Все против всех - Дмитрий Суворов

Общеизвестный пример — взрыв недовольства в апреле 1917 года в ответ на ноту министра иностранных дел Временного правительства П. Милюкова о необходимости войны до победного конца. С этих позиций рабочие поддержали и большевиков — вплоть до октябрьского переворота.

Эти общедемократические лозунги должны были неумолимо развести рабочее движение с новым победившим режимом — ведь там слово «демократия» едва ли не бранное!

Посмотрите, кстати, полемику Ленина с К. Каутским на эту тему — весьма полезное для души и мозгов чтение. Конечно, «диктатура пролетариата» — это звучит заманчиво, привлекательно. Хотя 8-часового рабочего дня и сносной зарплаты, естественно, не заменяет.

Конечно, демагогия большевиков с их броскими лозунгами ( «Мировая революция!», «Кто был ничем, тот станет всем!», «Грабь награбленное!») манила, как пение мифических сирен. Но все это, так сказать, для этикетки. А что в начинке?

Почитайте статьи Ленина из тома № 36 полного собрания сочинений. Там вождь революции весьма откровенно высказывается по интересующим нас вопросам (датировка работ — с ноября 1917 года по март-июль 1918 года). Итак, слово Ильичу. «От трудовой повинности в применении к богатым власть должна будет перейти, поставить на очередь задачу применения трудовой повинности к большинству трудящихся рабочих». «Для учета производительности и для соблюдения учета необходимо устроить промышленные суды». «Подчинение, и притом беспрекословное, единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскими полномочиями». «Это подчинение может принимать форму диктаторства, если нет идеальной дисциплинированности и сознательности, так или иначе, подчинение единой воле, безусловно, необходимо». «Вся наша задача партии — повести массу по пути трудовой дисциплины… и задач беспрекословного повиновения воле советского руководителя, диктатора во время работы». И т.д. и т.п.

И это диктатура пролетариата? По-моему, это диктатура над пролетариатом, причем такая, какая и не снилась ни царю, ни «проклятым капиталистам».

Кстати, насчет капитализма. Снова слово Ленину. Цитата из того же приснопамятного тридцать шестого тома. «Государственный монопольный капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет».

Так, пардон, за что боролись? За государственно-монополистический капитализм?

Кстати, по Ленину, любая монополия есть загнивание: вот тут не ошибся Ильич — сие все мы на собственной шкуре чувствуем по сей день.

В общем, не надо быть Нострадамусом, чтобы понять: это явно не та цель, за которую боролись рабочие в Обухове, на Пресне, на Лене и на Выборгской стороне.

Да и сам Ленин не строил иллюзий, говоря: «Мы знаем, как невелики в России слои передовых и сознательных рабочих». Еще бы, большинство «несознательных» заражены завиральными идеями демократии.

Гром грянул после разгона большевиками Учредительного собрания в начале 1918 года. Первыми на акцию протеста поднялись питерские рабочие. Их демонстрация будет расстреляна латышскими стрелками; количество жертв многократно превысит потери и января, и Лены. Ведь в общей сложности в ходе обоих столкновений — и в 1905-м, и в 1912-м годах погибло около трехсот человек. На могилу павших рабочих ляжет венок с надписью «Жертвам самодержцев из Смольного». И это было началом…

В предыдущих главах мы уже рассказывали об Ижевско-Воткинской рабочей дивизии — одной из лучших у… Колчака. Дивизии, воевавшей с большевиками вплоть до 1922 года — до Волочаевки — под красным знаменем, ходившей в атаку с пением «Варшавянки», дивизии, где белые солдаты называли белых офицеров «товарищи».

Нонсенс? А если посмотреть более широко, хотя бы в масштабах всего Урала?

Протесты — в традиционных для русского рабочего движения формах политической стачки и демонстрации — прокатились по Перми, Кунгуру, Сарапулу, Бисерти, Шайтанке и многим другим городам и весям Урала.

Были и другие формы неповиновения. Рабочие ВИЗа к моменту прихода в город белых организовали митинг под лозунгом «ВИЗ не несет ответственности за убийство в Ипатьевском доме» и впоследствии оказали немалое содействие миссии Н. Соколова. А пермские рабочие-портовики уже после окончательной победы красных отказались «раскулачить» пароходовладельца-миллионера Мешкова (о нем мы рассказывали раньше) и… избрали его свои директором. Такие акции, кстати, имели место во многих городах России: в Калуге местные рабочие так же поступили с фабрикантом А. Раковым, отцом известного советского композитора. Раков, как и Мешков, был одним из пионеров русского фордизма, то есть акционирования предприятий.

