. – Чем сильнее Бездушный – тем больше его уважают те, кто своими деяниями торят себе путь к Богу-Отступнику…»
Каждое слово брата Димитрия было истинной правдой: пришедший на встречу глава Меллорского Братства Пепла смотрел на Крома, как на воскресшее воплощение Темной половины Двуликого. То есть с уважением и… ужасом.
Правда, последний он старался скрыть. Поэтому много улыбался и… ел. Все то, что нам приносили.
А вот говорил он крайне мало. Как, впрочем, и Меченый. Поэтому их разговор в основном состоял из многозначительных и малопонятных фраз. И пауз:
– Мои ворохнулись[75]…
Пауза.
За время которой блюдо с очень неплохо пожаренным мясом опустело не меньше чем на треть.
– Ты был в своем праве.
Снова пауза.
И треск разгрызаемых хрящей.
– Что ты хочешь в ответку[76]?
Во время этой паузы в глазах Серого промелькнула вся гамма негативных эмоций от легкого раздражения до бешенства. Причем все эти эмоции – по моим ощущениям – касались не Меченого. А тех недоумков, которые повстречались нам на пути.
Прожевав очередной кусок мяса, Кром кивком показал Серому на меня и буркнул:
– Одеть… Ее… Как дворянку…
– И… все?
Утвердительный кивок.
– И вы уедете из Меллора? – справившись со своим удивлением, уточнил глава Братства Пепла.
Бездушный снова кивнул. И отдал должное медовухе.
Серый пригубил из своего кубка, потом поставил его на стол, вытер усы рукавом и зачем-то прикоснулся к тоненькому серебряному колечку, надетому на мизинец его правой руки:
– Я тебя услышал…
Глава 11
Принц Неддар Латирдан
Седьмой день четвертой десятины второго лиственя
Выбравшись на седловину, принц Неддар остановился, посмотрел вниз, на простирающееся под хребтом белоснежное море облаков, и поморщился: в Олдаррской долине, вероятнее всего, тоже шел дождь.
– У вас, долинников, такие слабые ножки, – ехидно поддел его Вага и, ткнув кулаком в бок, сорвался с места. – Устаете, не успев пройти и перестрела.
– Сам ты долинник! – возмутился Латирдан. – А я…
– …настоящий хейсар! – из-за спины раздался ехидный смешок Унгара.
Спускать шутку младшему брату побратима Неддар не собирался. Поэтому ударил на звук. Пяткой. И попал – юноша, только-только заслуживший право на меч[77], согнулся пополам и уткнулся лицом в камни.
Воины, видевшие этот удар и имевшие возможность оценить скорость и технику исполнения, слитно ударили себя кулаками в грудь:
– У-уэй[78]!!!
Латирдан довольно усмехнулся, дождался, пока Унгар вдохнет, и участливо поинтересовался:
– Может, отправить тебя домой? А то, вон, дыхание сбил.
Юноша вспыхнул… и склонил голову в извечном жесте побежденного:
– Нет бесчестия в проигрыше тому, кто намного сильнее тебя, ашер!
– Ну, ты бы хоть посопротивлялся, что ли! – хохотнул кто-то из воинов личной охраны Неддара. Потом добродушно хлопнул Унгара по плечу, помог ему встать и посмотрел на своего сюзерена: – Может, поторопимся, ашер? А то Вага, вон, уже почти в долине.
Принц посмотрел на черную точку, безумными прыжками несущуюся вниз по осыпи, и ухмыльнулся:
– Надо. А то побратим решит, что я тут отдыхал, и отправит домой, как малосильного.
Воины расхохотались. И, сорвавшись с места, попрыгали вниз.
Через два часа с небольшим идущий волчьим шагом отряд добрался до Орринского леса и бесшумно растворился среди деревьев.
Как обычно, первыми в чащу нырнули воины боевого охранения. Затем – основная масса хейсаров и два боковых дозора. Последними – воины «волчьего хвоста»[79]. И, не снижая темпа передвижения, понеслись в сторону Олдарра[80].
