Нас не существует - Татьяна Зингер

– Ты меня обманула?!

– Я побоялась сказать тебе правду, – прошептала Наташа, прекрасно понимая, насколько сильно виновата. – Прости, пожалуйста.

– Отлично. Зачем со мной вообще чем-то делиться? – взвился, словно ужаленный, Дима. – Для чего меня слушаться? А если бы тебя убили?! Что за русалки?! Он тебя чем-то опоил?!

– Настоящие… – голос осип. Наташа почти плакала. Слезы комом застряли в горле. – Они существуют… И духи есть… И домовой… Кир… он хороший. Дим, ты поверь. Я могу доказать.

– Не вешай мне лапшу на уши, – Дима показательно потеребил ухо.

– Но я не вру!

– Чем вы занимались? Наташа, скажи правду, – взмолился он, нервно оттягивая ворот футболки, будто тот мешал ему дышать.

Слезы все-таки покатились по щекам. Какую еще правду она могла сказать, если только что открылась полностью? Спешно соврать? Неужели обман был для друга привлекательнее? Впрочем, Наташа Диму прекрасно понимала. Если б ей предложили такую отговорку, то она повела бы себя точно так же.

– Дим, я докажу! Ну, пожалуйста, не обижайся.

– Я не обижен. – Дима рывком поднялся со скамейки. – Пока.

– Дим… – зарыдала Наташа. – Подожди! Я позову домового! Он все скажет! Дим!..

Глаза застелило пеленой, и уходящая фигура друга смазалась, вскоре превратившись в окончательно неразличимое пятно. Наташа прижала ладони к пылающим щекам и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

Вроде и не обманула, но почему тогда на душе так пакостно?

– Наташенька. – Позади беседки встала бабушка, положив ладони на дрожащие внучкины плечи. – Не плачь, милая.

– Он ушел… Бабуль, я не врала… Я… А он не верит…

– Не волнуйся, родная. Все мы ошибаемся. Уже завтра ты поймешь, что плакала зря.

– Знаю-знаю, – шмыгнула носом Наташа, – тебе мои проблемы кажутся мелочью.

– Вовсе нет. Но сама увидишь, милая моя, они будут важны для тебя только сегодня. Завтра будешь смеяться над тем, что сейчас кажется окончательно и бесповоротно непреодолимым.

– Не бу-у-ду…

Бабушка рукавом вытерла слезы с лица внучки.

– Давай попьем чаю с малиновым вареньем, а? И ты успокоишься. Дима хороший, он простит.

– О чем вы говорили? – вздрагивая от всхлипов, спросила Наташа. – Когда я только подошла?

– О твоем новом друге. И извини, внученька, но он не внушает мне доверия. Теперь – особенно. Познакомилась с ним, и сразу какие-то секреты начались, поздние возвращения. Почему ты не сказала Диме, с кем гуляешь? Я думала, он знал.

– Но я не обязана отчитываться перед ним! – Наташа, стыдливость в которой уступила место обиде, ударила кулачком по столу. Ложки в чашках печально звякнули. – Он – друг, а не сиделка! Почему я должна рассказывать ему обо всем?!

– Прежде всего, – вздохнула бабушка и загадочно добавила: – он – молодой человек, а те не терпят соперников. И скоро ты это поймешь. А пока прекрати плакать. Сама же понимаешь, что Дима подуется и вернется. А не вернется – значит, плохой друг.

И Раиса Петровна, задумавшись о чем-то своем, ушла за вареньем.

Весь день Наташа прождала Кира, который смог бы порадовать ее, но тот, как назло, не появлялся. Теперь бы она пошла хоть на кладбище, хоть в центр земли – главное, чтобы с кем-то.

Вечер прошел в одиночестве. Часа два девочка подвывала нудной песне, поставленной в плеере на повтор. Пела она плохо, танцевала и того хуже, но сейчас хотелось приплясывать, всхлипывать и клятвенно обещать себе никогда не прощать Диму.

Накатила, как любят говорить старшеклассницы, депрессия. Истинного значения этого слова Наташа не знала, но предполагала, что именно такая она и есть: беспросветная, липкая и зябкая. Казалось, весь мир настроен против.

Слезы кончились ближе к десяти вечера. Урчание в животе напомнило, что днем Наташа устроила голодовку. Она уже даже продумала, как через пару деньков ее найдут в постельке, всю такую исхудавшую, бледную, с безмерной печалью в глазах. И гадкий Дима не только разом помирится с ней, но и станет дружить с Киром. Но голодовка подождет до завтра. Наташа проскользнула на кухню и, словно воришка, принялась накладывать в тарелку картофельное пюре и котлеты.

– Хлеб не забудь, – посоветовала внезапно появившаяся в дверном проеме бабушка.

– Ой! – попятилась Наташа. – Ты меня напугала.

– Надеюсь, аппетит не отбила? Кушай, кушай. Настрадалась?

– Еще как… – с набитыми щеками ответила Наташа.

