Дурная Слава Вида (СИ) - Нам Сон

Ли Хён был чрезвычайно нормален, и носил поношенную футболку и потёртые синие джинсы.

`Почему ублюдок как этот …, он использовал какуето уязвимость?!’

`Он богат! Его семья определенно богата. Он - или богатый человек с тысячами миллионов Вон в юном возрасте или его наследство огромно’.

`Сила любви большая’.

Взгляды ревности и зависти выстреливали в него, но Ли Хён твердо стоял каждый раз, когда это происходило. “Внешность не все в мире. Сердце также важно”. Он знал истинную личность Соун. Она была порочной, жестокой, и даже коварной. Плохая, настолько насколько мог быть человек!

Даже если ее лицо было так симпатично, что становилось трудно дышать, не было бы абсолютно никакой пользы, если бы Вы влюбились в нее из-за этого.

“Даже если женщина может готовить вполне прилично, и имеет много денег, худа, имеет хорошую фигуру, и симпатичная, носит довольно хорошую одежду и умная, это не обязательно хорошо”.

Если бы она была достаточно умна, чтобы поступить в университет Кореи, то ее можно было считать блестящей. Даже при том, что они делали математику вместе, Союн решала практические задания в учебном пособии слишком легко. Она также быстро понимала и решала задания которые никто в классе не мог сделать.

“До некоторой степени это очень прискорбно для меня”. Ли Хён шел с высоко поднятой головой.

Союн неожиданно следовала за ним хорошо. То, что она не носила, высокие каблуки была часть причины, но ее шаги были также довольно быстры. От простого острого ощущения похода в дом Ли Хёна ее лицо покраснело до точки, что всё стало очевидно. Это был ее первый раз, посещения дома мужчины, и у нее были счастливые ожидания о том, какого цыпленка она должна принести как друга.

“Мы пришли”.

Ли Хён вошел в уединенный район, открыл дверной замок его собственного дома. Было целых 7 замков на парадной двери! Требовался отдельный пароль и даже ключ карта.

Поскольку Союн приблизилась к дверному проему, Ли Хён заблокировал вход его телом.

“Я скажу это заранее, но Вы не можете войти в мой дом и просто касаться вещей. Я знаю, где все, хорошо?”

Ли Хён был подозрителен и даже рассматривал ее как вора! Это было прежде всего, потому что посторонние не часто входили в его дом. Чой Дзи-хун иногда приходил, по приглашению Ли Ха-Ян, но она не приводила его, часто после того, как ремонт электроники был закончен.

Ли Хён был настороже.

Союн кивнула “. …”

“Входите пока”.

Союн вошла через дверь.

Гав, гав, гав!

Большая собака, размером с телёнка бежала вперёд махая ее хвостом затем она легла на живот и лаяла милым образом. Его восхитительный лай не соответствовал его большому телосложению.

Очаровательный Супчик, имя, которое Ли Ха-Ян дала ему!

Ли Хён объяснил поспешно, “Он - собака, которую мы растим. Он - чрезвычайно опасный товарищ, таким образом, более безопасно отойти назад”.

Когда Союн протянула прекрасную руку, Супчик даже вилял его хвостом отчаянно.

Обоняние собаки в 10,000 лучше, чем у человека. Он почуял подавленный аромат рёбрышек и запаха прошлого Наполовину Жареного Наполовину Вспецыях от Союн и стал дружелюбным по отношению к ней.

Точно так же, как, когда собаки становятся инстинктивно осторожными, когда они видят торговца собачим мясом, когда он увидел Союн, он подбежал в с хорошим предчувствием, что она хороший человек и лаял приветствуя ее. Он гарцевал вокруг Союн, виляя его хвостом, когда он с энтузиазмом отметил свою приветственную встречу.

Ли Хён кричал, “Эй, эй! Остановись, Супчик, ты собираешься укусить кого-то снова, правильно? Только на прошлой неделе Вы укусили кого-то и его госпитализировали. Нет. Уходите!”

Гав, гав.

Супчик просто повилял его хвостом и спокойно возвратился в его конуру. Даже будучи ложно обвиненным в кусании кого-то, Супчик был совершенно послушен.

`Цыпленок - стоил несколько тысяч Вон на рынке, но Вы можете получить 200 тысяч, Вон (~200$) за собаку! Никогда в жизни!’

Супчик имел чрезвычайно пухлую плоть и был тренированным, таким образом, его мышцы были хороши. Они даже не продали его, когда дилер собачьего мяса пришел и предложил 350 тысяч (~ 350$) Вон, таким образом, было слишком позорно отдать его Союн.

“…”

Союн приблизилась к проволочной клетке с поспешными шагами. В пределах проволочной сетки вокруг прыгали кролики.