Глядя на тени, мелькающие среди деревьев, принц Неддар вдруг поймал себя на мысли, что гордится. И своими воинами, и собой:
«Армия отца двигалась бы по дороге. Со скоростью обоза. Увязая в каждой луже, чиня сломанные оси и строя полевые лагеря через каждые пятьдесят перестрелов. А мне с моими воинами дорога не нужна. И телеги – тоже. Поэтому мы доберемся до Аверона не за две десятины, а за считаные дни. И вобьем мятежников в землю по самые ноздри. А потом вернемся в Алат и закончим начатое…»
При мыслях о южном соседе у принца сразу же испортилось настроение – ведь если бы не козни Борова[81], он до сих пор жил бы в Шаргайле[82], ходил бы в набеги и тренировался…
«С другой стороны, если бы не смерть Кортарена[83], я бы до сих пор водил в бой только свой десяток. И… не взял бы неприступный Карс меньше чем за сутки…»
Воспоминание о воистину великой победе заставило Неддара улыбнуться. И погрузиться в приятные воспоминания:
…За высоченной стеной Карса глухо щелкнуло, потом под низкими облаками раздался еле слышный шелест – и на поле, раскинувшееся перед армией Неддара, посыпалась живая рыба…
– Не понял? – придержав коня, пробормотал принц.
– Издеваются… – угрюмо буркнул граф Рендалл. – Под Карсом – подземная река. Говорят, рыбы в ней больше, чем в Тирренском море. Поэтому голода карсцы не боятся.
– Говорят… – поморщился Неддар. – А говорить, как известно, можно что угодно.
– Особенно если трудно проверить, правда это или нет, – поддакнул ему Вага.
– Согласен… – военачальник пожал плечами. – Однако Карс не зря считается неприступным. Посмотрите на его стены, ваше высочество! Их строили на совесть. Поэтому город до сих пор так никто и не взял.
– Может, потому, что никто и не старался? – криво усмехнулся принц, потом прищурился и задумчиво посмотрел на Вагу: – Помнишь стадо овец, мимо которого мы проехали в час вепря[84]?
– Да, ашер!
– Отправь за ним десяток воинов. Пусть пригонят его сюда. Вместе с пастухом. И отправят к городским воротам.
– Зачем, ваше высочество? – удивленно спросил граф Грасс.
– Ну, не одной же рыбой им там питаться? – ответил Латирдан. А потом посерьезнел: – А остальные пусть разбивают лагерь. Неторопливо и основательно. И собирают метательные машины. Тоже очень медленно и добросовестно.
– Неторопливо и медленно? – уточнил тысячник.
– Да. Пусть карсцы решат, что мы пришли сюда надолго.
«Да, с лагерем получилось неплохо…» – улыбнулся принц. И мысленно процитировал слова главы клана Уззаров[85]: – «Если заставишь врага поверить в то, что нужно тебе, он проиграет. Еще до того, как вытащит из ножен меч…»
– О чем задумался, ашер? – ткнув Неддара в бок, спросил Вага.
– Да о словах твоего отца, – пробормотал Латирдан. – А что?
– Разведчики во второй раз подают знак, что вышли на опушку. И что видят Олдарр. А ты молчишь…
– Да вот, думаю, что делать с городом. Брать или просто зайти?
Воин вытаращил глаза:
– Он же наш?!
– Правда? – Неддар состроил удивленное лицо и… расхохотался…
От барона Югана пахло потом. Причем намного сильнее, чем от любого из хейсаров. И это действовало принцу на нервы ничуть не меньше, чем бегающий взгляд и трясущиеся пальцы хозяина лена Олдарр.
– Что вы молчите? – рыкнул он. – Я что, неясно выразился? В столице – мятеж, и мне нужны кони, чтобы успеть на помощь моему отцу.
Барон понуро сгорбил плечи, угрюмо вздохнул и сложился в поясном поклоне:
– В-ваше в-высочество… В-ваш отец… э-э-э… погиб… А дворец… и город захвачены… людьми графа Иора Варлана…
– Что ты сказал? – не поверив собственным ушам, переспросил принц. – Что с моим отцом? Погиб?!
Юган Олдарр сглотнул подступивший к горлу комок и склонился еще ниже:
– Да, ваше высочество! Его величество Шаграт Второй, Латирдан был призван Вседержителем…
– Погиб от рук Варлана?
– Я… не знаю, ваше высочество. Но, по слухам, граф Иор уже объявил себя новым королем. Иором Первым, Варланом. И приказал называть себя Блистательным.
Принц оскалился, как дикий зверь:
– Вот оно, значит, как…
Потом заставил себя успокоиться и нарочито медленно произнес:
– Мне нужны все лошади, какие у вас есть. И все мужчины, способные сражаться.
Барон Юган побледнел:
– Мои конюшни – к вашим услугам, ваше высочество! А вот с мужчинами… как мне кажется… возникнут проблемы.
