Игра в кошки-мышки - Джон Карр

— Чего ты не понимаешь?

— Минутку. Когда ты услышала выстрел, сколько времени прошло, пока ты не заглянула в окно?

— Как ты можешь предполагать, что я следила за временем? Ну, наверное, минуты две. Может, меньше.

— Так. После того как ты взглянула в окно и увидела их, что ты сделала?

— Я не знала, что мне делать. Вернулась к воротам и осталась там стоять. Затем шлепнулась на землю и заплакала как ребенок. Там я и была, когда подошел этот самый полицейский.

Глубоко затянувшись, он кивнул. В памяти у него осталось одно предложение из ее повествования. Убедительное в своей безыскусственности, сейчас оно отчетливо всплыло перед ним: «У него был куда более испуганный вид, чем тот, с каким он встретил тебя с полицейским». Невиновный человек, застигнутый врасплох обстоятельствами? Все же Фред Барлоу мучился непониманием, о чем и сказал.

— Неужели ты не видишь, — повторил он, — что каждое твое слово настойчиво подтверждает рассказ отца?

— Ну…

— Он клятвенно заверяет, что не видел Морелла в доме. Подтверждается. Он заверяет, что, взяв револьвер, опустился в кресло, уставившись на него. Подтверждается.

— Д-да.

— Да. Тогда почему ты говоришь, что «знаешь» — это он убил Морелла? Почему ты так в этом уверена?

Ответа не последовало.

— Конни, посмотри на меня. Может, ты что-то увидела через окно, чего ты мне не рассказала?

— Нет!

— Ты уверена?

— Фредди Барлоу, я не собираюсь сидеть перед тобой и подвергаться перекрестному допросу, словно ты мне не веришь. К тому же я тебя не боюсь. Ты сейчас не в суде. Я говорю правду. Если ты не п-принимаешь того, что я тебе пытаюсь сказать, можешь идти и… и заниматься любовью с Джейн Теннант.

— Боже милостивый, причем тут Джейн Теннант?

— Вот и мне интересно.

— Что?

— Ничего.

— Мы говорили о твоем отце. И я понять не могу, почему ты вечно тычешь в меня этой Джейн Теннант.

— Она по уши влюблена в тебя. Но ты, конечно, этого не замечаешь?

— Нет. Я повторяю: мы говорили о твоем отце. Конни, ты поведала мне правду, не так ли?

— До единого слова.

— Ничего не забыла?

— Ничего. Так что помоги мне.

Тлеющий кончик сигареты пульсировал в сумраке, понемногу темнея.

— Скоро инспектор Грэхем изъявит желание получить от тебя информацию. Это еще не будет допросом, как таковым, но, скорее всего, каждое исходящее от тебя слово будет подвергаться сомнению; но коль скоро ты говоришь правду, стой на своем, и все будет в порядке. Вот что я хотел бы тебе внушить…

— Слушай, — вскинулась Констанс, поднимая руку.

Перегородки между комнатами в бунгало были тонкими. С другого конца холла они различали бормотание голосов в зад ней части дома. И тут кто-то разразился градом громогласных проклятий. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: полиция сделала какое-то удивительное открытие.

Фред выронил сигарету и кинулся к дверям. Ему не надо было скрывать свое присутствие, потому что никто не обратил на него внимания. Дверь в гостиную оказалась широко открыта, и от него не ускользнула ни одна подробность открывшейся картины.

Тело Тони Морелла лежало на том же месте, в двух или трех футах от стола, параллельно ему. Но после того как его сфотографировали с разных точек зрения, тело перевернули на спину. Телефон вернули на стол, и трубку водрузили на место. Перевернутое кресло теперь стояло как полагается, отодвинутое в сторону. Грэхем, Уимс и двое других растерянно сгрудились вокруг пустого места на полу между телом Морелла и письменным столом.

На диване в дальнем конце гостиной сидел судья Айртон, куря сигару.

— Я здесь родился и вырос, — сказал один из эксетерцев. — И знаю эти места, как свою ладонь. Говорю вам с полной ответственностью, что никогда не видел ничего подобного.

Инспектор Грэхем, побагровев, пытался найти какую-то логику.

— Я тоже не видел. Но что это такое? Всего лишь песок.

— Ну да! Но какой песок? Вот это я вас и спрашиваю. Что за песок?

— Стоит вам всего лишь, — с подчеркнутой важностью вмешался Уимс, — пройти по этой прибрежной дороге, как вы весь будете в песке. Он будет на пальто, будет в карманах и за обшлагами брюк — если у вас таковые имеются. То есть если вы носите обыкновенные брюки, а не форменные. Вот парень и набрал с собой песка. Сами посмотрите.

— Чушь, Альберт, — сказал человек из Эксетера, который, очевидно, прилежно изучал учебные кинофильмы. — С одной стороны, посмотри, сколько его здесь. Только в этой маленькой кучке хватит, чтобы наполнить бутылочку в две унции.

