Под парусом через океан - Дончо Папазов

Последний вечер перед отплытием мы провели в городе. Когда-то нам придется бродить по улицам, заглядывать в уютные бары и кафе, вести беседы с приятными людьми?

Глава 5

Курс на Кубу!

26 мая, Юлия

Последние проводы

Утром 26 мая, как и было нами объявлено, стоим на пирсе. В девять часов нас окружают новые наши Друзья и журналисты. Дарят нам альбомы с видами острова, фотографии, значки, эмблемы и прочие сувениры.

Глаза кинооператора Хосе, дона Педро, Меме, Августино увлажнены. Объятия и поцелуи. Я буквально утопаю в громадной бороде Хосе. Он тихо говорит: «Бог бережет таких, как вы. Завидую вашей смелости. Буду думать о вас каждый день».

Позже выяснилось, что мама после нашего отъезда из Лас-Пальмаса получила от него чудесное письмо. Оно немного взбодрило ее в те томительные дни, когда от нас не было известий.

Садимся в лодку. Отталкиваемся от пирса, заводим мотор… Уже издалека видно, как провожавшие один за одним уходят с причала.

Это четвертые и, надеюсь, последние проводы нашей экспедиции. София, Варна, Гибралтар, Лас-Пальмас.

Спор о том, с какой стороны обойти Гран-Канарию, решает ветер. Сначала идем на юго-восток вдоль пляжей Лас-Пальмаса, затем на юг мимо восточного склона Тенерифе. Из лоции мы знаем, как выглядит этот остров-гора, и с любопытством вглядываемся в его снежную вершину. Тенерифе выше Черной горы, и склоны его обрываются в океан.

День складывается из вахт, приведения в порядок такелажа и изучения лоции и карт. У нас есть общая карта Канарских островов и несколько отдельных на каждый остров. Погода не совсем благоприятная, как мы рассчитывали, но по крайней мере нет шторма.

26 мая, Дончо

Душа зеваки

Я решил, не прибегая ни к чьей помощи, перетащить багаж из гостиницы в лодку. В «Наутико-клубе» мне дали тележку, и я сложил в нее наши знаменитые нейлоновые мешки. На переполненной набережной тележка. разумеется, опрокинулась, и мешки обрели самостоятельность. Туалетные принадлежности и пижамы рассыпались по асфальту. Машины визжали надо мной тормозами, а шоферы изрыгали проклятья. Чей-то «рено» промчался по зубной пасте и обрызгал джинсы зазевавшегося туриста.

Набережная заполнялась машинами, ругань становилась все яростнее. Какой-то резвый старичок пришел те на подмогу. С его помощью и при поддержке некоторых исключительно взволнованных жителей острова я снова свалил все в тележку и продолжал свои путь. Будь я суеверным, я объявил бы это воскресенье черным и отложил бы отплытие…

Верный Августино помог мне доставить остальные вещи на «Джу». Я стал приводить шлюпку в порядок, вымыл банки и рубку. За какой-то час лодка обрела парадный вид, и мне ничего другого не оставалось, как с радостью ждать отплытия.

Юлия появилась, увешанная фотоаппаратами, с охапками цветов. Она смеялась и вообще была очень довольна. Ей устроили что-то вроде чествования в гостинице, со слезами, автографами, талисманами и репортерами. Постепенно начали собираться провожающие. Первым пришел дон Педро Родригес Навара во главе своего милого семейства. Я с удовольствием вписываю сюда его полное имя, красивое и певучее, которое в разговорах я никогда не мог «пропеть». А вот и все остальные наши знакомые – журналисты, кино– и звукооператоры. С ними пришли и незнакомые мне люди, но тоже весьма озабоченные. Появились и просто зеваки. Слава богу, мир полон любопытных. Я всегда отлично понимал зевак: у нас сродство душ. Еще в детстве, увидев собравшуюся толпу, я застывал на месте и в конце концов обязательно попадал в эпицентр события, вовсе не желая этого. Если скандал угасает, то при моем появлении он вспыхивает снова и стороны, налетают на меня. И все же я нетипичный зевака. Мне не хватает для этого классической нейтральности.

Мы говорим в несколько микрофонов, позируем фотографам, обнимаемся, целуемся, ухитряемся и сами снимать своей камерой. На пирсе смешались испанская торжественность и славянская жизнерадостность.

Ни Юлия, ни я не принимаем всерьез речей, с их напутствиями и увлажненными глазами. Мне хорошо и от этого все время хочется смеяться. Труднее всего проявлять видимую почтительность к происходящему, чтобы не задеть щепетильных испанцев. Но соблюдаю приличия; называю всех, кто старше меня, их полными именами, всем жму руки и подставляю спину всем желающим для похлопываний. Держусь любезно, но по всему видно, как хорошо проводить экспедицию в тяжелых условиях – тебе сразу же прощают любые нарушения этикета.

Отчалили.

За нами двигаются лодки с нашими новыми друзьями и с некоторыми из полюбившихся мне зевак.

Мы им машем. Они машут нам. Смеемся мы – смеются они. Слышны возгласы «о'кэй!» и «браво», в нашу сторону летят воздушные поцелуи. Проводы, столь похожие на расставание в Болгарии.

Покидаю Лас-Пальмас с переполняющим сердце чувством благодарности и с сознанием… что ни за что на свете не остался бы здесь дольше! Чудесный курорт, но наша цель – море.

Плывем мимо родного «Бекаса». Вахтенный не обращает на нас никакого внимания. Ору ему в рупор, как сумасшедший размахиваю руками. Никакого эффекта. Но я не сержусь, я знаю, что весь экипаж и наши друзья вчера уехали домой.

Нас настигают последние воздушные поцелуи Канарских знакомых, и вот мы одни в океане.

Дует северо-восточный пассат, и мы устремляемся по кратчайшему пути в направлении Кубы.

Погода неплохая, волна средняя, пассат дует в паруса, и лодка делает три-четыре узла. Мимо нас медленно проплывает Гран-Канария. Банановые плантации сменяются апельсиновыми, а после них пески… Видны там и сям разбросанные деревушки, мимо проходит обшарпанное местное рыбацкое суденышко – и с Богом, Гран-Канария! Впереди Тенерифе, Иерро и прочие острова.

Юлия борется со скарбом, разбухшим после остановки в Лас-Пальмасе.

Море постепенно становится совершенно пустынным. Ни судов, ни яхт. Мы явно вышли за пределы оживленных прибрежных вод.

Наш нормальный график: вечером, с 8 до 12, на вахте Юлия. Ночью, с 12 до 4, я. Потом я ложусь спать. Днем свободная вахта. Правда, только в тихую погоду. А если на море волны, то вместо сна непрерывная работа ведром…

Вперед! Курс 220°.

Еще виден последний маяк. Два месяца, пока не доберемся до Кубы, мы будем вспоминать его и этот кусочек суши. Прощайте, Канарские острова! Другая часть света ждет нас на той стороне океана.

27 мая, Дончо