Мастерская хирурга - Яков Цивьян

Невольно, когда сталкиваюсь с подобными пациентами, думаю о своей хирургической стезе. Операция без риска не только для жизни пациента, но даже для его здоровья. Операция без стрессовых ситуаций для хирурга и анестезиолога, спокойная, мирная, гарантирующая успех и хороший результат. И наши повседневные — высокого хирургического риска, когда на карту ставится не только здоровье, но и жизнь человека!..

Третью палату ведет И. Это уже «старожил» клиники. Я упоминал о нем. Работает более пяти лет. Завершил диссертацию по экспериментальному сколиозу. Способный парень, но разбросанный до неприличия. Эта несобранность очень мешает ему. Если бы не это качество, он бы сделал больше того, что успел, и шагнул значительно дальше. Виноват сам. Я потратил на разговоры с ним много времени. Уж очень жаль! Толковый парень!

Третья палата — женская ортопедическая. В ней двенадцать представительниц прекрасного пола в возрасте от полутора лет до самого почтенного, с самыми различными заболеваниями позвоночника.

Задерживаюсь около больной Е. Это женщина средних лет после операции на пояснично-крестцовом отделе позвоночника по поводу сползания пятого поясничного позвонка. Первые четыре недели после операции прошли без каких-либо коллизий. А в начале пятой внезапно острые боли в грудной клетке, кровохарканье, кашель. Типичная тромбэмболическая пневмония — воспаление легких вследствие попадания в легкое сгустка крови — тромба, перенесенного током крови из области операции в легочную ткань. В прошлом, до широкого применения в клинике метода гемодилюции, разработанного и внедренного в клинику Н., о чем будет сказано позже, такие осложнения были частыми. У пациентов, которые подвергаются гемодилюции и переливанию собственной разведенной крови, таких осложнений мы не наблюдаем. Лишний раз подтвердила это и больная Е. У нее имелись противопоказания к применению этого метода, и операция шла с использованием донорской крови. И вот, пожалуйста, легочная тромбэмболия.

И еще в этой палате лежит Маша. Теперь ей лет тринадцать. У нее тяжкая сколиотическая деформация позвоночника. В семилетнем возрасте она попала ко мне в клинику с явно прогрессирующим правосторонним грудным сколиозом. Проведенное обследование и динамическое наблюдение подтвердили довольно быстрый темп прогрессирования болезни. Ей впервые в клинике было решено применить для лечения метод программированной электростимуляции — разработанный в клинике способ. Эту первую операцию делал я с участием И. Небольшая по объему и характеру операция прошла без осложнений. В процессе операции в Машин организм вживлен был автономно работающий электростимулятор с заданной программой, проводники от которого подключены к нужным мышцам на выпуклой стороне искривления туловища.

Эффект этой операции был разительным. В течение полугода искривление позвоночника не только не увеличилось, но даже несколько уменьшилось. Все мы очень радовались этому. Машу отпустили домой на амбулаторное лечение. А через три месяца она поступила в клинику вновь. При контрольном обследовании было обнаружено, что имплантированный стимулятор перестал работать. Проверка показала, что имеется обрыв проводников и электрическое раздражение не достигает нужных мышц и не вызывает их избыточной работы, столь нужной для предупреждения увеличения искривления позвоночника. От повторной операции Машины родители отказались. Они согласились лишь на операцию удаления электростимулятора. В последующем, наблюдая за Машей и констатируя прогрессирование болезни, я неоднократно в более настойчивой форме предлагал ее родителям оперативное лечение. Однако они упорно отказывались от него. И вот теперь у Маши грубое, тяжкое искривление позвоночника. Несмотря на это, родители ее и сейчас не склонны соглашаться на оперативное лечение.

Каждая встреча с Машей для меня — укор судьбы.

После нее мы оперировали еще целый ряд ребятишек и достигали нужного результата.

Остальные пациенты этой палаты благополучны. Чувствуют они себя как обычно — «нормально». Так всегда они отвечают на мой вопрос о самочувствии. Да и Е. уже на пути к выздоровлению от возникшего осложнения. Кашель почти прошел. Прекратилось и кровохарканье. В легком, правда, еще прослушиваются влажные хрипы.

