Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки - Михаил Липскеров

– Кто вы такие? – спросил он.

– Мы, – ответил Змей, ухмыляясь, – мы жуткие, страшные удавы, которые страсть как любят маленьких мальчиков, – и облизнулся.

А Мальчик, судя по улыбке, очень обрадовался этим словам:

– Это очень хорошо, что вы меня любите. Мне так не хватает любви, – и он с открытыми объятьями направился к змеям.

Змей широко раскрыл глаза и попятился, если так можно выразиться о змеях, назад. А Анаконда гневно посмотрела на него.

– Стой, – заорал Змей, – я не то имел в виду! Ты что, совсем несмышлёный?! Я говорил о любви в смысле поесть. Кто ты вообще такой, чего ты сюда припёрся? Говори, а то съедим без всяких вопросов.

– Я маленький Чёрный Волшебник, рождённый фантазиями детей и воспоминаниями взрослых о детских фантазиях. И у меня по этой самой причине нет ни мамы, ни папы. Может быть, вы станете моими мамой и папой?..

Змей заметался по поляне, свиваясь в кольца, почесывая хвостом затылок, а потом устал и растянулся на траве, бормоча:

– Ничего не понимаю. Человеческий ребёнок… Волшебник… Бред зелёной лошади!

– Не упоминай о Зелёной Лошади, милый, – прошептала Анаконда. – Из-за неё и Голубого Мальчишки, с которым они вместе рыдают и зовут какую-то Пэгги и Фею, мы и живём у солёной реки вместо пресной. Видишь ли, мой маленький Волшебник, мы не можем стать твоими мамой и папой. Согласись, ты не очень похож не змея. К тому же у нас скоро будут дети.

– Во! – радостно закричал Змей. – Настоящие дети! Змеи, а не люди!..

Чёрный Волшебник встрепенулся:

– А давайте, я буду им братом? Братьев у меня тоже нет поблизости.

– Не, мать, – заметался Змей, – он ну совсем ничего не понимает! Понимаешь, парень, малыш то есть, мы – удавы! Мы с людьми несовместны. Как гений и злодейство. Мы вас едим! Сечёшь?! Кушаем, жрём, закусываем!..

И тут Чёрный Волшебник заплакал. И, увидев детские слёзы, Змей опять заметался по траве с воплями:

– Не, я так не могу! Я не могу, когда дети плачут! У меня от этого сердце разрывается! – И Змей упал на траву, прижав хвост к тому месту, где у него, по его предположениям должно находиться сердце. Причём нашёл он его не сразу, а обшарив себя с головы до хвоста.

А Анаконда хвостом притянула Мальчика к себе, кончиком языка вытерла ему слёзы и строго приказала:

– Ты, Чёрный Волшебник, прекрати плакать, а ты, мой муж, прекрати истерику. Значит, так. Ты, муж мой, будешь сопровождать Чёрного Волшебника в поисках ему мамы и папы…

– Да ты что, мать?! – возмутился Змей. – У меня скоро дети… у меня вот-вот предродовые схватки начнутся… – И он рухнул на траву, крича от боли.

– Остановись, муж мой. Ты не понял. Это я буду рожать, а не ты. Кто у нас глава семьи?

– Я глава.

– Так вот и думай ею.

– Думаю, – ответил Змей и сосредоточился. Надолго.

– Значит, так, – сказала Анаконда, – ты придумал, что я прекрасно рожу и без тебя. А Мальчика оставлять одного нельзя. Ты отправишься с ним. И пока не найдёшь ему маму и папу, назад не возвращайся. Понял?

– Понял… Но если что с детьми произойдёт, я повешусь на собственном хвосте. – А потом спросил у Чёрного Волшебника: – Ты, малец, хоть ползать умеешь?

– Зачем ползать, дяденька? Мы полетим.

– Ты что-то не то сказал, мальчик, – строго проговорила Анаконда. – Рождённый ползать летать не может…

– Я же волшебник, – сказал Чёрный Волшебник, взмахнул рукой – и у Змея выросли прекрасные крылья. – Теперь ты не просто змей, а Дракон, – добавил он, сел между крыльями и крикнул: – Не выдай, милай! – И они взлетели.

Вскоре они превратились в точку, и откуда-то донеслись их голоса:

– Береги детей, мать!

– Мы вернёмся, тётенька!

И Анаконда закончила свой рассказ в…

– Теперь, друзья мои, я буду ждать, когда вернётся мой муж и увидит детей, которых я смогла сберечь с вашей помощью.

И наши герои вздохнули.

– А где, тётенька, обретается этот, как вы изволили выразиться, Голубой Ковбой, которому мы должны помочь, чтобы он мог соединиться с Феей, которая ждёт его в своём гамаке, чтобы соединиться навеки?

– Там, у истоков реки, среди моря слёз, на острове Буяне, который вот-вот утонет в слезах. Мы туда мигом вас доставим, – сказала Анаконда. – Хотя, простите за выражение, противно видеть мужика, всё время распускающего сопли и вздыхающего, как бывшая красавица, засидевшаяся в девках. К тому же Зелёная Лошадь, которая постоянно бредит…

У истоков реки, на острове среди моря слёз, на Зелёной Лошади сидит Голубой Ковбой. Из глаз его ручьём льются слёзы. Он постоянно утирает нос. Голубой костюм его истлел, и из дыр клочьями торчит рубашка. Только на голове ковбойская шляпа с кошачьим хвостом. Он тяжко вздыхает, и тогда Лошадь тоже пускает слезу и говорит:

– Это точно. – И копытом утирает нос.

