Жертвоприношение (ЛП) - Скэрроу Саймон

- Оптион, ты тоже присоединишься к атаке, - добавил Веспилло, кивнув Фигулу, прежде чем повернуться к своим людям. - Как только наши лучники привлекут к себе внимание, мы начнем атаковать. Жди моей команды и не останавливайся, пока все эти повстанческие отбросы не будут мертвы. Понятно?

Фигул мрачно кивнул.

- Хорошо, - добавил Веспилло. - Пошли.

Они двинулись к дамбе, соединяющей оба острова, стараясь не шуметь. Накануне Фигул заметил пару часовых, расставленных по обеим сторонам дамбы, но сейчас их не было видно. Сердце оптиона заколотилось от волнения, когда он повел батавов по короткой дамбе, и он ощутил знакомый трепет в желудке и сухость во рту при предвкушении схватки. Через несколько минут они достигнут главного лагеря повстанцев. Главное, надо было нанести ощутимый и быстрый удар, подумал Фигул, и уничтожить как можно больше врагов. Элемент неожиданности продлится недолго, но им придется отвлекать врага достаточно долго, чтобы позволить бойцам Восьмой когорты прорваться через ворота. Только тогда у них будет шанс переломить ход битвы в свою пользу.

Они пересекли дамбу быстрой рысью, рев и крики битвы становились все громче по мере того, как они проносились через внешний частокол. К этому времени пожар внутри лагеря поглотил несколько хижин, а клубы черного дыма заволокли небо. Справа от себя Фигул мог видеть горстку простых британцев, мужчин и женщин, пытавшихся сдержать пламя. Остальные мятежники  собрались вокруг главных ворот, стреляя ракетами по римлянам на дальней стороне частокола и совершенно не замечая батавов на фланге. Один из британцев отвернулся от костра при звуке приближающихся людей, и его лицо вспыхнуло тревогой при виде ауксилариев, входящих в лагерь. Он повернулся, чтобы предупредить своих товарищей вдоль частокола. В то же время лучники натянули тетивы,  готовясь к стрельбе, и  Веспилло отдал им приказ стрелять.

Лучники обрушили на повстанцев залп  стрел. Темные стрелы пронеслись по небу, на мгновение исчезнув за клубами дыма, прежде чем обрушиться  в густую орду дуротриовг вдоль частокола. Несколько стрел вонзились в крепкие бревна, но большинство нашло свои цели, и крики и вопли рассекли воздух, когда десятки британцев попадали, как листья. Фигул увидел, как один мятежник, пошатываясь, сошел с частокола, испустив гортанный крик, когда он дергал оперенное древко, торчащее из его глаза. Батавы выстрелили снова, выпуская стрелы так быстро, как только могли, прежде чем дуротриги  смогли найти укрытие. Некоторые из бриттов бросили ворота и побежали укрываться за ближайшими хижинами. Люди кричали в агонии, когда наконечники стрел, время от времени отскакивая от овальных щитов немногих мятежников, которым удалось вовремя поднять их, вонзались глубоко в плоть.

Непрекращающийся ливень стрел произвел ожидаемый эффект и отвлек многих британцев от частокола, оставив лишь несколько решительных душ, которые были слишком поглощены атакой на главной дамбе, чтобы осознать новую угрозу на своем фланге. Паника охватила ряды туземцев, когда лучники продолжали выпускать стрелу за стрелой в яростном потоке. У большинства британцев не было никакой брони, и стрелы наносили сокрушительный удар, пробивая открытые туловища и конечности. К этому времени многие мятежники  были вынуждены оставить свои позиции, оставив частокол незащищенным, за исключением горстки не дрогнувших  воинов, вызвав бурный восторг батавов.

Среди хаоса Фигул мельком увидел Калума.  Жрец-друид стоял перед воротами, защищенный от стрел своими личными телохранителями. Он яростно указывал на  батавов, яростно призывая свои войска атаковать, когда стрелы летели вокруг его единомышленников. Большинство мятежных воинов были рассеяны по всему лагерю, и лишь немногим удалось откликнуться на отчаянный призыв своего жреца. Веспилло смотрел, ожидая, пока лучники дадут последний залп. Затем он наполнил легкие, выхватил меч и заорал своим людям.

- В атаку, ребята! Оттрахаем ублюдков!

