Алиби на одну ночь - Юлия Волкова

— Не надо делать мне массаж, — усмехнулся он. — Твое дело — грим.

— Я и не собиралась делать тебе массаж, — небрежно произнесла она, чувствуя, как в ее душе все закипело. Что это за мужчина такой, который пугается даже самых легких прикосновений?!

О личной жизни Лаптева ей рассказала коллега по цеху — гримерша из другого театра, в котором актер работал уже давно. Случайно встретив ее в магазине, Лера не стала скрывать своего интереса к Лаптеву и посетовала на его аскетичность, актерам обычно не свойственную. Приятельница Калерии усмехнулась и махнула рукой.

— Станешь аскетом, когда за тобой бегает целый табун красавиц! И ладно бы просто бегали, а то ведь норовят окольцевать сразу. А у него, видать, карма такая. Он еще на первом курсе института женился. Встречался с девицей, она на четыре года его старше. Сама представь, ей за двадцать, а ему только-только восемнадцать стукнуло!.. Она — провинциалочка, ну и залетела от него. Окрутила парня, чтобы в городе остаться. Потом Лаптев повзрослел, нашел способ развестись, так ведь ребеночек-то остался! Его содержать надо… Потом другие набежали. Вторая жена у него питерская. Но опять — беда. Ребенок у них с отклонениями родился. На лечение все деньги уходят. Вот Лаптев и вкалывает, со студии на студию прыгает. Попробуй-ка две семьи содержать! Так он теперь от баб просто шарахается…

— Он что — никогда о контрацепции не слышал? — удивилась Калерия.

— Откуда я знаю? — сказала приятельница. — К тому же, если баба хочет завести ребенка, она его заведет, и никакая контрацепция не поможет. Когда у парня женофобия образовалась, мужики наши манерные о-очень обрадовались… Но Лаптева однополый секс не интересует. По-моему, теперь его вообще никакой секс не интересует. Пашет, как заведенный. Так что ты о нем лучше забудь.

Но забыть о Лаптеве было не в силах Калерии. Тем более, что успех премьерного спектакля превзошел все ожидания. Когда аплодисменты смолкли, Лаптев раздарил цветы, которыми его забросали поклонницы, женской половине труппы и с неохотой остался на банкет.

«Сейчас или никогда», — сказала себе Калерия.

Кому приходилось бывать на подобных банкетах, тот знает, что это такое. Уставшие и перенервничавшие актеры напиваются в первые же полчаса, остальные стараются им не уступать.

После тостов, в которых восхвалялась игра Лаптева, его лицо раскраснелось, а глаза засияли. Актеров, не падких на лесть, в природе почти не встречается. Во всяком случае, автору такие не попадались.

Калерия изнемогала. И, когда уже было выпито море шампанского и участники банкета переходили к более крепким напиткам, Лаптев ощутил, наконец, исходящую от нее энергию притяжения. Вырвавшись из цепких объятий Берга и исполнительницы главной роли Дуни Семеновой, он сам направился в сторону гримерши.

— Ну что, тебе понравилось? — проговорил он слегка заплетавшимся уже языком и уселся рядом с Калерией.

— Честно? — спросила она.

— Конечно! — Он тряхнул головой и едва не оказался лицом в ее тарелке.

— Ну, если честно… — протянула она. — На репетициях иногда ты был лучше…

— Да? — пробормотал он. — Какая ты тонкая, Лера!.. Мне и самому так показалось! От этого козла, — он кивнул в сторону режиссера, — ничего толком не добьешься. Так что давай подробности.

— Не здесь, — строго сказала она. — В этом гвалте ты все равно ничего не услышишь… Пойдем, уединимся… И я все тебе выскажу! Все-все-все…

И они пошли, и уединились в гримерной… Калерия предусмотрительно захватила со стола бутылку коньяка. Несколько раз отхлебнув из нее, Лаптев перестал ориентироваться в окружающем. И уже не сопротивлялся, когда она начала снимать с него одежду… Несмотря на то, что возлюбленный был пьян, Калерия ощущала себя по настоящему счастливой — ведь ее мечта сбылась!..

В семь утра она проснулась от холода, с трудом оделась, потому что руки с похмелья дрожали, и попыталась привести в порядок лицо. Оставив затею подкрасить ресницы, включила кофеварку. Кофеварка была доисторическая и тарахтела, как трактор. От этого тарахтения Лаптев пробудился. Пару минут он смотрел на Калерию, затем резко вскочил и выругался. Повернувшись к нему, она испугалась его безумного взгляда.

— Что с тобой, Сашенька?

Лаптев суетливо натянул на себя одежду и нервно заметался по гримерке. Остановившись, наконец, перед Калерией, он посмотрел на нее с откровенной ненавистью и воскликнул:

— Как ты могла? Как ты могла? Это же просто непорядочно!..