О том, что многие соединения Восточного фронта, набранные из уральских рабочих (например, в Алапаевске, Верхотурье, Егоршино) , представляют из себя «материал сырой и ненадежный», сообщал в конце 1918 года Троцкому член Реввоенсовета Восточного фронта И. Смилга. А в целом по стране? Забастовки в Петрограде, Орле, Туле, Брянске, Астрахани, Киеве, Омске, Саратове, Баку, Одессе — да был ли хоть один крупный промышленный центр в России, где бы рабочие не протестовали против «диктатуры пролетариата»? И не когда-нибудь, а в 1918–1920 годах, в то самое время, когда режим боролся за выживание.

А как же реагировали на все это большевики? Да в своем привычном стиле.

«Избиение рабочих группками в 30, 40 и 60 человек имело место в Перми и Кунгуре. Обычно жертвы расстреливались, но чаще топились или рубились шашками» (из донесения английского консула Т. Эллиота).

В конце 1918 года, при эвакуации Сарапула, большевики расстреляли всех заключенных местной тюрьмы (преимущественно там сидели рабочие-речники). О расстрелах, производимых карательным отрядом И. Малышева в Бисерти и Шайтанке, мы уже сообщали. Еще один английский дипломат, Д. Эльстон, сообщает: «Число зверски убитых в уральских городах неповинных граждан достигает нескольких сот». А впоследствии знаменитый русский историк С. Мельгунов, автор страшной книги «Красный террор в России», напишет: «В своей картотеке, относящейся только к 1918 году, я пытался определить социальный состав расстрелянных… Удалось получить сведения о 73 процентах погибших, из них рабочих и крестьян 33 процента». Нет слов…

А вот и кульминация антирабочего террора красных на Урале. По данным А. Деникина, число казненных рабочих в Ижевске и Воткинске достигает… восьмисот человек.

Это не считая членов их семей, на которых тоже распространялись репрессии. Не удивительно, что оба завода не могли начать работу и были законсервированы до 1924 года — просто некому было работать.

Может, это только на Урале имела место такая свирепая политика по отношению к «гегемону»? Ничего подобного. Вот только голые факты: кровавое подавление петроградской забастовки 1920 года; Колпинский расстрел 1921 года; массовые расстрелы рабочих в Омске в 1920 году (перед казнью рабочих пытали); убийство нескольких сотен рабочих чекистом Панкратовым в концлагере на острове Нарген близ Баку в 1920 году; многочисленные жертвы среди рабочих-портовиков во время Крымской резни 1920–1921 годов (там рабочих даже вешали); избиение рабочих в Тбилиси в 1921 году (свыше трехсот зарубленных); подавление пролетарских митингов в Одессе с применением пулеметов в 1919–1920 годах; печально знаменитый «ров смерти» в Саратове, не пустевший всю гражданскую войну — не менее трети там оказалось «гегемонов»; шестьдесят расстрелянных в сентябре 1920 года в Казани рабочих за требование… восьмичасового рабочего дня; избиение в Орле, где рабочие на митинге затоптали до полусмерти Я. Свердлова в 1919 году; репрессии в Киеве, Архангельске, Туле, Брянске…

Жуткий апофеоз — бойня рабочих в Астрахани, здесь число жертв зашкаливает за пять тысяч человек только в течение марта-апреля 1919 года. Вина рабочих — митинг, на котором они обсуждали экономические проблемы задыхающегося от голода города.

Так что, увы, Урал не исключение. И тогда уральские рабочие взялись за оружие против «пролетарской» власти, которая расстреливала их. Вот сухая сводка вооруженных выступлений рабочих на Урале только за декабрь 1917 года — лето 1918 года.

Декабрь 1917 года — Ревда, Кушва, Ирбит, Камышлов, Березовский.

Январь-февраль 1918 года — Белорецк, Новомихайловск, Шемахинский завод.

Март 1918 года — Златоуст, Кизел.

Апрель 1918 года — Камышлов.

Май-июнь 1918 года — Полевской, Нейво-Рудянка, Северский, Павловский, Камбарка, Колчедан, Нижний Тагил, Шемахинский завод.

Июнь 1918 года — Невьянск, ВИЗ, Кусинский завод, Сатка, Бакал, Нижние Серги, Нязепетровск, Белебей, Ирбит, Златоуст, Шадринск, Екатеринбург.