Аскатон. Белая повелительница (СИ) - Тимощенко Анастасия

– Как долго продлится этот процесс? – спросила Ксенерва, борясь с приступом нервного смеха. – Нас будут пытать или принесут в жертву?

– В связи с тем, что бог покинул Аскатон, церемонию сильно сократили. Так, что скоро мы будем свободны. – Ответил Аймон. – И часть с жертвоприношением тоже вырезали.

– Уфф…

«Представители местного органа ЗАГС» подошли к Ксенерве и Аймону, размахивая тлеющими пучками. Вскоре голова начала кружится, лица жрецов расплывались. Дурман пьянил и искажал реальность. Здоровую руку Ксенервы положили на алтарь и кинжалом сделали надрез на запястье.

«Ну, вот теперь я буду похожа на суицидную психопатку», – усмехнулась девушка, пытаясь удержать одурманенную голову в вертикальном положении.

Под кровоточащую руку Ксенервы подставили кубок. Красная жидкость закапала в позолоченную чашу. С Аймоном провели подобную процедуру. Их порезанные руки перевязали белыми тряпками, кровь смешали с вином, кубки поменяли местами и вручили им в руки.

– Сейчас вы должны испить кровь друг друга. Отныне в ваших жилах одна кровь – одна судьба, вы связаны навечно.

Ксенерва почти рассмеялась. Хотелось бы объяснить им, что состав крови от этого ритуала нисколько не изменится, что запросто мог подтвердить бы анализ ДНК, но воздержалась. Было очевидным, что ее познания никто не оценит.

Аймон повернулся к Ксенерве и до дна осушил бокал.

«Пей», – услышала она его голос, но губы его остались неподвижными.

Ксенерва сглотнула, задержала дыхание и, зажмурившись, влила содержимое кубка в рот. Металлический привкус смешался с сладковатым вкусом вина.

– Ты должна повторять за мной: «Как эта кровь в вине, так и ты во мне». – Тихо велел Аймон.

– Как эта кровь в вине, так и ты во мне! – Хором сказали они.

– Отныне вы пара.

«Это что конец свадебной регистрации, расписываться не надо, свидетельства тоже не выдадут? А как же та часть: «… пока смерть не разлучит вас»? А как же поцелуй и кольца? Так себе свадебка!» – подумала Ксенерва, наблюдая за удаляющимися даймонами, проводившими церемонию.

– Вот и все. – Услышала Кеси вкрадчивый шепот. – Ты теперь моя.

Ксенерва слабо помнила, как они добрались до спальни, в которой она тут же плюхнулась на кровать. Сна не было, рассудок Ксенервы прибывал где-то между реальностью и забытьем. Какие-то нечеткие образы, мутные картинки из ее жизни до Варпа, воспоминания из детства цветным калейдоском проносились в ее голове.

Когда она очнулась, то была несколько удивлена, что находится в комнате Аймона. В комнате было пусто, царил полумрак, открытое окно зияло, словно открытая пасть, сквозь него в комнату прорывался холодный воздух. Ксенерва поежилась. Из ванной комнаты донесся шум воды, когда он стих в спальню вошел Аймон. Ксенерва ближе подтянула колени к груди.

На нем были только широкие штаны, которые свободно свисали на талии. Рельефному прессу мог позавидовать сам Аполлон Бельведерский, узкие бедра, широкие плечи, накаченная грудь и крепкие мужские руки с четко очерченными формами мышц – чем не эталон красоты?

Ксенерва сглотнула. Он с тревогой посмотрел на Ксенерву.

– Ты как?

– А, у вас так принято – опаивать невест? – Хрипло выговорила Ксенерва.

– Вообще, да. – Улыбнулся Аймон. – Тлеющие травы вызывают что-то вроде опьянения и притупляют боль. Ну, чтобы некоторые кисейные барышни не падали во время церемонии при виде кинжала, и не визжали, когда их руку будут резать.

– И не помнили вообще, что они вышли замуж. – Проворчала Ксенерва.

– На самом деле расслабляющий эффект весьма не лишен, перед первой брачной ночью… – Как бы между прочим заметил Аймон.

«Это, начало прелюдии?», – мысленно посмеялась Ксенерва.

Аймон подошел к кровати и наклонился. У Ксенервы перехватило дыхание, но он всего лишь взял подушку.

– Было бы странным, если бы мы спали отдельно, поэтому я принес тебя к себе.

– Принес? – Спросила Ксенерва. – Значит, тебя трава не взяла?

У нее самой голова кружилась даже в горизонтальном положении.

– Значит так… – Чуть улыбнулся Аймон. – Я лягу на полу, так, что располагайся как тебе удобно.

