Консультант - Михаил Николаевич Герасимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В холодильнике Кола есть?
— А то!
И пользуясь этим поводом, Лёха вышел. Глотнуть или сначала проверить смарт? Почта! Я совсем забыл про почту! Но сначала промыть горло. Холодная кола поступила с его горлом практически также, как и со ржавой посудой в ютубовских роликах более или менее популярных экспериментаторов, жаждавших известности, звона монет и миллионов подписчиков. Беда у большинства из них была одна: миллионам потенциальных подписчиков эта подписка была не более нужна, чем собаке пятая нога, да и армия подписчиков не решала уже тех же задач, что лет десять назад. Алгоритмы менялись и выносили в тренд или непредсказуемый хлам, или полмиллиона фоловеров не гарантировали даже стабильное число показов и рекомендации. Даже «колокольчик» стал «дурить» и не срабатывать.
От просмотра баланса он воздержался. В почте было два письма. В одном была одна строка без подписи и оценок «больше социальных инноваций». Во втором… Второе письмо было из трёх слов. Кто-то анонимно оценивал его записки так: «Вы делаете успехи».
Чтобы не затягивать своё отсутствие, он вернулся под купол с литровой Колой и прилёг на пуф напротив экрана.
— Можешь комментировать через челябинский SDR-ресивер. Услышу тебя на КВ.
— ОК! Как у вас всё заморочено сегодня! Не боитесь пересекретничать?
— Вряд ли. В конечном итоге мы дальше Ютуба не лезем. Что тут криминального? Конференц-просмотр роликов, и всего то…
Открылось окно онлайн-приёмника SDR, курсор прыгнул в окно ввода частоты, «галочка» в следующем окне выбрала боковую частоту и после небольшой тонкой настройки послышались позывные. Вадим отправил под то же видео комментарий из слов «черепаха храпит — землетрясения от этого?»
— Из вашего списка восьмого и девятого пункта нет, про черепаху — вижу.
— Отлично. Просто слов нет. И что нам теперь делать с этой информацией?
— Втянуть голову в панцирь. Семьдесят три!
— Семьдесят три! — ответил Вадим той же кодовой фразой радиолюбителей, означающей прощание в эфире и конец сеанса связи одновременно.
Вадим откинулся на пуф, уставившись взглядом в купол.
— Плесни и мне холодненькой. — протянул он Лёхе свой стакан.
Кола зашипела, злобно кусая пузырьками стекло высокого пивного бокала.
— Мир снова изменился. — сказал он отхлебнув и дав газировке возможность провалиться внутрь по возможности спокойно и без «отчета о доставке», как он называл отрыжку. — Ещё вчера правила были другими, уже не теми, какие были раньше, а сегодня они уже не такие, как вчера. Ты знаешь, как остановить планету? Я бы вышел!
Он повернулся и в его взгляде не нашлось ничего, что могло позволить улыбнуться или пошутить в ответ. Это был взгляд последнего дня, когда уже нет времени на существенные дела и не знаешь, как потратить малое время, чтобы хоть что-то из него выжать для удовлетворения, напоследок.
— А поподробнее можно? Совсем всё плохо?
— Да уж не радужно. Есть весь мир, но для тебя только короткий поводок и твой коврик в углу прихожей. Господи! Где ты? Ты совсем забыл о нас! У тебя что, астероиды кончились, Господи?
— Значит боты нам теперь не будут досаждать?
— Угу. Инструмент удешевился. И самое противное, что многие не догадаются и будут жить в своих иллюзиях. Тенденция была понятна давно, но сегодня реальность огрызнулась слишком агрессивно. В прошлом веке всем обещали, что компьютерные сети объединят разум планеты, электронные документы спасут леса от превращения в макулатуру, а сегодня твои слова и мысли в Сети уже никто не увидит, робот поставит тебе смайлик и доложит, что твоим друзьям это понравилось. Может даже предложит тебе виртуальных друзей, созданных нейросетью, чтобы тебе было комфортно и достаточно лайков, рейтингов, подписчиков. Производители принтеров не захотели электронных документов, потому что кому тогда продавать бумагу и чернила? Чернила они научились продавать не как чернила, а как лицензию. То есть ты можешь печатать не до тех пор, когда чернила закончатся, а только столько страниц, сколько разрешит принтер. На очереди автомобили, пока бензин ещё актуален: «Вы проехали 500 километров. Заполните бак для активации остатков вашего топлива, чтобы перенести неиспользованные литры на следующий период». Выйдешь из дома без телефона, попадешь на камеру с распознанием лица и будут вопросы типа «Для чего шифруешься?» И вот ты уже не благонадёжный со всеми вытекающими.
— Да. Грустняк не шуточный. Надо это проверить. Пойдём, засветимся в каком-нибудь заведении с жареной курятиной?
— Я за!
— Отлично! — обрадовался Лёха, что идея подкрепиться нашла компаньона и это отвлечет от мыслей, которые лезут в голову с каждым шагом, когда идёшь домой один. — А Димыч не появлялся?
— Только звонил. Просил шлюз перезагрузить в серверной. Может завтра будет.
Вадим начал рассовывать по карманам свою электронную мелочь, вынул ключи от дома, о чем-то задумался, глядя на них. Но, видимо, все мысли сошлись благополучно, он убрал ключи и уверенно поднялся. Покатили?
— Ничего выключать не нужно? — спросил Лёха оглядываясь. Он никогда ещё не уходил отсюда последним.
— Всё само выключится и закроется. — ответил Вадим у выхода, убедившись только в том, что дверь щелкнула автоматическим замком. Они свернули за угол и направились к машине.
— Всегда слегка побаивался низких машин! — радуясь смене мыслей в голове, сказал Алексей.
— На Порше не хватало, да и жрёт многовато.
И они уселись в давно не попадавшуюся ему на улицах AUDI TT.
Катались они долго и со вкусом. В Лёхиной голове воскресли все воспоминания об автомобильных симуляторах, в которых ему больше нравилось просто кататься по большим живописным картам, чем обгонять конкурентов. Подкрепившись борщом в одном заведении, Вадим сказал «А теперь можно и немного чего-нибудь вредного, типа курятины в панировке. А потом поищем конуру с пивом и джазом».
— А ты за рулём.
— А мы и поищем недалеко от дома.
— Я бы с радостью, но ты без своей половины, а моя тоже заскучает.
— Понимаю.
Вадим несколько неохотно расстался с мыслью повитать в облаках живого звука, но тень сожаления быстро улетучилась и он предложил альтернативу попроще.
— Давай неторопливый кружок по Садовому и по домам?
— ОК!
Из колонок снова шелковисто потянулись ноты гитары Криса Ри, а за окнами слева и справа утекали, уплывая назад, огни города.
— Что-то я не заметил, чтобы Димыч тебя
