Клинок выкован - Дмитрий Распопов

Пока наша партия развивалась, я собирался включать в неё всех желающих, позже же ввести жесткие критерии отбора, как и в моем мире. Поэтому сначала принимали тех, кто лично знал моих коммунистов, они также стали вскоре щеголять красными повязками и красивым билетом, а потом и остальных. Больше всего меня удивило и поразило, что мой управляющий: четный, корректный и всегда вежливый господин Костел, оказался в душе и на деле ярым противником аристократии. Когда он пришел ко мне в один из вечеров и попросил принять его в партию, я сначала офигел, потом спросил его зачем это ему? А когда он в присутствии партийцев стал рассказывать, как он стал управляющим, через что ему пришлось пройти, чтобы добиться такого высокого поста, я понял, что он полностью в моих руках. Тем более он сам созрел для идей, закидываемых мной в массы и пришел добровольно, первым из людей. Выслушав его и огласив, что знаю товарища Уилла Костела давно и могу за него ручаться, затем спросив есть ли возражения у товарищей по партии и не найдя их, тут же выписал ему членский билет, который управляющий бережно взял в руки.

На все следующие совещания я всегда звал его, как единственного представителя от людей, на них он задумчиво сидел, слушал и о чем-то кивал сам себе. После первого же «погружения» он полностью изменился, из тихого и молчаливого человека, он превратился в яростного оратора и я сам был в шоке от того, что с ним стало происходить, но поскольку в партию стали толпами вступать люди, я махнул на это рукой, второй «Дзержинский» мне тоже был нужен.

Иногда, вечером, когда я ложился спать во мне просыпалась совесть и терзала меня, говоря, что я прекрасно знаю, во что погружаю гномов и людей, поскольку в кровавых реках, которые вскоре потекут, буду виноват один лишь я. Я лежал, ворочался, но вспоминал как меня хотели похоронить заживо, а также как хотели избавиться от «моего» колхоза и не изменяя решения засыпал, чтобы каждый новый день начинать с речей о справедливости, равенстве и братстве.

Если я думал, что все будет просто, то реальность заставила попотеть, прежде чем началось хотя бы первое производство бумаги и были выпущены первые листовки. Глиняные таблички со шрифтом оказались недолговечными и пришлось найти резчиков и граверов, которые из меди сделали нормальный наборный алфавит и рисунки, а бывшие ювелиры из гномов сделали металлические сетки для их набора и оттиска. Только спустя две недели я смог держать в руках приемлемого качества листовки, которые не рвались в руках и были очень наглядными. Я конечно понимал, что отсутствие полиции у гномов идет мне на пользу, но что ухудшало ситуацию, что гномов было не так уж много и появление тех лиц в столице, которые были переведены на сороковые штреки, а позже сосланы на поверхность могло сразу взбудоражить некоторых «совестливых» соседей. Поэтому я и вдалбывал своим агитатором, что первые речи и раздачу листовок проводить только среди своей родни, и лишь потом пытаться проникнуть на низовые шахты, где трудятся угнетаемые буржуазией братья.

Поскольку наличных денег сейчас не было, мне срочно нужно было озаботиться их поступлением в колхоз и отменой трудодней. Я собирался по старому доброму методу «продвижения американской демократии» подкупать молодежь гномов, чтобы они организовывали кружки и демонстрации протеста. Сначала конечно же никакого открытого противостояния, только сборы и митинги в пользу новой жизни и конечно же раздача денег за посещение таких мероприятий, а для этого мне требовалось просто гигантское количество золота и серебра. Закостенелое общество гномов с их клановой системой и отсутствием нормального образования среди молодежи, ведь по сути их образованием занимались родители, а не государство, вело к тому, что чаще всего дети шли по стопам отцов. Это опять же играло мне на пользу, совратить неокрепшие умы пропагандой и золотом, будет гораздо проще.

Также на будущее я планировал подкупить пару не основных кланов, чтобы они поддерживали очаги новых веяний у себя внутри и не давили на них, давая распространяться и агитировать другие кланы, но опять же это были всё проекты будущего, так как для начала нужно было закончить подготовку в колхозе, прокопать от кобольдов тоннель до ближайшего ко мне выхода на тайные пути, чтобы ускорить поставки пищи, материалов и всего что мне нужно будет внизу, в обмен на драгоценные металлы и камни. Конечно с одной стороны получалось, что я как бы самому себе обменивал пищу на золото, но с другой стороны если меня не станет, нужно было сразу устанавливать закупочные цены на продукты и золото для обоих участвующих в обмене сторон.

Мечтать о планах на будущее было хорошо, но главным сейчас было оставить перед уходом вниз, колхоз спаянным одними идеями и мыслями, а не разрозненными шатаниями, как при моем прибытии. Впрочем, пока мне это удавалось, количество людей и гномов, вступавших в партию становилось все больше и больше и когда я понял, что их большинство, решил, что задерживаться тут больше не стоит, тем более, что другие подготовительные работы я завершил. Осталось только нарисовать карту, чтобы потом объяснить кобольдам куда копать, да собирать караван для возвращения назад. Он получился очень странным с точки зрения обычного торговца продукты, ткань, дерево и множество других бытовых инструментов, начиная от иголок и заканчивая ножницами, ножами и шкурами. Я не собирался больше заниматься мелочевкой в подземной кузне, поэтому постарался запастись железной мелочевкой как можно больше. Даже кирки, лопаты и деревянные части к ним, я заставил наделать мне в огромном количестве, так что целых две повозки были забиты только ими, по прибытию нужно было только насадить обухи кирок и железные плоскости лопат на деревянные основы и раздать их своим мелким подданным.

Конечно же планы по освоению подземной пещеры были значительные, но реальность была такова, что все с собой я взять не смогу, просто не хватило бы повозок, так что пришлось довольствоваться тем, что я облегчал себе жизнь внизу и обеспечивал запасом не портящейся еды на большой промежуток времени, нужной для копания тоннеля в сторону ближайших гномьих тайных путей. Когда у меня организуется постоянный и действующий путь сообщения кобольды-колхоз, вот тогда я и собирался развернуться по нормальному, так что проводив своих агитаторов в их путь до столицы, я закончил формирование каравана и отправился в обратный путь до места, где был вход в тоннель к кобольдам.

Не думал я, когда собирался наверх, что подготовка и возвращение займет у меня такое большое количество времени, я хотел быстро прийти, взять нужное и вернуться, а по итогу на раздувание революционного огня, подготовку каравана, а также на другие изыскательские исследования и производство нужных мне под землей вещей, ушло почти три месяца. Меня раздражало, но я очень надеялся, что когда следующий раз появлюсь в колхозе, не застану там руины, поскольку все передрались со всеми. Ещё одной неожиданной проблемой для меня стало то, что грибы, взятые из пещеры, давно кончились и я переживал не лучшие дни, от каждодневных перепадов настроения, холодного пота и всех остальных прелестей, которые сопутствовали ломке в отсутствии так привычного мне стимулятора. Так что еще и это подстегивало меня к тому, чтобы быстрее спускаться вниз.