Проданная в рабство - Амани Уисааль

Она долго говорила… И о том, как выживала на грани надрыва, желая скорее отправиться к маме на небеса, но решаясь свести счеты с жизнью, помня, что это большой грех. И о злости на отца, и о том, как вывезла его однажды ночью к выгребной яме, предварительно накачав спиртным и снотворными, Марга столкнула его в разбавленное летними ливнями дерьмо, а через несколько дней обратилась в милицию, делая вид, что обеспокоена отсутствием отца…

– Нашли его коляску, а тело не стали выковыривать из дерьма. «Хотите, говорят, сами доставайте!». Я так боялась, что он каким-то чудесным образом останется в живых… или начнет меня преследовать после смерти… Я много читала об неуспокоенных духах, жаждущих мести, – зевая, произнесла Марга, устав от воспоминаний. – Похоронила пустой гроб в результате. Жози отказалась помогать, объявив, что она – круглая сирота.

Было ощущение, будто я побывала в центрифуге, после которой все вращалось перед глазами. Я хотела встать, но не смогла, меня будто все еще прижимало к ее стенкам. Я не хотела знать больше того, что уже услышала, и вникать в ужасающие подробности.

– Идем, я отведу тебя на кровать, – предложила я, заметив, что Марга борется со сном.

– Здесь? – удивилась она и посмотрела на меня так жалобно, словно маленький бездомный котенок, которого я решила оставить в своем доме.

– Мы не взяли с собой лекарства, но я могу за ними съездить! – предложила я, но сестра отрицательно покачала головой, признавшись, что они ей совсем не помогают.

– Я их пью по инерции, как говорится. Просто наполняю желудок, – выдохнула она. – Что-то ведь он должен иногда переваривать…

Я приложила усилия, чтобы удержать поток соленой воды, который был готов хлынуть из моих глаз.

– Мягко, как на облаках, – произнесла она засыпая. Темнело, ая все рассматривала ее измученное лицо, придумывая досуг на следующий день.

– Ты только не уходи, пожалуйста, не оставляй меня одну… Я так устала быть одна, Скарлетт, так устала…

Глава 8

Слезы сердца

– Просто зайди в комнату, Айсу, и улыбнись! – твердила я себе, примерзнув к полу. Перед моим носом были высокие двустворчатые двери темного цвета. Наступил момент знакомства с шейхом и мне казалось, что я готова к этому маленькому приключению, но на деле это оказалась куда сложнее. Сердце колотилось, и тряслись коленки. Я заставила себя распахнуть двери и вошла в просторную комнату, устланную светлыми коврами. Возле окна спиной ко мне стоял мужчина, из-за белого одеяния, покрывающего его от макушки до пят, он напоминал приведение. «Теперь осталось посмотреть на его лицо, – думала я. – Возможно, оно в ужасных шрамах или в морщинах!». Человек повернулся, улыбнулся и произнес на русском:

– Я рад, ты пришла. Спасибо!

Я удивленно округлила глаза и открыла рот, не ожидая услышать русскую речь, позабавив его своей реакцией. После он говорил только на арабском, выучив фразу лишь для первой встречи с русскими невестами (видимо для того, чтобы произвести впечатление).

«Он же шейх, зачем ему стараться?» – размышляла я, с любопытством рассматривая его красивое лицо, обрамленное белой тканью. Нам говорили на занятиях, что арабские мужчины носят специальные отрезы ткани, держащиеся на голове с помощью специального жгута. Он защищал их от жары, влаги и ветра.

– Проходи и садись, – дружелюбно произнес мужчина, указав на широкий низкий диван, заваленный подушками разного размера. Я покорно кивнула и, сделав резкий шаг, чуть не свалилась, забыв, что длинное шелковое платье, в которое меня облачили, не такое свободное, как привычные шаровары. Я все же добралась до дивана и села на самый край, причем долго не могла устроить ноги тоже по вине моей одежды. Еще мне мешали распущенные длинные волосы, они рассыпались и все время закрывали лицо, хотя я должна была держать голову прямо, чтобы гость мог оценить мою красоту. Мне намазали губы какой-то жгучей пастой, и они стали алыми, я зачем-то лизнула ее, вкусив привкус горечи, мне все время хотелось его сплюнуть.

– Я тоже волнуюсь, – произнес он. И сел с другой стороны, предложив попробовать что-нибудь из блюд, которыми был заставлен стол. Я вдруг увидела маленькое миндальное печенье в форме сердечек и прыснула от смеха, но это не было весельем, скорее – сдали нервы. Все шло не так, не по плану, и свидание было близко к грандиозному провалу.

– Почему ты смеешься? – мягко спросил мужчина.

– Это все печенье… Не ешьте его, Господин! – произнесла я, раскрасневшись.

– Почему? – не понимал он.

– Потому что его пекла я! Оно не так прекрасно на вкус, как другие кушанья! Я помогаю на кухне Римме, и она делает чудесные сладости, они даже не сравнятся с моей выпечкой! – мой голос начал дрожать от волнения, и я испуганно наблюдала, как его рука тянется к тарелке с моей выпечкой, которая не предназначалась для этого стола. Римма, как я подумала в шутку, предложила сделать что-нибудь для шейха и я вылепила из теста три сердечка, нарисовав на них начальные буквы имен Скарлетт, Маргарита и Жозефина. Вместо сахара я добавила соль и назвала его «Слезы сердца».

Конечно, я не ожидала, что оно и правда окажется на столе, это было предательством. Неужели моя подруга подыгрывала кому-то из соперниц? Но каким образом? Ведь кроме меня на кухне никого не бывает! «Наверное, она это сделала, чтобы оставить меня навсегда в доме Джамили, – догадалась я. – Подлая Римма решила лишить меня возможности быть счастливой и увидеть что-то еще, кроме этого проклятого дома!».

Шейх выбрал сердечко с буквой «С» и откусил маленький кусочек печенья.

– Оно соленое… от слез, Айсу? – осторожно спросил он.

– Вы пробуете на вкус мое сердце, Господин, – произнесла я, чуть улыбнувшись. – На этом печенье буква, с которой начинается имя, данное мне при рождении матерью.

Его теплая рука коснулась моего лица, и он осторожно повернул меня к себе. Его красивое взрослое лицо было совсем рядом, я даже чувствовала его дыхание. С минуту его золотисто-ореховые глаза внимательно изучали меня, затем он прижался губами к моему лбу и спокойно произнес:

– Иди!

Я не задавала вопросов и без того было понятно – это крах! Мысленно я ругала Римму за то, что она так со мной поступила. Снаружи возле дверей дежурила пожилая женщина, которую кто-то из воспитанниц прозвал Анубисом. Головы шакала у нее, конечно, не было, но по роду деятельности она напоминала египетское божество-проводника умерших в загробный мир. Некоторые девушки относились к переезду в дом к мужчинам, как к смерти…