Боксер 3: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— А ты не груби зазря, — посоветовал Антон Сергеевич. — Уж во всяком случае, ребята проявляют заинтересованность и в спорте, и в общественной жизни коллектива. А ты все по номерам отсиживаешься да молодежь ругаешь, как старый дед.

— Молодежь пусть для начала купит себе нормальные трусы, — надменно ответил наш сосед по комнате и кивнул на меня, — а то вон, небось, мамкины надел, гы-гы. Слышь, как там тебя! А где ты мамкин лифчик потерял? Без него неприлично!

Все заржали, как полоумные. Конечно, в этом возрасте шутки на тему белья и того, что принято в него прятать, даже не обязательно должны быть шутками — одно упоминание предмета разговора обеспечивает в компании дикий гогот. Хотя да, вынужден признаться, что с трусами получилось не очень. За лето я заметно подрос, и теперь мои семейки смотрелись на мне как часть миниатюрного бикини. Еще чуть-чуть — и в стринги превратятся, хотя тут, конечно, никто еще и слова такого не слышал. Что ж, придется выкручиваться.

— А ты, Денис, — уверенно и четко проговорил я, когда ржание стихло, — лучше бы своим бельем озаботился.

— А чего тебя так мое белье заинтересовало? — осклабился Бабушкин.

— Меня-то оно не интересует, — ответил я уверенно, но без лишней бравады и громкости. — А вот если ты продолжишь пропускать тренировки, то лифчик скоро понадобится тебе, а не мне.

Я знал, в какое место бить. У Дениса грудь действительно была слегка с жирком. Действительно, еще несколько месяцев отсутствия тренировок вкупе с обильными алкогольными возлияниями — и его фигура окончательно приобретет черты Винни-Пуха. Между прочим, Сеня, у которого еще недавно была точно такая же проблема, за заметно похудел и теперь выглядел даже спортивнее, чем надежда «Динамо» Бабушкин, только жаль, сам динамовец это вряд ли сознавал. Так что молодежь действительно наступала Денису на пятки — по крайней мере, по скорости подготовки точно.

— Пацаны, рыба пошла! — заорал кто-то из боксеров.

Я посмотрел на речку и увидел, что от взбаламученной мной воды рыба начала сбегать прямо к тому месту, где кучковались наши динамовцы. Оп-па! А об этом я и не подумал!

Наша перепалка с Бабушкиным была тут же забыта всеми. Никого уже не интересовало ни наше белье, ни пропущенные тренировки, ни уже пойманный улов — все, включая Дениса, как сумасшедшие ломанулись в воду. Началась безумная толчея, как будто несколько десятков человек рванули вдогонку за отправляющимся поездом, расталкивая друг друга и стараясь успеть впрыгнуть в закрывающуюся дверь последнего вагона. В этой толчее Бабушкин пару раз заехал мне локтем по ребрам. Специально или случайно? Не знаю, но я заметил, что в толпе он вообще почему-то старался держаться как можно ближе ко мне. Видимо, очень уж задели его слова тренера о наступающей ему на пятки молодежи.

Сам же тренер стоял на берегу молча и с философским спокойствием взирал на нашу кучу-малу. Ладно. Сейчас важнее было сосредоточиться на рыбалке. Я решил направить все свои усилия на поимку крупной рыбы. Сил на нее все равно уходило столько же, сколько и на мелкую, зато вот веса было гораздо больше. А в финале нас всех ждал итоговый подсчет добытых килограммов, и уж тут-то я был намерен как минимум не ударить в грязь лицом.

Черт, куда же они все подевались? Ведь я же только что видел, как из помутневшей воды в нашу сторону рванула целая рыбная стая! Неужели соперники их всех переловили? Да вряд ли — тогда бы они уже вовсю орали от своего триумфа. Да и рыбные кучки рядом с Антоном Сергеевичем пока что увеличивались не особенно. Тогда где же она есть, эта рыба?

Я начал снова, как и в прошлый раз, шарить руками по илу, рассчитывая, что где-нибудь обязательно отыщется укрытие перепуганных рыбин. Так и оказалось: вскоре я увидел поднимающиеся со дна пузыри. Уже отработанным движением засунув обе руки в ил, я вытащил на свет красавца-карася, который ошалевшим взглядом глазел то на меня, то в сторону, пытаясь осознать, что с ним случилось. Удача! Не карасиная, но моя.

— А ну дай сюда! — услышал я неприятный голос над самым ухом, и в тот же момент чьи-то руки ловко вырвали у меня пойманную рыбу.