А в…

Слип, Снаппи и Тролль садятся на трёх змей, те ныряют в воду и мчатся вверх по реке. И начинаются гонки на змеях. Обгоны, перелёты через поваленные деревья, через куски суши… Всё жутко рискованно, но здорово. А вот они уже мчатся по морю. И уже вылезают из моря перед Голубым Ковбоем на Зелёной Лошади. Ковбой тяжко вздыхает и причитает:

– Пэгги, Фея… Я люблю вас, Фея, как одна безумная душа поэта любить не может.

– Хорошая песня, душевная, – прокомментировал Тролль. – Вам нравится? – спросил он у окружающих.

– Это кантри. Любимый стиль в нашем графстве.

– Кантри так кантри, – кивнул Слип. – А лошадь-то действительно зелёная. Это вы о её бреде говорили? – спросил он Анаконду.

– Да нет, – сказала Анаконда, – это шутка какого-то юмориста.

– Понятно… – протянул Слип, – ничего не понятно… Простите, товарищ Лошадь, а почему вы такого непонятного для лошади цвета?

– Парень, я тебя сейчас лягну.

– За что? – спросил Слип, а Анаконда на всякий случай подняла голову.

А Голубой Ковбой опять пустил ручей слёз и вздохнул.

– Во! – указала Лошадь копытом на Ковбоя. – Позеленела я от тоски и плесени. А на самом деле я Сивый Мерин. А ещё была Чёрным Конём, Пегим в яблоках Рысаком и даже Вороной Кобылицей. Эх вы кони, кони-звери, чёрные да серый, черные да серый, чёрные да серый, да медвежий мех.

– Теперь я понимаю, – сказал Слип, – откуда пошла поговорка «врёт, как сивый мерин».

– И ничего не вру, а фантазирую. Когда я ещё был… была жеребёнком, я придумал… придумала себе этого Голубого Ковбоя. Чтобы мы вместе совершали подвиги. И чтобы когда-нибудь за меня предложили полцарства.

– Бедный ты, бедная, – посочувствовала Снаппи.

– Да, жизнь не сложилась, – вздохнула Зелёная Лошадь, она же Сивый Мерин, она же… ну и так далее. – Не того ковбоя нафантазировала…

– Ну ты даёшь, детка! – возмутился Голубой Ковбой. – Ещё неизвестно, кто кого нафантазировал. Когда я был маленьким беспризорным ковбоем! – заорал он, а потом осёкся…

А сейчас, мои юные читатели, мы с вами перенесёмся в…

Дикий, Дикий Запад в стране Америка. Салун под названием «Метро Голдвин Майер». Ковбои играют в покер, пьют виски, дерутся и стреляют. Что ещё могут делать ковбои, кроме как играть в покер, пить виски, драться и стрелять? В салун влетает Голубой Ковбой. Он чмокает Прислужницу, удивительно похожую на Фею.

– Привет, Пэгги, – и кричит: – Парни, в прерии замечен Всадник без головы!

– Ну, всадник, ну, без головы, всё известно, – отвечает Шериф. – Они всё время тут шастают, и все без головы. Ты, вон, сопляк, как тебя там?

– Блю Джинс.

– Так вот, Блю Джинс, ты с головой – а что толку?..

– Их напридумывали разные писаки, – говорит Один игрок в покер и выкидывает на стол пятёрку тузов. (Чего быть не может. Это каждый знает.)

– Их придумывают, нас придумывают, – говорит Другой игрок и выкидывает пятёрку тузов с джокером. (Чего уж совсем быть не может.) Встали ковбои, направили кольты друг на друга, – и разом выстрелили. Все упали.

– И среди кого теперь порядок наводить?.. – задумчиво сказал Шериф, выстрелил себе в висок, упал, а потом приподнялся, убил Бармена, прицелился было в Голубого Ковбоя, но тот сиганул в окно прямо на Сивого Мерина. А Пэгги спряталась под стойкой.

И вот наш Ковбой мчится по прерии. На ремне – две кобуры с кольтами. Помчался Ковбой за Всадником без головы, расстегнув кобуры. И вот откуда ни возьмись уже много всадников без головы, сгрудившись, ждут нашего героя. Выхватил Ковбой кольты, и началось чудо верховой стрельбы. А головы летят в Ковбоя– смеясь, кривляясь и высовывая язык. Чистой воды фильм ужасов. (Этот ужас когда-то в детстве мне приснился. Я Майн Рида начитался.) А одна голова выросла в размерах, усмехнулась в усы и дунула в сторону Ковбоя. Отнесло Голубого Ковбоя назад, но он опять помчался на голову. Опять дунула голова – и опять Голубой Ковбой на Сивом Мерине отлетел назад. Ещё раз дунула голова, второй, раз, третий… Да так, что у Мерина даже масть стала меняться – с сивой на вороную, потом на пегую…