Женщин обижать не рекомендуется. Сборник - Валентин Черных

— Я поеду с тобой, — сказала Настя, набрала номер по внутреннему телефону и приказала: — Дуня, спускайся, займешь мое командное место.

У отца было две секретарши. Основная — Настя, и молодая, недавняя выпускница школы. Всех абитуриенток, которых родители пристраивали на службу, чтобы перебиться год до следующего поступления в институт, Настя называла Дунями. Ее Дуня хорошо знала компьютер и поэтому больше сидела в компьютерной группе, чем в приемной.

— Позови Будильника, — попросила я Настю.

Настя вышла из кабинета и вернулась вместе с Заместителем.

— Александр Петрович, у меня проблемы. Возможно, меня не будет ни сегодня, ни завтра.

— Чем я могу помочь? — спросил Заместитель.

— Еще не знаю.

— Можете рассчитывать на меня. На любое мое участие и всяческую помощь. В конторе все будет в порядке. Что-нибудь случилось с Иваном Кирилловичем?

— Нет. На этот раз с матерью и дочерью.

— Вы подключили Викулова?

— Она подключила меня, — сказала Настя.

— Тогда будет сделано все возможное. Вера, — Заместитель не добавил «Ивановна», — рассчитывайте на меня. Я из тех, кто не оставляет в беде.

— Спасибо. — Мне вдруг захотелось заплакать.

Настя отказалась от шофера компании, и мы поехали в ее «восьмерке». Уже в машине Настя спросила:

— Пожалуйста, подробнее об этом Игоре. Он учитель?

— Он из КГБ.

— Звание?

— Вроде одна звезда на погонах.

— Одна звезда — это младший лейтенант или генерал.

— Майор.

— В каком управлении?

— Он сейчас там не работает. Сократили.

— Сокращают не обязательно худших, — прокомментировала Настя. — Ладно. Сориентируемся на местности.

Она перестроилась в левый крайний. Мы неслись со скоростью сто километров.

Игорь обратил на меня внимание, когда я училась в восьмом классе, а он в десятом. В восьмом классе внимание десятиклассника льстило. Он провожал меня домой. Я танцевала с ним на школьных вечерах. Я не была в него влюблена, наверное и он тоже не был влюблен в меня, но мы целовались. Он закончил школу и исчез. Я узнала, что он поступил в Высшую школу КГБ. Меня это удивило. В кино чекистов играли самые красивые артисты. Игорь был незаметным, стертым, по выходным дням он приезжал из своей школы домой, надевал джинсовую куртку и был похож на каждого второго парня из нашего микрорайона. Он ничем не выделялся. Нормальное лицо, нормальный рост — не высокий и не маленький. Он женился на своей однокласснице, у меня в это время был бурный роман с Борисом Рапопортом, студентом консерватории. Мне всегда нравились парни старше меня. Я только поступила в Педагогический, а Борис заканчивал Консерваторию. Я только один раз обратилась к Игорю за помощью. В нашей школе после Университета начала преподавать историю некрасивая, нескладная девица. Из некрасивых очень часто получаются диссидентки и революционерки. Когда нет романов, увлечений, разочарований, остается слишком много времени на размышления. Я тоже понимала, что наш строй далек от демократии, но она свои размышления передавала ученикам. И пятиклассники вдруг заговорили, что Ленин не только великий революционер, но и великий авантюрист. И что нехорошо, когда голосуют только за одного кандидата, а у человека должен быть выбор.

Ее несколько раз вызывали на Лубянку, оттуда позвонили в районный отдел народного образования. Просто уволить уже не могли, шла перестройка, но директор школы начал историчке выносить выговоры. После двух выговоров можно было увольнять.

Тогда я позвонила Игорю, и мы встретились. Он выслушал мой рассказ и сказал:

— Нормальная идиотка.

— Она просто нормальная в отличие от всех нас. Мы все так думаем, но молчим.

— И правильно делаете, — сказал Игорь. — У нас тоталитарный строй. Диктатура. Только не пролетариата, а партии. Ни диссиденты, ни террористы никогда не побеждали. Ты думаешь, победили большевики? Они ведь тоже были диссидентами. Надо было проиграть войну с Японией и Германией, довести страну до хаоса, и вот тогда большевики оказались проворнее и захватили власть. Неужели она, как историк, не понимает, что осталось недолго. Два-три года. И все рухнет. Только неизвестно, что будет. У демократов нет лидера, который бы знал, что делать.

Как ни странно, после моего разговора с Игорем историчку оставили в покое. Теперь она заседает в Московской городской думе и отвечает за образование.

— Как подъехать к поликлинике? — спросила Настя. Я показала.

