Иван Грозный - Анри Труайя

Так второго октября 1552 года Казань становится русской, и двадцатидвухлетний царь гордится своим первым завоеванием, хотя в эти героические дни ни разу не держал в руках сабли, а на плече – лука, ни разу не навестил передовые позиции. Он лишь истово молился, время от времени он в парадном одеянии появлялся в лагере. Все равно для сражавшихся он – символ русского могущества, храбрости и веры. Едигер-Магмет, признав его своим государем, обещает принять христианскую веру по прибытии в Москву, по его настоянию многие татары тоже переходят в православие. Женщины из гаремов и казанские вдовы приглашены на большой пир. Они тоже торопятся отречься от мусульманской веры. Став женами победителей, они подарят им прекрасных сыновей, у которых в крови будет воинская доблесть обоих народов, думает Иван.

Город начинают восстанавливать. Иван кропит руины святой водой, чтобы очистить их, и закладывает первый камень в основание Благовещенского собора. Затем в сопровождении духовенства ходит по улицам, указывая, где строить православные храмы. Он мечтает заменить все татарское население Казани русскими. Но, несмотря на привилегии, которые даны торговцам из Москвы, Нижнего Новгорода, пожелавшим здесь обосноваться, подобных добровольцев мало, хотя Казань, основанная болгарами, а затем завоеванная монголами, с незапамятных времен – важный центр торговли, известный своими ярмарками и торговлей с Китаем, Персией и Самаркандом. Нельзя допустить, чтобы это идеальное место на пересечении торговых путей зачахло. Чтобы не прервалось столь выгодное общение с заграницей, Иван вынужден обратиться к магометанам, не требуя более их обращения. Достаточно принести присягу царю и исправно платить налоги. Пережив последствия этих ужасных событий, татары возвращаются, открываются лавки, и странное сообщество людей – наполовину русское, наполовину монгольское, наполовину православное, наполовину мусульманское – начинает разгребать руины и жить в добром согласии.

Иван остается глух к просьбам своих военачальников, которые хотели бы видеть царя рядом, и решает возвратиться в Москву. Он оставляет в Казани гарнизон численностью пять тысяч человек и назначает князя Александра Шуйского наместником Казани, а его товарищем князя Василия Серебряного. Их задача – усмирять непокорные племена. У него же есть и другие заботы. Он хочет поскорее увидеть жену и показаться в Москве во всем блеске своей славы. Четырнадцатого октября он отплывает.

В Нижнем Новгороде его ожидает грандиозная встреча. Толпа кричит так громко, что перекрывает пение духовенства. Народ тем более доволен, что набеги татар до последнего времени представляли серьезную опасность для знаменитой ярмарки. К тому же в Казани теперь нет базара, и это может привлечь еще больше желающих в Нижний. Бог помог уничтожить грозного торгового соперника! Слава ему! Иван снова произносит прочувствованную длинную речь и уже верхом продолжает свой путь в Москву. Не доезжая до Владимира, встречает посланного Анастасией боярина – она передает, что родила сына Димитрия. От радости Иван плачет, спрыгивает с лошади и, не зная, как отблагодарить вестника, дарит ему «с плеча одежду царскую и коня из-под себя». Анастасия уже родила двух дочерей: Анна умерла, не дожив до двух лет, Мария – жива. Но это не столь значимые события в жизни государя, как появление на свет наследника.

Ему кажется, что наконец он обрел согласие с Богом, и это странным образом мешает ему спешить к супруге. Он останавливается во Владимире и долго предается молитвам. Следующая остановка в Суздале, и вновь молитвы. В нескольких верстах от столицы он останавливается в Троице-Сергиевом монастыре, где молится у мощей преподобного Сергия и беседует с монахами.

В Москве, куда он наконец приезжает двадцать девятого октября, его ждет триумфальный прием. Сбежалось столько народу, что стражники с трудом сдерживают его. Прорывая их ряды, бормочущие что-то люди, плачущие женщины – все целуют царские стремена. «Многая лета царю благочестивому, победителю варваров, избавителю христиан!» – доносится со всех сторон. Еще раз не отказывает Иван себе в удовольствии услышать свой голос, разносящийся над толпой. Он обращается к митрополиту Макарию и духовенству: «Собор духовенства православного! Отче митрополит и владыки! Я молил вас быть ревностными ходатаями перед Всевышним за царя и царство... Вспомнив слово евангельское: бдите и молитеся, да не внидете в напасть, вы, достойные святители Церкви, молились – и Бог услышал вас и помог нам – и хан, гонимый единственно гневом небесным, бежал малодушно!.. Ободренные явным действием вашей молитвы, мы подвиглись на Казань, благополучно достигли цели... сей град многолюдный пал пред нами; судом Господним в единый час изгибли неверные без вести, царь их взят в плен, исчезла прелесть Магометова, на ея месте водружен святый крест... а мы, во здравии и веселии, пришли сюда к образу Богоматери, к мощам великих угодников, к вашей святыне, в свою любезную отчизну... Молю вас и ныне, да ревностным ходатайством у престола Божия и мудрыми своими наставлениями способствуйте мне утвердить закон, правду, благие нравы внутри государства; да цветет Отечество под сению мира в добродетели; да цветет в нем христианство; да познают Бога истинного неверные, новые подданные России, и вместе с нами да славят Святую Троицу во веки веков. Аминь!»

Митрополит отвечает ему: «Царю благочестивый! Мы, твои богомольцы, удивленные избытком небесной к нам милости, что речем перед Господом? Разве токмо воскликнем: дивен Бог творяй чудеса!.. Какая победа! Какая слава для тебя и для всех твоих светлых подвижников... Что мы были? И что ныне? Вероломные, лютые казанцы ужасали Россию, жадно пили кровь христиан, увлекали их в неволю, оскверняли, разоряли святые церкви... Благодать небесная воссияла на тебе, якоже на древних царях, угодных Господу: на Константине Великом, святом Владимире, Димитрии Донском, Александре Невском. Ты сравнялся с ними – и кто превзошел тебя? Сей царствующий град Казанский, где гнездился змий, как в глубокой норе своей, уязвляя, поедая нас, – сей град, столь знаменитый и столь ужасный, лежит бездушный у ног твоих... Веселися, о царь, любезный Богу и Отечеству! Даровав победу, Всевышний даровал тебе и вожделенного первородного сына!.. А мы тебе, государю благочестивому, за твои труды и подвиги великие со всеми святителями, со всеми православными христианами кланяемся».

С этими словами митрополит, духовенство, сановники и народ падают ниц перед государем. Иван опьянен видом этого множества голов, склоненных к его ногам. Затем снимает тяжелые доспехи и надевает большой царский наряд, крест и шапку Мономаха. Духовенство с иконами, крестами, хоругвями, кадилами и лампадами окружает его и провожает в Кремль. Поклонившись могилам предков, Иван направляется во дворец, где его ждет царица, которой пока не разрешают вставать. При виде его она забывает о своей слабости, бросается к нему, обнимает, плача и смеясь одновременно, колени своего супруга. Он поднимает ее, целует в лоб и просит принести сына.