Батавы повторили непристойный крик своего центуриона, когда они извлекли свои мечи и бросились вперед  на врага. Калум  накричал на своих людей, и те, кто оставался рядом с ним, теперь слезли с частокола и повернулись, чтобы противостоять наступающим ауксилариям.  Фигул стиснул зубы и бросился вперед, немного сбавив скорость, чтобы не отставать от закованных в латы  солдат в первых рядах.  Петракс сражался рядом с ним, сжимая меч. Сердце оптиона колотилось так сильно, что он слышал его стук в своих ушах сквозь боевые крики врагов, приближавшихся к ним от ворот. Перед Фигулом вытянулась длинная вереница бриттов, по меньшей мере человек двести воинов-ветеранов. Галл направился к ближайшему британцу, уже не заботясь о том, останется он жив или умрет,  его беспокоило только то, что как бы ему помочь своим товарищам-легионерам пробить ворота.  Батавы были в меньшинстве, и люди Веспилло больше не могли использовать элемент неожиданности. Но ауксиларии вокруг Фигула не выказывали признаков страха, полагаясь на свою превосходную подготовку и снаряжение и молясь своим богам.

Две стороны встретились в мерцающем безумии наконечников мечей и ударов копий, глухого стука щитов и резкого лязга сталкивающихся клинков,  перекрывавших гортанные крики мужчин. Огромный воин бросился на Фигула, направив свой длинный меч в горло оптиона с поразительной скоростью и силой. Галл инстинктивно вскинул щит и с грохотом отразил удар. Его противник издал рычание, отдернул руку и на одном дыхании ударил ногой по нижней части щита оптиона.  Фигул почувствовал, как ослабла его хватка на рукояти, когда его щит наклонился вперед, и он споткнулся на полшага к массивному  дуротригу.  Фигул увидел блеск лезвия, поймавшего свет, когда мятежник ударил его в лицо.  Он быстро уклонился от удара, и раздался резкий скрежещущий звук, когда острие меча бритта ударило на дюйм или два правее Фигула, но лезвие  царапнуло край его щита. Галл тут же ударил мятежного воина своим щитом  в бок и оглушил  противника. Затем он вонзил свой меч  дуротригу в живот. После чего мужчина издал взрывной стон, согнувшись в талии.  Оптион  отшвырнул британца, и раздался громкий хлюпающий звук, когда лезвие выскользнуло из разорванных внутренностей мужчины.

Фигул отошел от пораженного британца и посмотрел поверх своего щита, готовый нанести удар своему следующему противнику. Вспомогательная атака потеряла свой первоначальный импульс, и люди вокруг него хрипели от напряжения схватки. Британцы выкрикивали свои боевые кличи и оскорбления, в то время как центурион Веспилло кричал своим людям, чтобы они держались до конца. Интенсивность боя застала врасплох даже Фигула, поскольку обе стороны отказывались уступать. По обеим сторонам оптиона батавы врезались в мятежников безумной чередой выпадов и ударов, движимые диким желанием уничтожить людей, убивших так много их товарищей за последние несколько месяцев. Вскоре земля под ногами стала скользкой от крови и усеяна обломками щитов, телами и выроненным оружием.  Лучники присоединились к схватке, отбрасив луки, обнажая мечи и с энтузиазмом бросаясь  во врага. Хотя упорный характер битвы благоприятствовал ауксилариям, чьи короткие мечи больше подходили для рукопашного боя, чем более длинные кельтские мечи, используемые дуротригами, Фигул понял , что они не смогут продержаться долго. Скоро начнет сказываться численный  перевес, и если солдаты Восьмой когорты не прорвутся в ближайшее время, все будет потеряно.

- Так держать, ребята!  - ободряюще заревел Фигул. - Бей этих ублюдков!

Он быстро повернулся к следующему воину, надвигавшегося на него, пожилому британцу с тяжелыми шрамами, седеющие волосы которого поредели за годы мытья известью. В глазах мужчины загорелся угрожающий блеск, когда он увидел, что  на Фигуле нет тяжелых доспехов его товарищей, и жестоко улыбнулся. Британец ударил оптиона в лицо, но Фигул легко отразил атаку и почувствовал, как дрожь пробежала по его левой руке, когда удар пришелся по его щиту. Воин оказался   быстрым  для своего возраста и снова бросился вперед.  Фигул уклонился от удара, а затем сделал ложный выпад, ударив своим оружием по обнаженной нижней половине тела противника и нанеся ему удар в бедро. Его противник вскрикнул, когда Фигул вытащил свое оружие. Затем он шагнул вперед и ударил рукоятью своего меча по обветренному лицу воина. Мятежник хмыкнул, прежде чем отшатнуться назад, ошеломленный жестоким ударом. Его руки опустились, когда Фигул двинулся вперед и  вонзил свое оружие в горло дуротригского мятежника.  Раздался хруст, когда острие меча пронзило кости и хрящи.  Выдергивая свое оружие, Фигул почувствовал, как теплые капли брызнули ему в лицо, и кровь потекла из зияющей раны человека горячим красным потоком.