Я поднял голову. Надо мной, ухмыляясь, стоял Денис.

— Слышь ты, мелюзга, попробуй только что-нибудь кому-нибудь вякнуть — пожалеешь, что на свет родился, понял? — с этими словами он направился к берегу, торжествующе приподнимая над собой моего карася. — Смотрите, какой у меня красавчик!

Вот же сволочь! Но «вякать» действительно было не в моих интересах. Физически он все равно был пока еще сильнее меня, а ходить жаловаться тренеру или кому-нибудь еще — не в моем характере. Да и все равно это не решило бы проблему — наоборот, издевательства только усилились бы. Значит, надо придумать, как действовать по-другому.

Решение нашлось само собой. Сдав якобы свою добычу Антону Сергеевичу, Бабушкин снова направился в мою сторону. Его вдохновленный вид выдавал его намерения с головой: он уже понял, что я довольно неплохо наловчился ловить рыбу руками, а значит, у меня можно будет отобрать что-нибудь еще. Теперь я знаю, как я проведу этого любителя халявы!

Я заприметил в реке маленького ерша. Сделав изумленное лицо и вытаращив глаза, как будто бы я увидел как минимум такого же линя, что поймал в начале, я начал осторожными движениями преследовать его. Естественно, это не могло укрыться от взгляда Бабушкина, который следил за моими действиями, как оперативник в засаде на опасного преступника. Выждав момент, пока ершик подплывет поближе к Денису, я начал осторожно, чтобы не спугнуть рыбку, пробираться к берегу.

— Что, ногу сводит? — сочувственно спросил меня Антон Сергеевич, когда я, притворно хватаясь за бедро, медленно вышел на берег и встал рядом с ним.

— Ага, — кивнул я, всеми силами изображая разочарование от того, что пришлось так внезапно покинуть речку, где в этот момент разворачивалось самое интересное. — Да ещё жара эта!

На мое счастье, Бабушкин уже не замечал меня: его всецело поглотило движение в воде. Как я и рассчитывал, он не дал себе труда разглядеть, кто именно плывет на расстоянии вытянутой руки — и с размаху кинулся на ерша с таким видом, как будто обезвреживал опаснейшего хищника.

— Е-е-е-е-есть! — как ненормальный заорал Бабушкин, поднимая над собой сложенные ладони, в которых бился ершик, своими размерами вряд ли превосходящий его указательный палец.

Все динамовцы тут же обернулись в его сторону — посмотреть, какую такую добычу поймал будущий чемпион Олимпиады. Похоже, все уже так привыкли, что Денис Бабушкин без особых усилий ставит рекорды во всем, за что только берется, что и здесь ожидали увидеть в его руках чуть ли не кита. Но когда все пригляделись и рассмотрели его улов…

Такого хохота, который сотряс в этот момент всю речку, здешние места, пожалуй, не слышали давно — а то и вообще никогда. Выражение лица Бабушкина с торжествующего сменилось на непонимающее, а когда он сам поднял голову и понял, за кем он так отчаянно гонялся и кого предъявил миру как свою невероятную победу, то лицо его перекосило от бессильной злобы. Но жаловаться было не на кого. Он с силой кинул несчастного ерша обратно в воду и в ярости зашагал к берегу. Мой расчет оказался верным — никакие мои слова не могли его унизить так сильно, как его собственная глупость и недалекость.

«Правильно сказал кто-то из умных — дуракам главное не мешать, они закопают себя сами», — подумал я. «А главное — мне и предъявить-то ничего невозможно: он, старший, сам выбрал место, сам погнался, сам поймал, сам всем продемонстрировал свой позор. Я вообще в это время находился на берегу. Вот так-то, Денис. Не рой другому яму, а то, не ровен час, сам в ней окажешься!».

— Ну что же, — объявил Антон Сергеевич, который и сам с трудом сдерживал смех, — наша рыбалка объявляется закрытой. Теперь приступаем к взвешиванию наших пойманных рыб, оглашению результатов и определению победителя!

С этими словами тренер достал из кармана сложенную сумку-сетку и простейшие карманные весы с крючком на конце. Я хорошо помнил этот «девайс» по своему предыдущему детству: именно такими весами мама взвешивала свои покупки, сделанные на рынке, проверяя честность продавцов. Может, сразу претензию и не предъявишь, но сарафанное радио потом, если что, сильно подмочит реноме нечестного торговца.