— Что, Сашенька? — растерянно повторила она, никак не ожидавшая такой реакции и таких слов.

— Что?! — закричал он. — Ты еще спрашиваешь — что?..

Споткнувшись на пороге, он выбежал из гримерной.

После этого случая Лаптев стал «делать лицо» у другой гримерши, а с Калерией едва здоровался при встрече и старался не смотреть ей в глаза. Впрочем, встречались они нечасто: спектакль с его участием шел всего пять раз в месяц. От страданий Калерия похудела, осунулась и потеряла сон. Она думала о Лаптеве каждую минуту. Потом, назло ему, уступила настойчивым предложениям бутафора Равиля «провести совместный вечер», но это ничего не изменило. И тогда она решилась на последнее. На унижение.

Она подстерегла его в пустом коридоре в перерыве между репетициями и схватила за руки.

— Сашенька, я же ничего не требую, — бормотала Калерия, заглядывая ему в глаза. — Но почему ты не хочешь встречаться со мной… хотя бы изредка? Неужели я так тебе противна?

Он грубо освободился и ушел, не сказав ни слова.

Через неделю она повторила попытку. Но он опять не пожелал слушать ее жарких признаний…

В свой день рождения Лаптев играл в их театре. Директор театра, дороживший «звездой», выделил деньги и распорядился после спектакля накрыть столы.

За полчаса до начала спектакля Лаптев зашел в гримоуборную, где работала Калерия, и попросил на минуту выйти недогримированного актера. Когда тот удалился, Лаптев произнес следующее:

— Я хочу предупредить тебя, чтобы ты не питала никаких иллюзий по поводу сегодняшнего вечера. Я прошу тебя вести себя пристойно. На банкете будет моя жена, которую я люблю и не хочу расстраивать. Ты слышишь? И пойми же, наконец, что у нас с тобой ничего не может быть. Ты старше меня на десять лет. Тебе следует найти кого-нибудь более… подходящего.

Он ушел, а она застыла в оцепенении. Вернулся актер, с которым она работала, но, посмотрев на нее, понял, что придется завершать грим самому.

«Все кончено! — стучало в ее висках. — Все кончено… Осталось только выбрать самый легкий способ смерти».

Но перед смертью она решила в последний раз посмотреть на игру любимого…

Ах, как он играл в тот вечер, как играл!.. Слезы текли у Калерии из глаз, а губы непроизвольно шептали: «Сашенька, Сашенька мой…»

Глава 2

ВОЗВРАЩАЕТСЯ МУЖ ИЗ КОМАНДИРОВКИ…

Конец апреля выдался в Питере теплым и дождливым. Трава уже зеленела вовсю. Ярослав Краснов опустил стекло машины и, с наслаждением втянув аромат распускающейся листвы, особенно свежий после ночного дождя, стал набирать на мобильнике номер домашнего телефона.

В трубке запели длинные гудки. Потом голосом жены заговорил автоответчик.

Краснов удивился. Ирина должна быть дома! Ведь она обещала встретить его вкусным завтраком…

Мобильный жены тоже отозвался длинными гудками. «Неужели она спит и ничего не слышит? — недовольно подумал он. — А ведь обычно просыпается от любого шороха. Или просто в магазин вышла и телефон взять забыла?..»

Он сидел в машине и, поглядывая на часы, ждал нужного человека. Когда тот, наконец, появился, Ярослав взял у него бумаги и снова набрал домашний номер. Дождавшись, пока заработает автоответчик, он попросил Ирину немедленно перезвонить ему. Потом опять набрал номер ее мобильного. Те же длинные гудки. Куда она могла уйти?..

Сердце сжалось от внезапного дурного предчувствия. Неужели она о чем-то узнала?..

Как бы она тогда поступила? Уехала бы к отцу на Каменный остров? Сам Султанов уже два дня находился в Калифорнии и должен был вернуться через неделю…

Он набрал домашний номер тестя.

К телефону подошла девушка, убиравшая в доме, и сказала, что Ирина не приезжала.

Мысли Краснова снова заметались. Где же она? Уехала к какой-нибудь подруге? Но почему не взяла с собой мобильник? Впрочем, за пять месяцев их совместной жизни жена ни разу не наносила визитов подругам. Они тоже ее не навещали. Да и есть ли вообще у нее подруги?.. Раньше он никогда не задавался этим вопросом. Им было хорошо и вдвоем.

Он повернул ключ в замке зажигания и поехал в центр.

Возле дома, на проезжей части и прямо на тротуаре, стояло несколько знакомых машин. Было около восьми утра, и жильцы дома на улице Маяковского, сданного полгода назад после капитального ремонта, еще не успели разъехаться по своим офисам. Квартиры в этом доме стоили очень дорого, Краснову пришлось залезть в долга. Но не мог же он привезти привыкшую к комфорту Ирину Султанову в типовой дом где-нибудь на окраине!..