– На Диму больше не обижаешься?

– Да ну его! Знать не хочу.

Она насупилась. Бабушка потрепала строптивую внучку по макушке.

– Наточка, ты пойми. Он – твой друг, который за много лет ни разу не обманул и не предал. А тот Кирилл…

– Кир, – перебила Наташа.

Раиса Петровна махнула рукой.

– Он – неизвестно кто. Я бы на твоем месте больше верила испытанному за многие годы товарищу.

– Бабушка…

В голосе Наташи появилась мольба. Вновь заводить надоевшую пластинку она не желала. Кир – не предатель, не злодей и не обманщик. А то, что упрямый Дима отказался принять от нее правду и попросту оклеветал человека, чести ему не делало.

– Знаю, ты взрослая и можешь сама решать. Но я за тебя беспокоюсь.

– Не бойся, баб, я справлюсь.

И все-таки Наташа решила простить Диму. Действительно, он же друг. На них не обижаются. Таковы законы.

Глава 12

Скоро будет неприятность

А Кир обещание сдержал – пришел. В пятницу, когда Наташа вся извелась от нетерпения и надумала миллион причин, по которым он мог забыть или перехотеть с ней встретиться.

Как подобает хорошим мальчикам, он постучался, поздоровался с дедушкой – бабушка ушла на рынок – и даже кратко обсудил погоду да премудрости охоты, пока Наташа спешно собиралась. От чая отказался, хотя дедушка трижды предлагал и очень просил, чтобы друзья посидели дома.

«Ага, – думала Наташа, – знаю я такое. Останемся, а в итоге Кир весь день проболтает с ним о рыбалке».

– Может, завтра на речку съездим? – начал завлекать дедушка.

– Я не… – попытался отказаться Кир, но тот и слушать не стал.

– Лодку надувную у соседа попрошу, и мы с тобой часика в четыре утра соберемся и пойдем. Ну? Заодно поближе познакомимся. Ты ж друг Наташки.

– Во-во, – крикнула Наташа, выбирающая между двумя парами футболок. – Он мой друг, а не твой!

– Мы и тебя можем взять, – расщедрился дедушка.

– Ага, щас. В четыре утра. Нет уж, дед, как-нибудь потом порыбачите.

Наташа вылетела в кухню и схватила Кира за руку.

– Идем! – поторопила она его. – Я развитие событий знаю. Еще минут десять, и до субботы вас не дождешься.

Кир рассмеялся. Дедушка помахал на прощание рукой.

Друзья бесцельно слонялись по деревне. При этом Наташа нервно всматривалась в окрестности и при малейшей схожести чьей-нибудь мальчишеской фигуры с Диминой уводила Кира подальше. Он ее странностей не заметил, рассказал несколько случаев, припомнил парочку шуточек подружек-русалок и перешел к делу:

– Если есть желание, ночью могу познакомить тебя еще кое с кем.

Наташа довольно закивала.

– Тогда оденься попрактичнее. Пойдем покорять кладбище, – обычным тоном, словно предлагал поход в магазин, уточнил Кир.

Девочка резко остановилась.

– Чего?! – протянула она.

– Не бойся, на нем уже давно никого не хоронят.

Легче не стало. Картинка вырисовывалась жуткая. Ночь. Полная луна. Особняком от всего живого стоит старое кладбище со скосившимися крестами и щерблеными могильными плитами. Всеми забытое и заросшее метровым бурьяном…

– Я не знаю даже… – промямлила она. – Не опасно ли туда соваться?

– Нет, с чего ты взяла? – Кир изумленно вздернул левую бровь.

Наташа развела руками: ей-то ответ казался до неприличия очевидным. По кладбищам гуляют монстры, которые не прочь полакомиться глупыми детишками. Но, наверное, если друг не видел ничего страшного, то так и есть.

– И к кому мы пойдем?

Кто в здравом уме станет обитать среди могил? Ясно, что не сказочный рыцарь в серебряных доспехах. А если и он, то изрядно потрепанный столетиями. Сидящий рядом со скелетом верного коня.

– К упырю.

Глаза Наташи округлились. По закону жанра после слов Кира небо должно было заволочь тучами и грянуть гром, но по-прежнему светило яркое солнце и на все лады пели птахи.

– Я не уверена, что хочу видеть упыря. Точнее – я уверена, что не хочу его видеть.

– Почему?

Они подошли к небольшому пруду, через который перекинулся старенький полукруглый мостик. Кир уселся на проржавевшее покрытие и свесил ноги к воде. Наташа встала рядом, не спеша с ответом.

– Таш, чего ты? Наслушалась страшилок? – прервал затянувшееся молчание Кир.

– Еще скажи, будто твой упырь не пьет человеческую кровь.

Под мостом насмешливо заквакали лягушки. Им ответили стрекотом кузнечики.

– Этот – точно нет, – расхохотался Кир. – У него от нее изжога. Он вообще забавный малый. Таш, неужели бы я стал знакомить тебя с кем-то опасным?