Инспектор Грэхем сделал шаг назад и пригляделся, как художник в поисках перспективы, и теперь Фреду Барлоу ничего не мешало увидеть то, о чем шла речь.

На ковре, в том месте, которое еще недавно было прикрыто телом убитого, лежала небольшая кучка песка. Рядом с телом она размазалась, но ранее, скорее всего, имела пирамидальную форму. Отдельные пятна и щепотки песка виднелись на этом небольшом пространстве ковра. Несколько песчинок остались на влажных полах двубортного серого костюма Морелла. Песок резко бросался в глаза из-за своего цвета — красноватого.

— Красный! — продолжал настаивать уроженец Эксетера. — А я могу поклясться, что каждая песчинка в этих местах — белая. Белоснежная, если хотите.

Грэхем хмыкнул.

— Это верно, — признал констебль Уимс.

— Так что, — сделал вывод полицейский из Эксетера, — или этот парень где-то набрал горсть такого песка, притащил его сюда и высыпал на пол. То ли тот тип, что пристрелил его, кинул песок на пол и положил на него труп.

Грэхем повернулся к нему.

— Кончай нести глупости, — строго сказал инспектор. — И не забывай, кто тут старший.

— Слушаюсь! Просто я был обязан сообщить вам, вот и все. А в этой комнате не имелось песка, потому что мы с Томом обыскали тут каждый угол.

— Но почему кому-то пришло в голову сыпать песок на пол?

Судья Айртон, сидящий в другом конце комнаты, вынул сигару изо рта и выпустил кольцо дыма. У него было спокойное и расслабленное выражение лица; он понятия не имел, кто мог бы следить за ним с холмов. Барлоу был готов поклясться, что он испытывал такое же удивление, как и полицейские.

— Я вас спрашиваю, — потребовал ответа Грэхем у экспертов. — Почему кому-то могло прийти в голову высыпать песок на пол?

— Не могу сказать… сэр, — ухмыльнулся специалист из Эксетера. — Это ваша работа. А мы с Томом хотим двинуться домой. Что-то еще?

Инспектор помедлил.

— Нет. Снимки пришлите к утру. Подождите! Что с отпечатками пальцев?

— Пальцы мертвеца есть на корпусе телефона и на трубке. С ними все о'кей. Несколько его смазанных отпечатков — на краю стола и на ручке кресла. Остальные принадлежат только старому джент… — Он запнулся и смущенно вскинул плечи.

— Совершенно верно, — заметил судья Айртон. — Я не против, чтобы меня называли старым дженти. Продолжайте, прошу вас.

— Благодарю, сэр. Повсюду в доме только его отпечатки, достаточно старые. Его же отпечатки и на револьвере: на рукоятке, на боковых поверхностях и на барабане. Ваши тоже там есть, инспектор. Больше ничего, только несколько смазанных пятен, словно кто-то держал его в перчатках.

— Эплби, — кивнул Грэхем. — Хорошо. Можете отправляться домой. Вместе с экспертами.

Барлоу подождал, пока пара экспертов в сопровождении Уимса и Эплби не покинула гостиную, после чего вошел в нее. Грэхем встретил его без особого интереса, а судья Айртон внезапно взорвался гневной вспышкой.

— Мне казалось, что я дал вам указание, — сказал он, — отвезти Констанс домой.

— Боюсь, она пока еще не в лучшем состоянии. Я зашел взять для нее бренди, если вы не против.

Помолчав, хозяин коротко кивнул в сторону буфета. Барлоу, скользнув взглядом по батарее бутылок, выбрал превосходный арманьяк. Напиток мгновенно приведет ее в чувство. Пока Барлоу наливал в рюмку на два пальца бренди, инспектор Грэхем рассеянно ходил вокруг мертвого тела. Взяв подушку с сиденья вращающегося кресла, он встряхнул ее и убедился, что красноватый песок был и на подушке.

— Опять песок! — взорвался Грэхем, отшвыривая ее. — Песок! Можете ли вы хоть что-то сказать о нем, сэр?

— Нет, — ответил судья Айртон.

— И в доме нет его следов, о которых вам известно?

— Не имеется.

Грэхем был одержим желанием разобраться в этой загадке.

— Вы понимаете, к чему я клоню. Кто-то доставил его в дом. То ли мистер Морелл, то ли… кто-то еще. Когда вы в последний раз могли убедиться, что песка в доме нет? Скажем, еще до того, как услышали выстрел. Когда вы в последний раз были в этой комнате?

Судья Айртон вздохнул:

— Я ждал, что вы зададите этот вопрос, инспектор. Я сидел в гостиной до двадцати минут девятого, а затем отправился на кухню готовить ужин. Песка в помещении не было.