Союн быстро написала в блокноте карандашом.

Я могу потрогать их? Это - мой первый раз, когда я так близко к кроликам.

“Вперёд. Ах да будьте осторожны ‘поскольку не давно крольчихи, родили крольчат”.

Крольчата? Где?

“Они в клетке”.

Союн смотрела на кроликов в восхищении, как ребенок, съевший гамбургеры впервые.

Ли Хюн не забывал о санитарии, таким образом, внутренняя часть клетки была очень чистой и в хорошем состоянии. Была щедрая куча трав для кроликов, чтобы поесть, и молодые кролики с телами, шириной приблизительно в 2 или 3 пальца извивались в защищенном углу. Даже при том, что они были просто младенцами, у них были длинные уши, и их задние ноги перемещались, как будто они прыгали вокруг по земле!

“Аахххх”.

Как будто она пела, восклицание вытекало из губ Союн! Это походило на симпатичный и четкий шепот.

Она цеплялась за клетку кроликов, всматриваясь сверкающими глазами. Неспособная тронуть младенцев, потому что они могли бы быть испуганы, ее выражение было полно чрезвычайного сожалея.

“Вы можете коснуться их”.

“…”

Однако Союн была неспособна с готовностью коснуться их.

“Всё хорошо. Они - младенцы, которые еще даже не открыли их глаза”.

Это не было тем, почему Союн волновалась, но Ли Хён провел руку через петлю и достал ребенка.

“Вот”.

Когда он положил его на заднюю часть руки Союн, молодой кролик пнул ее слабо, поскольку он извивался. Союн охватила молодого кролика, как будто это была драгоценность и погладила его. Но она скоро положила его в кроличью клетку, потому что молодой кролик мог чувствовать себя беспокойно.

Даже впоследствии Союн не отходила от кроличьей клетки и сидела на корточках там без конца.

`Конечно, она не попросит, чтобы я дал ей одного!’ Ли Хён все более и более становился встревоженным. Его младшая сестра еще не возвратилась из института. `Один дома с девушкой … я должен быть абсолютно осторожным!’

Парень и девушка.

Это была нелепая ситуация.

Ли Хён сказал твердо, “Давайте поспешим и пойдем, посмотрим цыплят!” Он приложил все усилия, чтобы отвести ёё от кроликов.

Союн хотела продолжать смотреть на молодых кроликов, которые еще даже не открыли их глаза. Она влюбилась в восхитительный вид кроликов собравшихся рядом с кроликом мамой. Вид беспечного кролика мамы с её щеками, наполненными морковью! Однако Союн оставила их позади ее с большим сожалением, чтобы позволить кроликам отдыхать удобно и пошла на задний двор, где были цыплята.

Ко-ко-ко.

Кукареку!

Корейские цыплята поднимались вверх на стойку и суетились как птицы. Курицы клевали еду на земле.

Как только Ли Хён и никогда невиданная Сиюн пришли, они быстро сбежали в угол или выше стоек. Это был вид искренней осторожности. Когда они скрылись за углом, высовывали головы и исследовали движения людей, они не намеревались выйти.

Однако с помощью Наполовину Жареного Наполовину в Спецыях Союн была знакома с привычками цыплятам. Она отломала кусочки от рёбрышка, которое она подготовила и кинула их на землю.

Ко ко ко ко куд-кудах!

Цыплята попрыгали со стоек и от лесов как дикие животные и начали клевать их. Даже птенцы нырнули с их маленькими клювами и клевали ребрышки.

Союн погладила цыплят и птенцов. Несмотря на то, что она была незнакомцем, они быстро стали дружественным из-за рёбрышек и пошли в ее сторону.

`Они испытывают симпатию ко мне’.

Не зная, что делать, Союн, гладила цыплят с радостными глазами.

Ли Хён был обеспокоен. `Те же самые рёбрышки, которые были в ланче что я съел …’

Жизнь, когда ему пришлось съесть ту же самую еду что и цыпленок! Несмотря на это, при виде почти невыразительной Союн, действительно весело проводящей время, будучи с цыплятами, он следовал примеру и чувствовал себя хорошо.

Она, девушка, которая тихо смотрела не имея возможности приблизиться была так тронута пока была с цыплятами что слёзы появились в ее глазах.

Даже Ли Хён чувствовал что мог заплакать без причины. `Я чувствую себя более страннее, чем в первый раз, когда я пожарил цыпленка для своей маленькой сестры’.

Он знал, что Союн не была очень плохим человеком. Однако это не было легко для него признать. `Является ли она плохим человеком или хорошим человеком …, она не может быть близкой ко мне’.