Хозяином следующей, четвертой палаты является А., тот самый, который опаздывает на конференции и старается незаметно проскользнуть на свое место. Крупный парень с правильными, приятными чертами лица. В последние годы отпустил бороду и усы, которые ему идут. Борода волнистая, русая, и придает А. сходство с древним витязем. Правда, он носит очки, за которыми видны сероватые, чаще улыбающиеся глаза. В общем-то А. толковый человек, достаточно работоспособный и исполнительный. Правда, немножко себе на уме. Ну что же, если в меру, то не страшно. Лишь бы это не стало постоянным правилом его жизни. Он уже несколько лет работает в клинике. Тоже старожил. Завершил очень интересное исследование по биомеханике передней продольной связки. Сейчас заканчивает оформление кандидатской диссертации. А вот в хирургической ортопедии преуспел не очень. Я не улавливаю у него стремления упрочить свое положение в хирургии. Он не дежурит на неотложной помощи, несмотря на мои настоятельные рекомендации.

Четвертая палата — мужская ортопедическая. В ней двенадцать человек. Из них семь с болезнью Бехтерева. Трое с тяжкими искривлениями поясничного и грудного отделов позвоночника. Один с поражением грудопоясничного отдела и правого тазобедренного сустава, один с поражением шейно-грудного и грудопоясничного отделов — его голова, вернее, лицо обращено к собственному животу, и, наконец, двое с деформацией шейного отдела. Все они находятся в различных стадиях обследования и лечения. С ними полная ясность и проблем нет. Следует только выполнить и осуществить намеченный план лечения.

Мальчик со спондилолистезом — сползанием поясничного позвонка, двое юношей с юношеским кифозом и двое с врожденными грудными кифозами — горбами.

Осматриваю больных. Смотрю кое-какие данные обследования, дополнительно сделанные к моему обходу, отдельные листки назначений. Вроде бы все нормально.

Пятая палата на шесть человек. Ее ведет М. В этой палате лежит Мамука — юноша из Грузии. Лечу его третий год. На днях сделал последнюю, завершающую операцию укорочения правого бедра. Он страдает детским центральным спастическим параличом, на фоне которого развился тяжелейший сколиоз. На позвоночнике я оперировал его четыре раза, так как приходилось расчленять операции на более «мелкие» этапы. Проведенное лечение улучшило состояние и вид Мамуки. Надеюсь, что последняя операция облегчит ходьбу. Отрадно, что он изменился не только физически, но и духовно. Я вспоминаю первые встречи и беседы с ним. Это был неразговорчивый, нелюдимый, замкнутый и вечно «сердитый» юноша. А сейчас с ним приятно поговорить. Доброжелателен, приветлив, разговорчив. Так что мы, хирурги-ортопеды, устраняя телесные недуги, лечим и души наших пациентов!

Здесь, в пятой палате, лежит еще один юноша из Грузии — Зураб. Я принял его в клинику по просьбе Ксении Ивановны, которую об этом попросил главный нейрохирург Грузии. Случилось это более года тому назад. Юноша стал отмечать болезненность в спине и ограничение подвижности в позвоночнике. Вначале эти явления возникали периодически, а затем проходили, но в последнее время приняли постоянный характер. Родители юноши «обошли» с ним весь медицинский свет: лечебные учреждения Грузии, Центральный институт ортопедии и травматологии в Москве, Центральный московский институт нейрохирургии, побывали в Киеве, в Риге — и вот привезли его ко мне.

Обследование позволило установить наличие опухоли, поразившей корень дужки и дужку восьмого грудного позвонка справа. Не исключалась так называемая «остеоид-остеома» — своеобразная, в общем-то доброкачественная в биологическом смысле опухоль, которая всегда почти сопровождается значительными, выраженными болями. Единственно реальным в этих условиях было оперативное лечение, которое следовало провести побыстрее, так как хотя опухоль и определялась как доброкачественная, но росла она в просвет позвоночного канала и сдавила спинной мозг, грозные симптомы чего уже отчетливо выявились. Свое мнение я высказал родителям юноши, и они после некоторых колебаний согласились на оперативное лечение.

Операция у Зураба прошла спокойно, да и объем ее был не велик. Сзади я обнажил правую полудужку восьмого грудного позвонка, которая оказалась истонченной и частично разрушенной. Под ней я обнаружил опухоль, в виде коричневатой пластинки толщиной до одного сантиметра, которая внедрялась в просвет позвоночного канала и образовывала вмятину в дуральном мешке. Я убрал опухоль полностью. Дуральный мешок запульсировал, вмятина исчезла — сдавленный мозг расправился. Я тщательнейшим образом проверил надежность гемостаза — остановки кровотечения из поврежденных сосудов и ушил рану. Юноша хорошо вышел из наркоза. Я проверил чувствительность в ногах, движения в них. И объем движений и все виды чувствительности в норме. Какого-либо беспокойства он у меня не вызвал, и я спокойно ушел из клиники.