Ходок – 13 (СИ) - Тув Александр Львович

«Пошли по шерсть, а пришли стрижены! — недовольно проворчал внутренний голос. — Серп доставай!» — Денис хотел что-нибудь ответить, но под тяжестью оборотня тяжело было даже думать, поэтому молча согласился.

Наличие Торбы Архата было вторым стратегическим преимуществом старшего помощника после шкиры. Дело в том, что, придавленный к полу, засунуть руку в карман шкиры за оружием он не мог, а вот извлечь чертов серп из Торбы — всегда пожалуйста, что Денис проделал. Старший помощник сколько мог оттягивал применение последнего аргумента, после которого вряд ли удастся поговорить с хозяином кабинета, но ситуация вынуждала. Не то, чтобы грозила смертельная опасность, но и валяться под двухсоткилограммовой тушей, которая пытается тебя придушить и разорвать, удовольствие ниже среднего, да и емкость батареи шкиры не бесконечна — экономить надо.

Вытащив из Торбы серп, старший помощник извернулся и с силой засадил его в бок оборотня. На того удар чертовым серпом подействовал, как удар ножом на обычного человека. Он прекратил душить Дениса и схватился лапой за рану, позволив старшему помощнику выскользнуть из-под себя. И тут, то ли затмение какое нашло на Дениса, то ли боевая горячка на него так подействовала, но он чуть не полоснул оборотня по горлу. В последний момент руку остановил — сообразил, что поговорить с медведем надо, а не убивать.

Однако, не удалось. Уж на что, казалось бы, крепкие ребята эти оборотни, а загнулся медведь от одного удара серпом. Похрипел бедолага, побился в конвульсиях, да и отдал Богу, или в кого он там верил, душу, если она у него была. Никакого обратного превращения в человека, чего подспудно ожидал старший помощник, воспитанный на книгах, фильмах и недолгом опыте общения с Таром Гливаром… хотя нет — от того и праха не сохранилось, все ветром развеяло, не произошло. Как погиб предполагаемый резидент Протектората Нейтен медведем, так медведем и остался.

Ну, а старший помощник остался у разбитого корыта. Ну-у… это в информационном плане, а так-то с прибытком. Во-первых — «гарнитура», во-вторых — двенадцать кошелей с золотом из сейфа, в-третьих — миниарбалет оттуда же, в-четвертых — набор артефактов, снятых с тел медведя и сутулого, в-пятых — книги, ну и в-шестых — зеркала. Так что, кое-чем Денис все-таки разжился. Правда, не тем на что рассчитывал.

К сожалению допросить сутулого тоже не удалось. Как только старший помощник сумел привести того в чувство, что было не то, что очень легко, а вовсе даже наоборот — очень даже тяжело — все-таки после «А-12» спится, как в детстве, верный сподвижник медведя начал дурить — глаза у него закатились, бельма вдруг стали наливаться каким-то странным свечением, а веревки, которыми он был связан — развязываться! Прям какой-то фильм ужасов начался! Для бедных. Дожидаться окончания процесса было явно себе дороже, чего Денис делать и не стал, а снова воспользовался серпом, воткнув его сутулому в глаз.

Это, как в старом анекдоте из советских времен: Грузин в горах за рубль переносит людей через пропасть по узкому бревнышку. Одного перенес, другого перенес, а с третьим накладка вышла — стал равновесие терять и чтобы самому не свалиться, груз скинул. На него оставшиеся туристы наехали: — Ты что ты наделал, гад!?! — А он смотрит вниз и говорит: — Да, черт с ним, с рублем. Так что — черт с ней, с информацией — жизнь дороже!

Настроения не добавило и то обстоятельство, что перед выходом из дома пришлось заняться грязной работой — отрезать головы медведю и сутулому. Никак на такой ход событий не рассчитывал старший помощник, проникая в штаб-квартиру разведки Нейтена. Он вообще не собирался никого убивать, но обстоятельства сложились так, что оставлять эту парочку в живых было бы верхом глупости — так обычно поступают в плохих детективах, чтобы супостаты очнувшись начали, как можно более эффективно, вредить главному герою. В жизни так не бывает.