– Нет… – Сказала Ксенерва. – Кровать большая, так что места хватит. Как-то мне по себе в этом жутком интерьерчике.

Аймон замер словно в нерешительности, но все-таки бросил подушку обратно на кровать.

– А, мне нравится. – Сказал он, устраиваясь на второй половине кровати.

Их лица были напротив друг друга, взгляды встретились.

– У тебя красивые глаза. – Прошептал Аймон.

– Хмм… Меня так клеили еще в школе в старших классах. – Улыбнулась Ксенерва.

Аймон рассмеялся низким гортанным смехом. Взгляд Ксенервы упал на кулон из черного камня. Она протянула руку и слегка коснулась камня. Руку словно ударило током, вскрикнув, девушка отдернула ее и обиженно посмотрела на источник боли. Аймон вздохнул и взял ее руку в свою ладонь, слегка пробежался по ней губами.

– Не трогай его, детка. Носить этот камень может только повелитель Варпа. Остальных он не признает и не позволяет к себе прикасаться.

– Что-то типа идентификатора? – Спросила Ксенерва.

– Типа того.

Ксенерва убрала прядь волос, упавшую на глаза.

– Как думаешь, слова прорицательницы правдивы? И я не стану даймоном? – Спросила Кснерва.

– У нас никогда не было повода ей не доверять. В конечном итоге она всегда оказывалась права. Она помогла найти тебя и подсказала, когда нужно было забрать Алииду, пока не стало совсем поздно. Она подсказывала, где откроется следующий портал в ваш мир.

– Значит я не стану стопроцентным даймоном. – Прошептала Ксенерва, не зная радоваться этому или расстраиваться. – Хотя бы есть надежда, что я останусь белокожей.

Аймон улыбнулся.

– Тебе не нравится наш вид в истинной форме? – Спросил он.

– Не знаю… Как-то не успела сильно разглядеть. – Она пристально посмотрела на Аймона, покусывая губу. – Покажешь?

Аймон помедлил, вглядываясь в ее глаза.

– Уверена?

Ксенерва кивнула и добавила:

– Я все равно увижу вас таких завтра. Лучше заранее подготовиться. Я видела тебя в Гротсберге, но тогда адреналин и тревога за Алииду – перекрывали все.

Не отрываясь от Ксенервы, он встал с кровати. Его глаза блеснули в темноте, и в следующую секунду Ксенерва увидела черный силуэт на фоне окна. Она привстала и включила ночник на прикроватной тумбе. Мягкий свет залил комнату, освещая ЕГО. Кожа стала похожа на графит, такая же черная и переливчатая. Разворот плеч стал еще шире. Рост даймона тоже увеличился. Звериные глаза, отливали темным золотом. Вдоль позвоночника, на затылке, предплечьях и от стопы до колена располагались гребни шипов. Пальцы на руках и ногах венчали острые когти. Уши были плотно прижаты к гладкому черепу, на лбу чуть выше бровей от центра в разные сторону уходили две линии шипов, обтянутых кожей. Аймон раскрыл кожистые крылья, и их поверхность избороздили алые трещины, от которых шел жар. Оскалившись, даймон продемонстрировал белоснежные острые клыки.

Ксенерва застыла. Эта странная, почти пугающая красота завораживала ее. Могучий, величавый, он возвышался над ней словно скала, внушая трепещущий страх. От него веяло опасностью, смертельным риском, но это лишний раз притягивало Ксенерву словно мотылька, летящего на огонь.

Аймон с тревогой смотрел на Ксенерву. В первый раз он боялся, что испугает кого-то своим видом, первый раз ему было не все равно, как отреагируют на его внешность. По застывшему лицу расширенным зрачкам Ксенервы, он понял, что сильно напугал ее. Не понимая, что он делает он протянул к ней руку, желая стереть этот страх с ее лица, но увидев собственную когтистую лапу, отдернул ее назад.

– Не останавливай себя… – Сказала Ксенерва, закрыв глаза и подставляя лицо.

Аймон вздрогнул от стальной интонации в ее голосе. Когтистой рукой он провел по ее щеке, когда она открыла глаза, он не увидел в них и тени страха или отвращения. Она не отпрянула, ее лицо не скривилась. Вместо этого, она сама взяла руку и потерлась щекой о тыльную сторону ладони. Затем робко провела рукой по его крепкой груди. Когда она подняла голову, на него уже смотрели глаза подобные двум черным безднам. Она шагнула в тень, где свет лампы не доставал до нее. Волосы черными змеями заструились к груди. Бледная кожа, казалось, светилась в темноте.