(не) Твоя - Анель Авонадив

От одной мысли что происходило между нами до момента когда ему позвонил живот предательски напрягается, сглатываю, закусывая щеку.

Почему меня это возбуждает до нервной дрожи в ногах?

Хлопаю глазами, трогаю губы, ссадина от удара меня больше не беспокоит. Губы горят от поцелуев, никакой боли не чувствую, кроме как последствия вторжения его языка.

Рассматриваю себя в зеркало, кожа бледная. Меня начинает бить дрожь и следом неуверенность волнами захватывает в свой плен.

Голоса меркнут.

На ватных ногах подхожу к раковине, убираю волосы в бок, умываюсь холодной водой, я хочу смыть наваждение. Это ненормально хотеть трогать "пожарный гидрант", который почти сразу же сформировал огромную палатку в его боксерах.

Вода не помогает. У меня точно будет синяк на ноге от его дубинки.

Пытаюсь убедить себя держать эмоции под контролем.

Дышу часто, стараюсь вспомнить то, что меня обычно успокаивает: шум морских волн, теплые лучи весеннего солнышка.

Прикладываю влажные ладони к щекам, не могу перестать трогать припухшие от поцелуев губы. Это все его щетина. Козел!

Обычно не приемлю, когда меня касаются без спроса своими потными ладонями. И такого себе никто и не позволял себе ранее. А тут как помешательство, я не оттолкнула этого Алана потому что у ладони были теплые и приятные, не мокрые.

Раздражает реакция собственного организма.

Я не адепт в любовных играх, но и не тупица. Я прекрасно понимаю что ему нужно. Сколько себя помню всех надоедливых слизняков я отшивала и в школе, сейчас в университете.

А этого оттолкнуть не могу.

Что я творю?

Он взрослый и понятно, что медлить не будет. Захочет, возьмет, сожрет и не подавится.

Его руки уже залезли ко мне в трусы. Большего позора в моей жизни не было!

Господи да меня всегда раздражали девушки которые текли лужицей перед понравившимся мужиком, предлагая себя.

А что теперь делаю я? Тоже самое! Я такая же как они!

Самой себе врать я еще не научилась. Да, мне нравится этот козел. Только я ему этого не покажу. Обломится.

Мои размышления заканчивается неожиданно так же как и начались, а все потому что Алан бесцеремонно дергает ручку и появляется в дверном проеме. Мой испуганный взгляд его мало заботит, ведет себя так будто ничего между нами не было.

Бросает пакет с моими вещами на пол, дает ничтожно мало времени чтобы прийти в себя.

— Через двадцать минут я уезжаю, у меня мало времени, советую поторопиться,

Когда он успел надеть на себя модные шмотки? Сейчас он напоминает мне модель из модного журнала.

И снова этот взгляд с невероятно длинными ресницами. От зависти хочется бросить в него что-то тяжелое, чтобы он зажмурился и спрятал то чем так щедро одарила его природа.

Как только дверь закрывается, закрываюсь на защелку, быстро снимаю предоставленный в мое пользование халат, надеваю свои вещи.

На мне платье до колен, довольно скромное, плотные капроновые колготки, и почему сейчас не лето, я ненавижу одеваться как капуста.

Выхожу и скрывая собственное волнение сразу перехожу в наступление

— Зачем ты это сделал? — мне нужно что-то сказать, я не хочу чтобы он догадался, что он его поцелуев у меня сердце стучит в два раза быстрее

— Считай что это необходимой анестезией для твоих губ, — он смотрит на меня как хищник на голодную косточку, — все забрала? — он выразительно выгибает бровь, рассматривая мою одежду, и поскольку я не отвечаю, небрежно добавляет, — если что-то забудешь, бегать тебя искать по городу у меня нет ни малейшего желания, ни времени, — мажор встает и разворачивает корпус моего тела в сторону ванной комнаты, слегка надавливая на плечи.

Дергаюсь. Прям бесит, я что идиотка, чтобы что-то оставить. Все свое ношу с собой. Или боится что вернусь? Ну конечно! надо мне больно!

— Убери от меня руки животное! — мои щеки снова горят, он отходит на некоторое расстояние, я снова упираюсь взглядом в его широкую спину.

Но после моих слов он медленно поворачивается и смотрит на меня в упор.

Он что, перестал спешить? Двадцать минут уже давно закончились!

Вот почему я не могу молчать. Прикусываю язык.

В режиме онлайн я наблюдаю, как он проезжается презрительным взглядом по моему лицу. Не хочу уступать ему в борьбе гляделок, не отвожу взгляда.

И только сейчас замечаю что и брови идеальной формы, темные, будто нарисованные по трафарету, он их выщипывает что ли?!

Ни одного лишнего волоска! Один к одному!

Когда мажор снова начинает говорить, все что я вижу это темные как ночь глаза, которые он щурит, явно сдерживаясь:

— Тебе крупно повезло что я не животное цаца, еще раз назовешь меня так и я могу им стать, — зло опускаю глаза, не знаю где я беру силы, но я не собираюсь выслушивать его угрозы

— Скорее снег в Африке выпадет, чем твой язык будет снова у меня во рту, — этот мерзавец улыбается. Неспешно идет ближе, словно хищник, наклоняется, намеренно задевая мочку моего уха, вкрадчивым голосом уточняя:

— Боюсь что в Африке местные жители уже играют в снежки, — его голос становится низким, он дергает меня на себя и его ладонь больно сжимает ягодицу, — хочу напомнить что ты с большим удовольствием засовывала свой язык в мой рот этим утром, стонала в губы, уверен если бы я продолжил, то прошелся бы языком и в более интимных местах

Нет, он что серьезно сейчас? Я что в его понимании шлюха? Пока я старательно пытаюсь забыть все что было, Алан нависает наклоняется ниже, его глаза настолько близко, что я могу рассмотреть множество длинных ресниц лучше.

Как накрашенные.

Почему такая несправедливость?

Чтобы не утонуть в черном омуте его глаз, на всякий случай перевожу взгляд на губы.

Черт!

Легче не становится.

Я заношу руку для пощечины, но этот мажор перехватывает мою ладонь в нескольких сантиметрах от своего лица. Его пальцы сжимают мои запястья. Готовлюсь к ответной реакции, жмурюсь, он удерживает мои руку в жестком захвате, чувствительно.

Открываю глаз, он криво улыбается, свободной ладонью касается зацелованных губ.

Умом я все понимаю. Передо мной типичный обольститель и плевать он хотел с высоты небоскреба в несколько десяткой этажей на то что я чувствую в данный момент жуткий стыд.

— Что ты делаешь?

— Хочу кое- что проверить Алена, — его ладонь проникает между бедрами поглаживая их внутреннюю поверхность.

Я не успеваю вставить и слова, его губы снова накрывают мои, он нагло толкается языком внутрь, выписывает на нёбе какие-то неизвестные мне узоры, подушечка его пальца гладит