Кто-то наверняка решит, что отрезание голов это перебор, что можно было бы и обойтись без таких зверств, но Денис полагал иначе. Он считал, что пренебрежение техникой безопасности это прямой путь в могилу. Есть стопроцентная гарантия, что оборотень, кажущийся мертвым, не оживет? А хрен его знает — может есть, а может и нет. Оборотни они такие… А уж, что представлял из себя сутулый вообще непонятно. Так что, лучше с гарантией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да и вообще, если уж суждено сложить голову на Батране, то старший помощник не хотел, чтобы в последние мгновения, когда перед глазами будет проноситься вся жизнь, пришло осознание, что пришибли его по глупости, или от лени — не сделал того, что нужно было сделать, понадеялся на авось.

Одно дело, когда не в чем себя упрекнуть — твоей вины нет, просто обстоятельства были сильнее тебе: «Мир оказался прочней», и совсем другое, когда тебя озаряет, что, скорее всего, паспорт ты потерял возле трупа обер-прокурора Синода, а сам ты известен в определенных кругах, как ярый антиклерикал. И то, что ты его не убивал, говорит только о том, что ты еще больший осел, чем можно было подумать — тебя повесят за преступление, которого ты не совершал.

Вот приблизительно такими соображениями и руководствовался Денис, делая свое грязное дело. Хорошо еще, что шкира позволяла не замараться в крови и дерьме. Труп и голову сутулого он перетащил наверх в кабинет. Теперь даже опытный некромант вряд ли сможет понять, что здесь произошло на самом деле. Даже, если влезет в голову медведя, что очень сомнительно — увидит, как он сражается с сутулым. Влезет к сутулому — увидит сначала долговязого благородного с лошадиным лицом, а потом самого сутулого и вообще ничего не поймет.

А если не будет некроманта, а будут обычные следаки, то для них все станет предельно ясно, как только они закончат первичный осмотр места преступления — оппоненты что-то не поделили и поубивали друг друга, отрезав головы, на хрен. А может это вообще — ритуальное самоубийство! Вроде сеппуку. Можно докладывать начальству, что дело раскрыто и ждать премию.

Жечь головы старший помощник не стал, чтобы не оставлять наводку на Шрама — такой «фирменный почерк» ни с кем не перепутаешь, а раз головы целы, значит его здесь не было. А кто материальные ценность похитил? — а храц его знает. Может сами все и своровали, а потом что-то не поделили — вот и передрались. Так это, или нет, неизвестно, но, право на существование такая версия имела.

После зачистки здания у Дениса появилась определенная временная фора — вряд ли о случившемся узнают до того, как из дома ощутимо не завоняет. Приходящие агенты и прочие стукачи постучат в дверь, постучат, да и уйдут не солоно хлебавши — не будут же они дверь ломать. Правда, не исключался вариант, что могут кому-то донести о нештатной ситуации, но кому, если здесь штаб-квартира? Правда, предположительно — не исключено, что здесь только явочная. Но, по-любому, существовала большая вероятность, что об очередных проделках Шрама еще некоторое — достаточно долгое, время не узнают.

Старший помощник вышел из дома в облике сутулого, запер дверь ключом, найденным у все того же сутулого и растворился в узких улочках Экта.

«Блять! Блять! Блять! — раздраженно думал Денис быстро двигаясь в направлении „Трех сестер“. — Я не пытаюсь перехватить у местных власть, я не прогрессорствую, я не отбираю ни у кого кусок хлеба, я стараюсь никого не задевать, а на меня идет непрерывная охота! Какого черта, блин!?! Что не так!?! За мной же кровь льется рекой, будто я маньяк какой. Неприятно, блин!»

«Самостийный, ты больно, — с фальшивым участием вздохнул внутренний голос, — прям, как хохол. Нет бы уважить людей, так ведь на дыбы сразу! В позу!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Это ты о чем?» — подозрительно осведомился старший помощник.

«Ну-у… как это о чем? Понятно о чем… Дал бы себя ограбить на базаре в Нейтене и жил спокойно… — продолжил ехидничать голос. — Так ведь нет — жадность обуяла! Жадный ты, а люди этого не любят! — безапелляционно заявил голос. — Отсюда и проблемы!»

«Да пошел ты!» — Денис хотел выматериться, но не стал, ибо достиг точки бифуркации: налево пойдешь в гостиницу попадешь, направо — в гости к коренастому, который следил за книжным магазином и обмишурился.