Игорь уже ждал нас в скверике у поликлиники.

— Здравствуй, майор. — Настя протянула Игорю руку и спросила: — Ты в каком управлении работал?

Игорь внимательно посмотрел на Настю:

— В первом, если вам это о чем-то говорит.

— Говорит.

— Я бы хотел послушать Веру. По сути.

— Вера, — сказала Настя, — ты Аньку пока оставь в поликлинике, а сюда приведи мать. А я пока расскажу майору о ситуации.

Кабинет рентгеноскопии не работал. Мать и Анюта пили чай с медсестрой Ириной, моей одноклассницей, мы три года сидели с ней за одной партой.

— Анюта, ты оставайся пока у Ирины, а мы с матерью выйдем на несколько минут.

— Ни тебе «здрасте», ни тебе «до свидания», — заметила Анюта.

Я обняла худенькое тело девочки, поцеловала ее.

— Мама, мне страшно, — прошептала она. — Но я виду не подаю. Совсем как ты.

— Молодец, — сказала я и подумала, что кое-чему дочь все-таки научила.

Настя и Игорь сидели на скамейке и курили. Мать, увидев Настю, остановилась.

— Ты зачем ее позвала? Я при ней рассказывать не буду.

— Еще как будешь, — сказала я, и мать тут же замолчала.

Вчетвером на скамейке разместиться не получилось, поэтому мать и Игорь сидели, Игорь задавал вопросы, мать отвечала, а мы с Настей стояли в стороне, но так, чтобы все слышать.

— Меня в деревне все знают. Половина деревни моя родня. И когда позавчера в деревне появилась иномарка, — мать заглянула в бумажку, — «ланчия» и нашу дурочку пригласили покататься, она тут же согласилась. Но эта «ланчия» забуксовала в луже перед сельсоветом. Мне сообщили, я тут же ее вытащила. А парни мне не понравились.

— Почему? — спросил Игорь.

— Стриженные коротко, в кожанках, шароварах спортивных, как наша шпана. Да еще мне и возражать начали. А назавтра они появились на другой машине, — мать снова заглянула в бумажку, — «лэндровере». Мой свояк вышел с ружьем, они достали пистолеты и сказали, что подожгут его дом. И мы уехали.

— Вы так хорошо разбираетесь в моделях иностранных автомобилей? — то ли похвалил, то ли усомнился Игорь.

— Анюта разбирается. Она помешана на автомобилях, — пояснила я.

— Может быть, вы и номера машин запомнили? — спросил Игорь.

— Не запомнили, а записали, — поправила мать и протянула Игорю лист из школьной тетради.

— Значит, так, — сказал Игорь, — твою мать и дочь сейчас отправим в Капустино, это по Дмитровке, недалеко от Москвы. Пусть пока поживут там, а мы здесь начнем разбираться. Связь с ними пока по телефону. Все. Забирай Анюту и поехали.

И только тут я заметила джип и парня, который прохаживался рядом.

— Вещи с вами? — спросил Игорь мать.

— Конечно.

— Тогда пошли. Я помогу вам их донести.

Мать и Игорь ушли в поликлинику.

— Ему можно верить, — сказала Настя.

— Почему? — спросила я.

— Мы поговорили. Я знаю его начальника.

— «Джип-чероки», — обрадовалась Анюта, увидев машину. — На такой я еще не ездила.

Игорь погрузил вещи.

— Созвонимся, — сказал Игорь, садясь в машину.

— Может быть, мне все-таки поехать с ними? — Я засомневалась.

— Пока не надо.

— Вы работали с Игорем в одной организации? — спросила я Настю, когда мы уже ехали по Ленинградскому шоссе.

— Нет, мы не работали вместе. Почему ты об этом подумала?

— Вы как-то сразу поняли друг друга.

— Умные люди обычно сразу понимают друг друга. А он толковый. За сорок минут он сделал почти невозможное.

— Или был готов к этому.

— Быть готовым — не самое худшее качество. И все-таки, почему ты подумала, что я работала в КГБ?

— Первый раз мне это пришло в голову, когда ты профессионально управилась с помповым ружьем. Потом, когда я спросила Будильника, почему он плохо к тебе относится, тот сказал, что не любит людей, которые работали в соответствующих организациях.

Настя включила магнитолу и молчала.

— Потом я посмотрела личные дела сотрудников. — Я все-таки решила довести этот разговор до какого-нибудь результата. — В твоем записано, что ты закончила Институт военных переводчиков, жила с мужем в Лондоне, Амстердаме, Рио-де-Жанейро. А в трудовой книжке только две записи. Секретарь-референт в Министерстве морского флота и секретарь-референт в компании отца. А пятнадцать лет до этого ты нигде не работала?